— Сколько их? — спросила Вероника.

— Пока не знаю. Много. — Вася вновь обернулся Николаю, и я заметил, что кулак его, отведенный чуть назад, весь в крови.

Вот они — современные способы получения информации.

Я развернулся и вышел из тамбура. Евгений Валерьевич сидел около окна и смотрел новости.

— Насмотрелся? — поинтересовался он тихо, когда я устало упал рядом. — Мне их способы тоже не нравятся, но что поделаешь? У каждого своя работа. Верно ведь?

— Верно, — подтвердил я, хотя был с этим совсем не согласен.

Легкий толчок.

Скрежет останавливающегося поезда. И я проснулся.

Словно вовсе и не спал. Открыл глаза, выныривая из тихо шептавшей что-то на ухо темноты, и уставился в окне

Какая-то безлюдная и тихая станция. Кирпичное двухэтажное здание с широкими дверьми.

Вокруг — аллея молодых елей. Чуть в стороне — дорога и спуск в подземку.

— Куда это мы приехали? — спросил я, поворачиваясь к Евгению Валерьевичу.

Старика не было. Места Васи и Вероники пустовал. Куда они делись? Вышли освежиться? Или нашли еще одного сумеречного и теперь стоят в тамбуре, вытаскивая из него информацию?

Я не знал, сколько проспал, но, судя по всему, — долго. Солнце уже стояло высоко.

Стоп. В памяти вдруг всплыли слова Васи: „Они собираются дать нам бой на ближайшей остановке“.

Кажется, началось. Я вздрогнул. Не может быть! Еще ведь слишком рано! Почему?

Я резко вскочил и бросился к выходу. Где же они могут быть?

Выбежал на свежий воздух и остановился на аллее, оглядываясь. Поблизости никого из них не было. Несколько пассажиров направлялись к поезду со стороны вокзала. Да они могли куда угодно пойти! Хотя бы в подземку!

Действительно, около подземки творилось что-то странное. Несколько милицейских машин выстроились в ряд около лестницы, ведущей под землю. Милиционеры с угрюмыми лицами отгоняли всех, кто хотел приблизиться.

Неожиданно воздух прорезал резкий голос: „Внимание! Уважаемые пассажиры! Ввиду сложившейся критической обстановки в подземном метро и опасности, угрожающей жизням, все рейсы подземных электропоездов будут временно приостановлены, ориентировочно на два с половиной часа…“ А затем я увидел Веронику.

Она вышла из-за поворота и торопливо направилась в сторону подземки. Возле нее неожиданно возник Евгений Валерьевич и пошел рядом, что-то втолковывая и размахивая руками.

Что происходит?

Потом об этом подумаю. А пока я бегом пересек аллею и нагнал их около самого милицейского кордона.

— Стойте. — Я остановился. Они тоже. Вероника как-то задумчиво осмотрела меня с ног до головы. — Вы куда?

Или забыли, что вы у меня в заложниках?

— Не до шуток сейчас, Виталик, — сказал Евгений Валерьевич.

— Почему же? Я понимаю, что вы совсем не ставите меня в расчет. Но могли бы хоть предупредить.

— Ты с транстерминатором обращаться умеешь? неожиданно спросила Вероника.

— Умею, — соврал я. А действительно, что там сложного? Курок я видел, с предохранителя снял.

Осталось только стрелять. Вероника со стариком переглянулись.

— Ты все еще хочешь поговорить со жрецом? К чему это она клонит?

— Ясное дело. А что происходит?

— Пошли. — Евгений Валерьевич плавно взял м под локоть, и мы прошли мимо мрачного милиционера, равнодушно смотревшего куда-то за мою спину. Я не сопротивлялся. Видно, и вправду что-то важное. Очень серьезным выглядел Евгений Валерьевич. Обогнули машины и направились к лестнице, ведущей в метро.

Вокруг вдруг сразу стало тихо, словно за этими шинами резко оборвался весь внешний мир.

А еще было совсем безлюдно. Никого. Ни милиции, ни каких-нибудь рабочих, ни других людей.

Вообще никого. Кроме меня, Вероники и Евгения Валерьевича.

— Слушай внимательно, — тихо заговорила Вероника, — если мы выберемся из подземки, я сама отведу тебя к жрецу и упрошу его поговорить с тобой обо всем, о чём только пожелаешь.

— С чего это вдруг?

— Сейчас нам предстоит сражение с семью сумеречными игроками. Согласно правилам, те, кто первым объявляет битву, определяют место и способ сражения, сумеречные выбрали это метро. Биться будем насмерть с нашей стороны и с захватом в плен с их. То есть имеем право только убивать сумеречных, а они имеют право только взять нас в окружение и захватить. Ясно?

— Чего же тут неясного? — буркнул я.

— Если мы, зайдя сейчас в метро, сумеем оттуда выбраться, то они уже ничего не смогут сделать. Но, мне кажется, это будет очень трудно.

— Против семерых? Невозможно. — Евгений Валерьевич скривился. — Я биться вообще не умею. Виталик растеряется. Он же в первый раз. Остаетесь только вы с Васей. С семерыми вам не справиться.

— Но не сдаваться же?

— Верно, — добавил я. — А милиция откуда? И… это… сложившаяся критическая ситуация?

— Все прикрытия обеспечивают сумеречные. Ведь это они нас вызвали на бой, а не мы их. Вот и влип, что называется.

— А если меня возьмут в плен?

— Зачем ты им нужен? Отдадут Исправителям, и дело с концом.

Мы спустились в самый низ. Вид метро живо напомнил мне события прошлой ночи.

Те же тусклые, зеленоватые лампы. Те же пустые пластиковые стулья вдоль стен. Закрытые окошечки касс. Только рельсы не исчезали где-то в глубине, а находились здесь, на поверхности. Ведь здесь же ездили не аэрокатера, а обычные электрички. Их сейчас немного осталось, и поговаривали, что собираются вообще закрыть и переделывать все пути под аэрокатера. Но это дорого, да и аэрокатеры слишком часто попадают в аварии. Наверное, поэтому электрички все еще и ходят.

— Нравитесь вы мне, — пробормотал я. — Как вам помочь, так обязательно, а чтобы мне…

— Мы тебя и не хотели брать. Ты сам пришел, — сказала Вероника. Голос ее гулко отразился от кафельных стен. — Я только предложила, а твое дело соглашаться или нет.

— Не в моем характере отказываться. Тем более что и от этого тоже зависит моя жизнь. Как я без вас найду жрецов и тем более поговорю с ними?

— Вот видишь. Мы взаимосвязаны. Ты помогаем нам, мы помогаем тебе.

— Меня вот только одно удивило, — произнес я, — Почему никто из милиционеров не обратил внимания на то, что с двумя игроками вдруг прошел человек? Как она смогли пропустить не игрока?

Вероника пожала плечами.

Мы зашли за кассы, и я тотчас увидел Васю. Он смотрел на меня.

В руках его был еще один транстерминатор. С глушителем.

— Зачем приперся? — спросил Вася, когда мы подошли. Он был мрачен, каким я его еще не видел.

— Помочь, — ответил я. — Вася, давай оставим все рассуждения на тему „Ты бессмертный, а я нет“ на потом. Думаю, сейчас лучше позаботиться о том, чтобы выбраться из метро всем четверым и продолжить поездку.

— Согласен, — Вася коротко кивнул и выудил из куртки небольшой пистолет. Такой же, какой был у Максима. Протянул его Евгению Валерьевичу. — Вы знаете, что нужно делать. Стреляйте во всех движущихся людей. Тут кроме игроков… и тебя, Виталя, никого больше нет. Не бойтесь, что застрелите кого-то лишнего. Их всего семеро, так что долго битва продолжаться не будет. Либо они схватят нас, либо мы положим всех их. Отлично поняли?

Все кивнули. Наверное, именно в этот момент я понял, что все это совсем не игра. Хоть они ее так и называют, но самая настоящая война. Скрытая от всех людей.

Партизанская.

Кровожадная и беспощадная.

Чуть в стороне раздались громкие, торопливые шаги, эхом отражающиеся от стен. Спускались с лестницы.

Сумеречные! Больше некому.

Вася вскинул транстерминатор и отступил на несколько шагов к стене. Я вытащил свой и замер.

Что делать? Просто беспорядочно палить? Не выйдет. Здесь, чтобы выжить, нужно придумать что-то получше.

— Ну, сейчас завертится, — прошептал Евгений Валерьевич. Его тонкие белые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Пистолет в руке мелко задрожал.

Я посмотрел на Веронику. Она тоже вынула пистолет неизвестной мне марки и отступила в тень.