— Снова за старое, Берэ? — спросил Долтон. — И когда же ты угомонишься?

— Я никогда не угомонюсь, потому что всегда буду верить в то, чему был верен всегда, — ответил Берэ. Их голоса слились в просторах кабинета, образовали мелодичное и одновременно противное постороннему слуху эхо. В помещении похолодало, под одеждами Берэ засияли зеленые вспышки.

— Ты нарушил правила, — сказал Долтон холодно. — Мне следовало бы посадить тебя в (вырезано цензурой).

— Ну так посади. Я что, против?

Долтон усмехнулся.

— Нет, Берэ, ты не получишь покоя, и все пыточные темницы не вызовут и доли той боли, что ты испытываешь, колдуя. А, следовательно, чтобы тебя наказать, я должен дать тебе работу.

— Твой мальчишка уже заставил меня работать, — усмехнулся Берэ. — Насосную снесли?

— Да, и Мастер уже построил новую.

— Но на другом месте, не так ли? — улыбка Берэ стала шире.

— Да. На том месте больше ничего и никогда не будет работать. Но Мастеру это даже понравилось. Он сказал, что изучит это заклятье.

— Пускай исследует, сколько хочет, — отмахнулся дежурный. — У него никогда не получалось хорошо деконструировать. Вот создавать — да, тут спору нет, с ним никто не потягается. Умеет он и разрушать, но деконструировать так, умею только я.

— Что проку от твоих талантов, если ты не можешь воспользоваться и тысячной часть своей силы? Закуришь?

— Давай.

Долтон достал пару сигарет из пачки, одну всунул в рот, а вторая выскочила из пальцев и медленно полетела к Берэ.

— Это не смешно, — сказал дежурный, ловя сигарету и тоже отправляя в рот. На ее кончике заиграло пламя — это тоже сделал Долтон. — И то, что ты можешь пользоваться Абсолютным Чудом в Дельте, тоже не впечатляет. Твой недоразвитый магик тоже смог бы так.

— Но не ты, Берэ, но не ты. Даже в таком месте, где вероятности всего на свете и во тьме рассыпаны в невероятных количествах, ты не можешь провернуть даже такие маленькие фокусы.

— Язви сколько хочешь, — Берэ сделал пару быстрых затяжек и затушил сигарету прямо о стол Начальника. Но тот моргнул, след со столешницы испарился бесследно. — Это все равно не отменит правду. Ты — простой сторожевой пес, а я — волк, которого так никто никогда и не приручил. Я уважаю твоего хозяина, уважаю нескольких его Магистров, но на собак уважение не распространяется.

— Все это слова, и они не ранят, Берэ, — ухмыльнулся Долтон. — С твоего края правды все выглядит так, а с моего я — Начальник могущественной Службы, один из самых главных персон Замысла, а ты — всего лишь жалкий отголосок былого. Взгляни на себя, Берэ, посмотри, каким ты стал? Тобой командует даже молодой недоумок, который заставил тебя корчиться в муках и страдать. Ты насолил ему? Возможно. Но его наказание будет куда слабее твоего, у него впереди что-то есть, а у тебя впереди только боль и страдание. И прошлые идеалы, которые больше никому не нужны. Мир изменился после Высокой Битвы, и он никогда не станет прежним. И это хорошо. Но ты всегда будешь частью прошлого, которое никогда не вернется, и это плохо. Для тебя, по крайней мере. А самое бессмысленное то, что ты мог быть сейчас в Ордене Одуванчика на месте какого-нибудь третьего Магистра, а может быть даже, командовал бы мною. Но ты не способен измениться, и в этом твоя слабость.

— Я слаб только в одном, — возразил Берэ. — А у тебя слабостей не счесть. Ты трус. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты так и не снял браслеты?

— Я сделал много плохого в прошлом, и не считаю, что все исправил.

— Нет, Долтон. Ты хочешь показать, что не считаешь. А на самом деле тебе просто страшно перестать быть тем, кем ты являешься сейчас. Тебе настолько устраивает должность Начальника, что приходится разыгрывать этот балаган, изображать раскаявшегося и повинного. И Мастер понимает это.

Долтон снова улыбнулся.

— Ты всегда все хорошо понимал, Берэ, — промурлыкал Начальник. — И тебя не зря считали мозгами Лагата. Но это ничего не меняет. Ты останешься там, где ты есть, а я буду тут, где я есть. Но мы отвлеклись. Давай-ка лучше поговорим о твоем наказании.

— Ты не можешь наказать меня сильнее, чем есть сейчас, — сказал Берэ презрительно. — Ты даже убить меня не можешь.

— А я и не хочу. Нет, Берэ, я не стану тебя убивать, и даже пробовать не стану. Это сделает Мастер.

— Если бы он хотел, давно убил бы. Но его Дельта держится не только на таких лизоблюдах как ты, хвала вероятностям.

И вновь начальник улыбнулся.

— Ты так верно все понимаешь, Берэ. И так здорово, что ты вспомнил про мои браслеты и про то, зачем они мне нужны. И ты прав, что ни заключение, ни работа не станут для тебя достаточной карой. Первого ты жаждешь, потому что в темнице тебе не придется колдовать, а значит, не будет боли. От второго ты всегда сможешь улизнуть, или сотворить что-то наподобие такого, как с Насосной. Показать, что вы, мол, лучше не трогайте меня понапрасну, а не то будет хуже. Я ведь все правильно говорю, Берэ.

— Если бы ты не понимал общее положение вещей, ты мог смело повесить табличку с надписью "идиот" на дверь своего кабинета. Впрочем, я до сих пор не знаю, почему ее там нет? Все это настолько очевидно…

— И как мне выскочить из такого положения вещей? — перебил дежурного Начальник. — Ни уволить, ни посадить в темницу, ни убить, ни заставить работать я тебя не могу. Смерти ты тоже не боишься, ибо только у Мастера хватит на это сил, но ты прав — чем больше в Дельте сильных колдунов, тем крепче ее положение в Замысле. Отсюда я делаю вывод, Берэ, что единственная возможность наказать тебя — это разубедить Мастера в том, что в Дельте ему нужен такой старый злодей как ты.

— Ты хочешь меня оклеветать? — округлил глаза Берэ. — Ну тогда смело вешай-таки табличку, потому что ты — идиот. Сделать мою репутацию еще хуже ты не сможешь, и случай с Насосной это продемонстрировал.

— Нет, Берэ, я поступлю иначе. Мастер сможет тебе простить прошлые прегрешения, но одного он никогда не прощает.

Долтон засучил рукава и продемонстрировал Берэ браслеты, переливающиеся зелены молниями. Очевидно, дежурный уследил в словах Начальника МРС что-то угрожающее, потому как напрягся.

— И поэтому Берэ я доверю тебе работу, которую ты будешь заинтересован выполнить. У тебя осталось всего лишь твое жалкое существование, и я поставлю его на карту.

— Ты жалкий пес, — прорычал Берэ.

— Дежурный Берэ, — начал Долтон показательно пафосно, — я, как Начальник МРС, повышаю тебя в должности и делаю тебя главным ответственным за восстановление шестьсот шестьдесят шестой эпохи. Ты отбудешь туда на закате.

Берэ молча поднялся и пошел из кабинета вон, а вдогонку ему прозвучал насмешливый голос Долтона:

— Не переживай ты так, я дам тебе в помощь лучшую бригаду и второго ответственного. На ваши плечи ляжет все бремя…

Долтон умолк, потому что Берэ уже хлопнул дверью. Начальник откинулся в кресле, закурил.

— Прекрасно, — донесся старческий голос из дальнего угла. Там, из темноты проявились очертания фигуры в длинном балахоне, и на свет вышел бородатый старик с длинным посохом, навершие которого светилось мягким голубым светом. Старик мягкой походкой подошел к столу и уселся на освободившееся кресло напротив Долтона.

— А если он справится? — спросил Начальник.

— Не думаю, — ответил старик скрипучим голосом. — Убеждения этого человека свели его до состояния ничтожества, над которым смеются все Магистры Замысла. Убеждения Берэ не позволят ему восстановить эпоху.

— Но тогда зачем это тебе надо, Биатриче? Ты хочешь его смерти?

— Нет, Долтон, я хочу, чтобы он совершил невозможное. Если он сумеет побороть себя, мы возьмем его в Орден. А если нет — сколько уже можно держать под боком ядовитую змею? А еще мне очень интересно, как он будет пудрить нам мозги. Берэ — величайший лгун, какого я знаю. И играть против него всегда было опасно, и я хочу выяснить, не утратил ли он после стольких лет былой хватки.

— Или выяснить, не стал ли ты более искусным игроком, Магистр? — усмехнулся Долтон.