— Я беспокоился, — сказал он Холмсу. — Думал, Харкнесс тебя поймал. — А после нахмурился: — Что с ним? Ты же его не… убил, нет?

Шерлок устало покачал головой:

— Мы с ним поговорили. Я оставил Харкнесса там и сказал полицейским, где его искать.

Мэтти пожал плечами:

— Это ничего не изменит. Свято место пусто не бывает, так что появится кто-то еще. Так уж люди устроены.

— Я знаю, — сказал Шерлок, — но ничего не могу с этим поделать. Пока не могу. Зато мы убрали Харкнесса и уничтожили все его бумаги. Так что куча народу будет просто счастлива. — Он нахмурился и взглянул на Мэтти, беззаботно стоящего посреди переулка. — А что с тем парнем, которого сюда послали… с Николсоном?

— Пузатым таким? Вышел и встал тут столбом. С недовольной такой мордой. Казалось, только и ждет повода, чтобы кому-нибудь голову оторвать.

— А ты где был?

Мэтти указал на кучу ящиков на другой стороне переулка:

— Как только раздались его шаги, я тут же спрятался вон там. А он стоял и ругался. Я таких слов даже не слышал.

— И что потом?

— Постоял так несколько минут, а потом второй вышел.

— Марки? — уточнил Шерлок.

— Ага, он. Взял пузатого за руку и что-то ему сказал. И они оба ушли.

Шерлок кивнул:

— Мне удалось убедить Марки, что после уничтожения документов им оставаться в городе небезопасно. Думаю, они решили попытать счастья где-нибудь в другом месте.

— А мы теперь куда пойдем?

— Домой, — сказал Шерлок.

— Ну, у меня-то дома нет, разве что лодка.

— Я имел в виду поместье Холмсов.

Мэтти яростно затряс головой:

— Мне ваша экономка не нравится, а ей не нравлюсь я. Так что, если ты не против, я лучше здесь останусь.

— Я думаю, — сказал Шерлок, — власти миссис Эглантин в доме Холмсов очень скоро придет конец. И после этого ты станешь там желанным гостем. — Он критически осмотрел своего друга: — Ну, то есть если ты стряхнешь пыль с одежды и причешешь волосы.

Мэтти уселся на лошадь позади приятеля, и Шерлок направил Филадельфию рысью по знакомой дороге, ведущей к поместью.

— А там удастся раздобыть что-нибудь съедобное? — окликнул его Мэтти.

— Думаю, это легко устроить, — оглянувшись через плечо, ответил Шерлок.

Примерно через полчаса Шерлок с Мэттью подъехали к поместью, но когда они миновали главные ворота и оказались на ведущей к дому дорожке, Холмс почувствовал, как напрягся его друг. У входной двери Шерлок свернул, подъехал рысью к конюшне и передал лошадь конюху.

— Идем, — обратился он к Мэтти. — Мне не терпится увидеть, чем закончится это дело.

Он вошел в дом, Мэтти последовал за ним. Неосвещенный холл казался пустым, но Шерлок знал, как обманчива эта пустота.

— Миссис Эглантин! — позвал он.

От тени под лестницей отделился более темный силуэт. Казалось, температура в один миг понизилась на десять градусов.

— Молодой мистер Холмс, — произнесла миссис Эглантин таким ледяным тоном, что было удивительно, как стены не покрылись инеем. — Если вы и дальше намерены относиться к этому дому как к гостинице и приходить и уходить, когда вам вздумается, то, может, вам следовало бы платить за проживание здесь?

— Если бы я жил в гостинице, то ожидал бы от прислуги гораздо более уважительного отношения, — ответил Шерлок.

Миссис Эглантин и бровью не повела, но он почувствовал, что в холле стало еще холоднее.

— Смейся, мальчик, — прошипела она. — Веселись, пока можешь. Тебе недолго осталось жить в этом доме.

— Если вы рассчитываете, что об этом позаботится ваш друг Джош Харкнесс, то вы будете сильно разочарованы. Мистер Харкнесс в тюрьме и выйдет оттуда очень не скоро.

— Ты лжешь, — процедила экономка сквозь зубы, но Шерлок видел, что она встревожена.

— Я никогда не лгу, — сказал он. — В отличие от вас. — Он умолк на мгновение, обдумывая свой следующий шаг. — Передайте, пожалуйста, моим дяде и тете, что я хочу поговорить с ними в столовой.

— Сам им скажи, — огрызнулась она. Ее голосом можно было резать стекло.

— Вы здесь прислуга, а не я. Так что выполняйте мой приказ. Немедленно. И пожалуйста, будьте любезны, попросите у кухарки тарелку с бутербродами и кувшин лимонада. Мы с моим другом хотим есть и пить.

Экономка уставилась на Холмса с таким видом, будто увидела его впервые, и то, что открылось ее глазам, ей не понравилось. А потом повернулась и растворилась во тьме.

— Идем, — обратился он к Мэтти. — Давай подготовимся.

Шерлок провел его через холл в столовую. Он подумал, что мог бы устроить финальный разговор в гостиной, где обычно развлекают гостей, но ему захотелось сделать это в более формальной обстановке.

На обеденном столе не оказалось ничего, кроме двух канделябров и вазы с фруктами. Мэтти взял персик, а Шерлок сел в кресло на дальнем конце стола, спиной к окну. Его приятель, жуя персик, обошел вокруг стола и встал рядом с ним.

Шерлок боролся с волнением. Он знал, чего хочет добиться в следующие несколько минут, но понимал, что имеет дело с живыми людьми, а они, в отличие от шахматных фигур, способны действовать неожиданно. Что, если влияние миссис Эглантин на дядю с тетей сильнее, чем ему казалось, и причина не только в шантаже? Что, если они, несмотря на все что происходит в их доме, встанут на ее сторону? Тогда ему придется выдержать натиск всех троих.

Дверь открылась, и вошел Шерринфорд Холмс вместе с тетей Анной.

— Прошу прощения, если миссис Эглантин так передала вам мою просьбу, что она прозвучала как приказ, — тихо сказал Шерлок. — Я просто хочу поговорить с вами обоими об одной очень серьезной вещи.

— Это связано с тем, что произошло сегодня днем в библиотеке? — спросил дядя Шерринфорд. — Если так, то я же сказал, что не собираюсь больше обсуждать эту тему.

— Это связано с человеком по имени Джош Харкнесс, — ответил Шерлок, — и его влиянием на нашу семью.

Ему хотелось предложить дяде и тете присесть, но это могло бы показаться грубостью. Они же были здесь хозяева, а не он, и он не собирался выставлять себя наглецом.

Прежде чем Шерринфорд успел что-то ответить, в столовую вошла миссис Эглантин. Вместе с ней появились двое горничных: одна держала блюдо с бутербродами, а вторая — поднос с кувшином и четырьмя стаканами. Все это поставили на стол.

— Прошу вас, — обратился Шерлок к миссис Эглантин, когда горничные вышли из столовой, — задержитесь на пару минут. Это касается и вас тоже, а не только моего дяди с тетей.

Она открыла было рот, но потом снова сжала губы. Выглядела экономка нервной, неуверенной. Даже напуганной.

— Ты не представил нам своего друга, — сказал Шерринфорд.

Он отодвинул кресло, предлагая сесть своей жене. А потом и сам устроился поудобнее.

— Это Мэттью Арнетт, — ответил Шерлок. — Он живет в Фарнхеме.

— Цыганенок, — заметила миссис Эглантин. — Ничтожество.

— Я же вам говорил, — воскликнул Мэтти, все еще стоявший за спиной Шерлока. — Никакой я вам не цыган!

Шерринфорд Холмс постучал пальцами по столу:

— Даже если б ты и был цыганом, это древний и благородный народ, о котором упоминается в Библии, и к тому же ты носишь имя одного из учеников Иисуса Христа и автора одного из четырех Евангелий.[1] Добро пожаловать в наш дом, Мэттью.

— Спасибо, — сказал Мэтти.

— Ты голоден? — спросила тетя. — Может, съешь бутерброд и выпьешь стакан лимонада?

— Конечно съем, — ответил он, высунул руку из-за плеча Шерлока и схватил сразу два бутерброда.

— Итак, — произнес Шерринфорд Холмс, — какое же важное дело вынудило тебя созвать семейный совет и как оно связано с человеком, чье имя у меня даже язык не поворачивается произнести в этом доме?

Шерлок набрал полную грудь воздуха.

— Джош Харкнесс — шантажист, — выпалил он. — Он собирает информацию о людях… ту информацию, которую они хотели бы скрыть, и, угрожая разоблачением, требует платить ему дань.