— Ты где? — вновь спросил Сом шепотом.
— В лифте, — ответил Вася, — в Цитадели, как раз под горящими этажами.
Вероника и Сом изумленно переглянулись. Вот такие дела!
— Что ты там делаешь? — спросила Вероника.
— Пытаюсь выбраться из ловушки, в которую сам себя и загнал… Я же понял все о Виталике и о сумеречных. Понял, что они затевают что-то, но не знал, что именно! Пошел за советом к Кольке. Я как раз ехал в лифте, когда началась эта… заварушка. Все обесточили, залили бензином этажи, где были люди, и подожгли. Всех, кто пытался спастись, расстреливали! Здесь словно ад начался. Одна пальба, крики… да и жарко, как в парилке!
— Хоть кому-нибудь удалось сбежать?
— Вот этого не знаю. Но убили многих.
— Колька ваш — предатель! — сказал я. — Об этом-то хоть ты догадался?
— Только после того, как услышал, как он переговаривается с сумеречными. Сволочь, так ловко притворяться столько лет! Я от него не ожидал, — ответил Вася. — у меня здесь ноутбук с собой. Несколько нехитрых манипуляций, и теперь я обладаю великолепным слухом, могу прослушивать все разговоры в здании, где установлены микрофоны. А когда мы его строили, я уж постарался вовсю, поверьте мне. Еще до камеры доберусь и смогу обзор включить… Одна проблемка только — огонь уже почти добрался до лифта. Еще максимум час, а потом я могу превратиться в жареную индейку! Интересно, как я буду при этом выглядеть. И если бы выбраться мог… а то застрял!
— Что собираешься делать?
— Постараюсь выбраться через верхние люки, но боюсь, что огонь уже добрался до них.
— А через дверь? Она же не должна быть блокирована!
— Только с той стороны находятся не очень дружелюбно настроенные сумеречные, — сказал Вася, — а я еще хоть час, но пожить хочу! А вы где вообще?
Сом рассказал о том, как мы нарвались на банду сумеречных на джипе. Казалось, что у нас, сидящих в универмаге, оптимизма на порядок меньше, чем у Васи, сидящего в лифте под горящим зданием.
— "Мерс", конечно, жалко, — сделал вывод Вася после того, как Сом закончил, — ничего, выберешься, новый купишь! А Виталик-то молодец. Как я раньше не раскусил, что он необычный человек?
— Как выбираться, вот в чем вопрос, — мрачно перебил Сом.
— Не сникай! В конце концов, дождитесь меня, и все вместе решим, что делать дальше!
— Около здания полным-полно сумеречных.
— И что с того? — Вася определенно чувствовал себя намного бодрее, чем все мы, вместе взятые. По крайней мере старался не показать вида, что испуган. — Поддерживайте со мной связь и никуда из универмага не выходите. Если я не подойду через час, то выходите из села. Дальше, я думаю, вы знаете, что делать. Будем надеяться, что сумеречные начали атаку именно с Краевского и больше нигде. Иначе…
Мы все понимали, что будет в ином случае. Мир рухнет. Начнется война, и все живое будет просто-напросто уничтожено. Возможно, что все произойдет не так трагично, конечно, но масштабы трагедии можно было себе четко представить. Вторая Мировая по сравнению с тем, что может начаться здесь, — просто детская забава. Двадцатью миллионами жизней обойтись не удастся.
— А сколько всего игроков Зари на Земле? — спросил я.
Ни Сом, ни Вероника не ответили. Они молча о чем-то думали. Вася, похоже, отключился.
Да, не позавидуешь сейчас ему. Висит где-то между небом и землей, и нет у него никакого выхода. А ведь не теряет остатки оптимизма. Что-то мне даже показалось, что он даже повеселел немного. Словно обрадовался тому, что вновь началось приключение. Не такое, как стрельба в метро с соблюдением определенных правил, когда ты наверняка знаешь, что за тобой следит недремлющее око Исправителя. Он же еще не знал тогда, что никаких Исправителей уже нет. Нет, сейчас он наверняка вернулся в ту свою жизнь, когда был партизаном, да наплевал на правила. Когда мог часами бегать по улицам, выслеживать сумеречных и убивать их, ни у кого не спрашивая.
Я даже ярко представил себе такой момент.
Идет дождь, вечер. Только-только зажглись фонари, на улицах пустынно и тихо. А Вася лежит на чердаке винтовкой, смотрит в оптический прицел, разглядывая очередную жертву в окне напротив. Плавно, картинно нажимает на курок и слабо улыбается, не разжимая губ.
Романтика наемного убийцы, ничего не скажешь!
Сейчас почти то же самое. Только с его точки зрения еще лучше. Теперь за ним никто не станет охотиться, чтобы объявить ему наказание. Теперь он точно стал настоящим партизаном.
Как бы это его ощущение ложной свободы не вскружило Васе голову. Все-таки не настоящая война идет…
— Тс-с-с! — Сом прижал палец к губам и плавным жестом показал, чтобы мы не шевелились.
Он что-то услышал.
Я едва-едва повернул голову, чтобы краем глаза разглядеть, что творится на улице, и увидел застывший в дверном проеме силуэт.
Сумеречный. Стоит, прислушивается.
Интересно, слышал ли он наш разговор с Васей. Или просто проверяет местность? Тогда почему он один? Да и кто сказал, что один? Остальных может быть просто не видно.
Силуэт шевельнулся и, чуть нагнувшись, перешагнул через железную раму двери. Осколки стекла громко захрустели под его подошвами, и он вновь замер.
Ну что его сюда несет, идиота?
Видно решив, что никого не вспугнул, сумеречный сделал еще несколько шагов в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Приостановился для того, чтобы взять какую-то брошюрку с прилавка. Лениво перелистал ее в свете фонарей и небрежно засунул в задний карман джинсов.
Вероника бесшумно подняла на уровень глаз пистолет и прицелилась.
"Никому не шевелиться", — сказали ее губы.
Я и не собирался. Дуло пистолета было всего в нескольких сантиметрах от меня, и я даже смог разглядеть гравировку на его боку и след от тщательно затертого номера. Интересно, а мне не грозит оглохнуть от выстрела?
Сумеречный, не подозревая о том, что сидит на мушке, присел и поднял с пола пачку с чипсами. Ту самую, на которую наступил я. Повертел ее и вновь бросил на пол.
Поднялся, оглядываясь.
Тут только я заметил, что это совсем молодой пацан. Лет восемнадцать ему. Наверное, еще и до армии не дорос. Длинные волосы спадали на лоб и закрывали глаза. Худое тело обтягивала тонкая, прозрачная футболка. Даже мышцы не развились, как следует!
Куда же ты лезешь? Тебе бы сейчас по дискотекам шляться, а ты живых людей сжигаешь!
Вероника выстрелила.
Лишь негромкий хлопок. Ее рука дернулась, посылая в темноту пулю.
С улицы наверняка никто ничего не услышал.
Но пацан что-то почувствовал. Или просто сыграл какой-то его сумеречный инстинкт.
Он вдруг подпрыгнул высоко в воздух, сделал сальто и приземлился за противоположным прилавком с хлебом, опрокидывая буханки на пол.
Пуля звонко пробила банку с пивом как раз в том месте, где стоял он пару секунд назад! Но мы этого уже не услышали.
Пацан неожиданно вскочил и открыл огонь!
Откуда у него взялось оружие?! Я не успел заметить. Прилавок над нашими головами вдруг разлетелся в щепки, а весь этаж универмага заполнил грохот выстрелов.
Я упал на пол.
Черт возьми, неужели опять!
Прямо над моей головой образовалась широкая, неровная дыра. Пакетики с чаем и еще что-то посыпалось прямо на меня. Лопнула лампа, с грохотом упав на пол, между Сомом и Вероникой.
Они тоже сидели, сжавшись в комочек, ожидая, наверное, когда у пацана закончатся патроны.
Они закончились не скоро. Щепки от прилавка летели во все стороны. Пакеты, хлеб, продукты, жестяные банки, посуда, детские игрушки — все, что было на первом этаже магазина, разлетелось в крошку. Казалось, сумеречный решил первым делом уничтожить сам магазин, а потом и нас следом. А может, просто был в панике.
Наконец, первой не выдержала Вероника. В небольшой паузе, сопровождавшейся щелчками отстегивающегося рожка, она резко вскочила и побежала боком, стреляя сразу из двух пистолетов, вынутых из сумки. Что-то с грохотом взорвалось. Я приподнялся на локтях, заглядывая в дыру, и увидел мутный силуэт сумеречного около прилавка. За его спиной горели полки с бутылками водки, пивом и коньяком, но он не замечал этого. Сумеречный торопился перезарядить свое оружие. Вероника перебежала до лестницы, ведущей на второй этаж, и скрылась за ней, перестав стрелять. В пацана она, судя по всему, не попала.
