Но основную часть массовки составляли многочисленные хранители королевской кирки и прочие приближенные ко двору, наподобие безземельных хозяев Замков. В глубине столь разношерстной процессии начисто потерялся король со своим ближайшем окружением.

Его Величество с трудом переставляя ноги и тяжело дыша вел тихий разговор со своими спутниками. Слева от него с отбойным молотком на плече шагал воевода, а справа с шкатулкой подмышкой семенил маг. В суматохе торжественного отбытия королевского кортежа из его дома, Дитбарт не смог отдать слугам столь горячо им обожаемые карты. Так и шел, крепко прижимая к себе шкатулку с бесценным содержимым. Находящиеся ближе всего к королю придворные изо всех сил вытягивая шеи пытались в подробностях услышать беседу, но довольствовались лишь отдельными словами и долетавшими до них обрывками фраз. Так что им пришлось ограничиться лишь созерцанием невиданной весьма странной булавы, с которой воевода не расставался ни на секунду.

Между тем, маг вплотную наклонившись к уху короля, шипел сквозь зубы:

— Это надо сделать именно сейчас. Завтра будет сложнее, а послезавтра просто невозможно.

Король с готовностью кивнул головой:

— Да я согласен. Только вот что ты подразумеваешь под словом «это»?

Дитбарт упер взгляд в затылок впереди идущего сановника, одетого в белые одежды хранителя и глубоко задумался. Задумался и Осипов. Перед его мысленным взором с калейдоскопической быстротой проносились сцены из жизни королевства. Нельзя сказать, что Его Величество не знал, как всё устроено в его королевстве. Знал конечно. Но относился к этому, как к раз и навсегда установленному порядку вещей. Так жили при его отце, так живут при нем, так будут жить и при его потомках. Это абсолютно нормально и правильно. Вот женщины стоя по колено в ледяной воде сбивают длинными баграми грибы со стен пещер. Вот шахтеры по десять часов в сутки рубят штробы на самых нижних ярусах в призрачной надежде добыть белый алмаз. Гибнут десятками, но на их место на следующий день заступают Младшие гномы. А вот возвращается с поверхности артель охотников. У них сегодня хорошая добыча и к ужину на королевский стол подадут целиком зажаренного кабана. А то что охотники напоролись на молодых орков зашедших на земли королевства в поисках славы, так это ничего. Подумаешь пяток гномов остались гнить в густом лесу на склоне горы. Из-за такой малости ссориться с вождем клана орков не будешь. Сосед всё-таки. Вот разгромленный хутор изумрудной жилы. Что здесь произошло, кто порвал на куски целую семью — неизвестно. Да и зачем выяснять? И так понятно, что без нечисти не обошлось, а дружину посылать не с руки. И так мало воинов, а если их по всяким пустякам в каждый уничтоженный хутор гонять, то и замок скоро охранять будет некому. А еще постоянно голодные глаза Младших. Дядя, дай хоть немного грибов! А рыбки нет? Мы и сырую съедим. Нет? А от мха уже животы болят и глаза гноятся… Ничего страшного. И это пройдет. Подрастут, сами рыбу ловить научатся. А когда рудокопами станут, глядишь через годик- другой белый алмаз найдут, а то и два.

Что же делать? Ну, что же делать. В одну минуту всё не исправить. Надо постепенно, плавно, одно за другим. Эх, как же сделать так, чтобы всё было по справедливости. По справедливости…

— Ваше Величество! Ваше величество! — вырвал Осипова из глубоких раздумий голос мага.

— Что такое?

— Мы уже больше минуты на месте стоим.

— Да? Не заметил. Пошли тогда дальше.

Пройдя буквально с пяток шагов Шлюксбарт рубанул воздух рукой, и резко повернулся к магу:

— Надо дать народу справедливость. Ты понял меня, Дитбарт — справедливость.

Криво усмехнувшись, маг покачал головой:

— Да где же же мы сейчас возьмем эту самую справедливость?

Король нетерпеливо взмахнул рукой:

— Нигде не возьмем. Но мы может дать гномам надежду на справедливость. Ты понял меня? Понял?

Маг на мгновенье закрыл глаза и приложил ладонь ко лбу, а в следующую секунду звонко рассмеялся и весело ответил, смотря прямо в глаза королю:

— Кажется понимаю, — и уже совершенно серьёзным тоном добавил. — Всё хотел спросить у вас, коллеги, а кто умеет сочинять стихи?

Поглаживая битком набитый живот и с трудом борясь с неожиданно навалившейся дремотой Ранбарт предавался неспешному размышлению. А что еще делать молодому парню, который первый раз в жизни наелся так, что еле-еле смог накинуть на плечи свой дорожный мешок. Да. Повариха на площади возле городских ворот накормила от души. Гном и сам до сих пор не мог понять, как у него получилось умять три весьма приличных горшка супа и закусить это дело двумя огромными порциями жаренных грибов. Не зря про сегодняшний праздник говорят: «День год кормит». Ох не зря. Конечно из рассказов товарищей Ранбарт знал, как проходит для старших гномов день Первого Горна, но реальность оказалась куда как поразительнее дружеских побасенок.

Сейчас же проходчик, привалившись спиной к шершавой стене караванных конюшен и вдыхая насыщенный запахом навоза воздух, как раз и рассуждал о том, что его более удивило за сегодняшний день: невиданное по щедрости угощение или появление Владыки. Рядом подложив мешки под голову дремали остальные родичи, а глава самого крупного в Веселом клана рудокопов, почтенный Гербарт, вообще откровенно храпел, причем настолько громко, что лошади в стойле били копытами и испуганно ржали. Лишь двое караульных выставленных по распоряжению старейшины, медленно, еле-еле волоча ноги, ходили вокруг временного лагеря. Оно и правильно. Хотя в столице и спокойно, но мало ли что может произойти. Да и за поклажу заботливо сложенную в женский шатер, беспокоится не придется. Впрочем, как и за самих женщин

Так и не решив для себя сложную дилемму, Ранбарт махнул рукой и вознамерился немного вздремнуть, но тут из ближайшего туннеля идущего от городских ворот выплеснулась шумная процессия на разные лады прославляющая короля.

Лежащий рядом с проходчиком его троюродный брат приподнялся на локте и сонно спросил:

— Что там такое?

— Ничего, спи, Вилбарт. Всё в порядке. Это здешние кузнецы от суповых котлов возвращается.

Брат понимающе улыбнулся и немедленно уронил голову на мешок. Через три удара сердца он уже сладко посапывал, при этом смешно причмокивая губами.

Проходя мимо спящих провинциалов, местные не смогли себе отказать в удовольствии так рявкнуть «Слава великому королю Шлюксбарту Пятому»! что явственно задрожал потолок и закачались стены конюшни. По крайней мере именно так показалось Ранбарту. Проснувшийся от дикого рева, старейшина сонно потер глаза и посмотрел на мерную лампу, тускло чадящую у него в изголовье:

— Пора собираться, и так почти четверть смены проспали, — буркнул себе в бороду Гербарт и набрав в легкие побольше воздуха привычно гаркнул — Подъем! А то все лучшие места на площади без нас займут.

Гномы несмотря на недовольные вздохи женщин, довольно быстро свернули лагерь, и потопали по узким переходам и туннелям к королевскому замку.

А на площади уже во всю шли заключительные приготовления к самому главному событию года — песенному празднику. Артель каменотесов опоясала место провала широким каменным парапетом и сверху накрыла мощными деревянными балками. Нагло воспользовавшись служебным положением артельщики немедленно залезли на получившееся возвышение, став таким образом первыми в королевстве строителями, а заодно и посетителями такого невиданного ранее сооружения, как вип-ложа. Теперь счастливые обладатели лучших мест, вяло переругивались с гномами из других кланов и артелей, которые время от время отделялись от основной массы народа и пытались согнать ушлых каменотесов с импровизированных подмостков. Окружающие безо всякого интереса следили за постоянно возникающими перебранками, так как отлично знали, что до драки в этот священный для гномов день дело не дойдет.

Площадь медленно, но уверенно заполнялась осоловевшими от сытости гномами. Повсюду цвели улыбки, раздавался громкий смех и слышались первые, пока еще робкие песнопения.