«Северный Расин» Александр Петрович Сумароков создает комедии «Чудовищи», «Третейский суд» и «Ссора мужа с женой», однокашник и товарищ Фонвизина Александр Григорьевич Карин — комедию «Россиянин, возвратившийся из Франции», а его коллега и враг Лукин — комедию «Щепетильник», один из героев которой утверждает, что «…наш язык самой зверской, и коли бы не мы его чужими орнировали словами, то бы на нем добрым людям без орниру дискурировать было не можно. Кель диабле! Уже нынче не говорят „риваль“, а говорят „солюбовник“. Ха-ха-ха». Начальник Фонвизина и Лукина, глава литературного кружка, переводчик и драматург Иван Перфильевич Елагин переделывает главное европейское сочинение на эту тему — знаменитую комедию Хольберга «Жан де Франс». К сожалению, текст елагинской комедии не сохранился и процитировать его нет никакой возможности.
Хольберг же, образец и авторитет для просвещенных русских авторов, в своих комедиях, эпистолах и «нравоучительных мыслях» высказался по поводу всех животрепещущих вопросов современности, в том числе и относительно вертопрахов и щеголей, называемых петиметрами. Для датского моралиста эта порода наделена лишь ей присущими свойствами и при этом имеет национальные подвиды: французские петиметры похожи на обезьян, а английские — на медведей. Датские же «поросята», и герой его комедии Ханс Франдсен в том числе, обезьянничают на французский манер и изо всех сил подражают господам французам. Несомненно, главный герой «Бригадира» Иванушка — родной брат и тезка Ханса; разве что, в отличие от своего датского или немецкого (Фонвизин читал немецкий перевод «Жана де Франса», хотя среди европейских Хансов-французов были и настоящие немцы) прототипа, по-французски говорит меньше и так, что его в состоянии понять даже не владеющий этим модным языком российский зритель. В остальном же северные Иваны чрезвычайно похожи: оба глупы, оба побывали во Франции и отреклись от своего отечества, оба должны жениться на добродетельной девушке, сердце которой отдано человеку, оценившему ее достоинства и достойному ее любви, и оба не хотят свадьбы не с француженкой: Ханса мало интересует датчанка Эльсебет, а Иванушку — русская Софья.
Для датских славистов комедия Хольберга — важнейший и бесспорный источник комедии Фонвизина. И не только Фонвизина, но и Сумарокова, и не только «Жан де Франс», но и не переводившаяся на русский язык пьеса «Яков фон Стюбое», главный герой которой, хвастливый, но трусливый солдат, как и фонвизинский Бригадир, сравнивает полюбившуюся ему красавицу с осажденной фортецией. Даже выбор названия — «Бригадир», а не «Иванушка» или, например, «Иван-Француз», скандинавские исследователи объясняют желанием Фонвизина скрыть прямую связь между своей пьесой и творением датского классика. Исследователи недатского происхождения это положение ставят под большое сомнение и находят в сочинении Фонвизина едва ли не цитаты из комедий других европейских авторов, например из «Французской гувернантки» большого почитателя Хольберга немецкого писателя и теоретика литературы Иоганна Кристофа Готшеда. Так, автор первой биографии Фонвизина на французском языке Алексей Стричек специально отмечает, что всем известные реплики Иванушки и Бригадира — «тело мое родилось в России… однако дух мой принадлежит короне французской» и «ты все-таки России больше обязан, нежели Франции. Ведь в теле твоем гораздо больше связи, нежели в уме» — уже произносились героями Готшеда — Францем и Луисхен.
Сопоставляя датского «Жана де Франса» и русского «Бригадира», специалисты отмечают одно чрезвычайно важное и при этом очевидное отличие: если в комедии Хольберга разрабатывается хоть и актуальная для всей Европы, но единственная тема, то в комедии Фонвизина таких тем несколько, и галломания — лишь одна из них. В самом деле, кроме «французского дурака» Иванушки, в комедии участвуют ханжа и лихоимец Советник, солдафон и ругатель Бригадир, ветреница Советница и ничего не понимающая скопидомка Бригадирша, и все они в равной степени глупы и комичны, и все они — хорошие знакомые Фонвизина, его зрителей и собеседников. Хотя не все и не в равной степени: наибольший интерес у автора и «смотрителей» вызывала все-таки Бригадирша.
Из «Чистосердечного признания» следует, что «подлинником к сочинению Бригадиршиной роли» стала мать той самой москвички, с которой он в свое время рассматривал скверные эстампы, а познакомившийся с комедией будущий начальник и покровитель Фонвизина Никита Иванович Панин обратил внимание лишь на этот, восхитительный в своей неподражаемой глупости, персонаж: «Я вижу… что вы очень хорошо нравы наши знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня; никто сказать не может, что такую же Акулину Тимофеевну не имеет или бабушку, или тетушку, или какую-нибудь свойственницу… я удивляюсь вашему искусству, как вы, заставя говорить такую дурищу во все пять актов, сделали однако роль ее столь интересною, что все хочется ее слушать».
Несомненно, в «Бригадире» комический талант Фонвизина раскрылся в полной мере, его грубоватые шутки остры и беспощадны, а дурачества потешающих публику героев нелепы, но очень натуральны. По обыкновению Фонвизин начинает свою любимую словесную игру: персонаж произносит самую банальную фразу, которую тут же подхватывает, повторяет на свой манер или «развивает» кто-нибудь из его недалеких собеседников. Как обычно, больше других достается умилительно глупой Бригадирше. Вот например: Софья тихонько называет Иванушку дураком, тот, побывавший в Париже и потому уверенный в своей неотразимости, полагает, что невеста им восхищается, и просит не льстить ему так откровенно. Советник объясняет реплику дочери тем, что она «о чем-то с ума сходит». В разговор вмешивается Бригадир и уверяет окружающих, что перед свадьбой такое случается и что его собственная жена, оказавшись в свое время в такой же ситуации, «недели полторы без ума шаталась». Естественно, здесь «мужчина и бригадир» не только делится жизненным опытом, но и «шпыняет» свою опостылевшую супругу: за годы семейной жизни она поглупела настолько, что умнее, чем накануне свадьбы, не была уже никогда. Говорить об уме Софьи Советник и не помышлял, зато Бригадир нашел случай развить свою любимую тему и рассказать всем, в том числе и влюбленному в его «сожительницу» «соседу», всю правду о глупости Бригадирши.
Еще пример: сведущий в Священном Писании и «книгах церковных» ханжа Советник замечает, что у «Создателя… все власы главы нашея изочтены суть». Эту мысль тут же подхватывает рачительная хозяйка Бригадирша и начинает упрекать мужа, не разделяющего ее страсть считать деньги. Спор раздражает Бригадира, и он, дурак под стать жене и к тому же гневливый грубиян, обещает устроить так, что на ее голове «нечего считать будет». Пример третий: что можно «нажить» без ума? — спрашивает мужа, разъяренного перепалкой с Иванушкой, по своему обыкновению ничего не понимающая Бригадирша. Ты без ума «нажила» такого «урода», как этот «младенец», — отвечает крайне утомленный обществом своих домочадцев Бригадир. И наконец: огорченный любовной неудачей, он, как и всегда, вымещает раздражение на Бригадирше, называет ее «свиньей» и «дурой». Бедняжка крайне огорчена и спрашивает у добродетельных героев: разве не видно, дура ли она? «Еще как видно», — отвечает, как выясняется, язвительный Добролюбов. Что касается «прямых» глупостей, то их говорят практически все действующие в «Бригадире» дворяне: Бригадирша утверждает, что Иванушка побывал не только во Франции, но и в Париже, Иванушка — что мужчины любят вмешиваться не в свои дела и препятствовать любовным увлечениям своих жен, Советница — что Бригадир не вправе требовать от сына разговаривать с ним только на известном ему русском языке, сам Бригадир — что Бог, несомненно, хорошо знаком с любезным его сердцу «Табелем о рангах».
Люди они не только глуповатые, но и недобрые: слова «скотина», «урод», «тварь», «дурак», «скаред», «бездельник» звучат едва ли не в каждой их реплике. И не только у них, но и у человека, чьим «рождением» они были: в своих письмах раздосадованный Фонвизин называет Елагина «уродом», Лукина «тварью» и «бездельником», Сумарокова — «безумным человеком», «поверившим дуре», про некую неизвестную нам госпожу Персильду говорит, что она сильно поглупела и теперь «превосходит уже всякую скотину», а про «старых дураков» Петербурга — что они принялись за «новые дурачества». Похоже, автор «Бригадира» — ругатель посильнее своего героя, именем которого названа комедия.
