— Мистер Иммельман, мистер Кеплер, — представил Китайчик Гордон и увидел краем глаза, как Кеплер кивнул:

— Только пиво.

— Cerveza, — сказал Грихалва в микрофон на столе, нажав предварительно кнопку, затем откинулся в кресле и, жизнерадостно улыбаясь, сложил руки на животе. — Чем могу быть полезен, джентльмены?

— Мы рассчитываем на небольшое вложение, — по-деловому начал Китайчик. — Вам с вашими обширными связями это может показаться интересным в обмен на небольшие проценты.

— Возможно. — Грихалва посмотрел поверх их голов на молодого человека с подносом, уставленным бутылками и высокими стеклянными стаканами. — О, пиво! Прекрасно! Спасибо, Хуан.

Молодой человек отличался стройными бедрами и накачанными мускулами, его невыразительная физиономия была украшена слезой, вытатуированной на щеке.

— Так о каких вложениях идет речь? В данный момент я располагаю очень ограниченным количеством средств для сделок…

— Нет-нет, — успокоил его Гордон, — речь не о том. В ближайшем будущем у нас ожидается существенный приток капиталов, так что недвижимость нас не интересует, слишком уж медленный оборот.

— Так вы хотите заключить сделку с тем, кто готов пойти на риск? — уточнил Грихалва, потягивая пиво.

— Вот-вот, — вмешался Кеплер, выливая целую бутылку себе в глотку. — Мы приходим и уходим, и каждый зарабатывает на свое пиво.

— Мы подумываем об одном рисковом дельце из области, скажем так, фармацевтики, точнее, импорта фармацевтической продукции.

Грихалва встал, швырнув свой стакан об стол.

— Всего хорошего.

— Чего? — не понял Кеплер.

— Всего хорошего. Уходите.

— Подождите! — попросил Китайчик.

— Джентльмены, это просто смешно. Вы глупейшим образом подставляетесь. Предлагаете мне сделку, с которой можно сразу обращаться в суд присяжных, словно вчера родились. У вас даже не хватило ума вытащить пистолеты из сапог. Видите это? — Он указал на седло, украшенное серебром, висевшее на стене. — Скорее я прокачусь на нем верхом на Параде Роз. Вы хотите, чтобы кое-кто обанкротился из-за наркотиков! — гремел Грихалва. — Так обратитесь в университет Лос-Анджелеса! Вот, заберите с собой! — Он швырнул на колени Китайчику сложенную газету.

Хуан придержал компаньонам дверь. Кеплер, выходя в коридор, прихватил с собой пиво и оставил пустую кружку на столике секретарши.

В машине Китайчик бросил Иммельману:

— Ты поведешь, — а сам устроился с газетой на заднем сиденье.

Помолчав пару минут, Кеплер сказал:

— Китайчик, это довольно сложный способ попить пивка на чужой счет.

— Заткнись. — И Гордон зачитал вслух материал из газеты: — «Наркотики в университете Лос-Анджелеса. Сегодня представитель администрации ректора университета заявил, что исследования по управляемым субстанциям будут продолжаться, невзирая на сопротивление некоторых членов попечительского совета. „Здесь речь идет об исследовательской свободе“, — заявил Дейл Кроллетт, ассистент ректора по связям. Позиция университета — предоставить профессору Готлибу и его коллегам необходимые фанты и лицензии. Руководство университета не потерпит вмешательства в научные исследования! Обсуждение перенесено на среду, когда управление по конфискации наркотиков вернет исследователям фунт очищенного кокаина, который используется для опытов по лечению мигрени. Стоимость кокаина оценена в один миллион долларов. Он был обнаружен во время рейда в восточном Лос-Анджелесе в июле прошлого года».

— Занятно, но что толку? — пробурчал Иммельман.

— Ты что, не понимаешь? — взорвался Китайчик. — Он нам заплатит! Сработало!

Кеплер повернулся к Иммельману:

— Этот тип достал меня своей уверенностью. Слушай, Китайчик, ты думаешь, этот оловянный солдатик со слезой у него работает разносчиком пива?

— Нет, конечно. Судя по татуировке, он только что отсидел. Небось попался на воровстве. Думаешь, если бы он считал нас копами, то показал бы этого типа?

— И то верно! — сообразил Иммельман.

— Все отлично! — радовался Гордон. — Конфискованный кокаин наверняка принадлежит Грихалве. Он предложил нам сделку! Ему нужно вернуть имущество, и если мы раздобудем его наркоту, то это станет началом выгодного партнерства.

— А ты что об этом думаешь? — спросил Иммельман Кеплера. Тот раскупорил очередную бутылку и глубокомысленно начал:

— Один вертолетчик во Вьетнаме сбился с курса, и его подстрелили. Вот он вылезает из-под обломков и радуется: «Вот повезло! Теперь известно, где засели эти ублюдки».

Работая в мастерской, Китайчик Гордон старался не выпускать Доктора Генри Мецгера из виду. Неделю назад, не считаясь с пожеланиями Доктора, он установил стальные задвижки и автоматическую блокировку на свою роликовую дверь, но кот, казалось, не желал принимать новшества.

По мнению Гордона, теперь в мастерскую мог проскользнуть разве что муравей, но Доктор Генри Мецгер продолжал по десять раз на дню куда-то исчезать, а затем возвращался весь в пыли и в колючках, которые цеплял где-то на пустыре. Китайчик делал вид, что не замечает его, но кота, казалось, это не волновало. Он вылизывал шерсть и отряхивался от пыли так шумно, что стоячие уши хлопали. Однажды, демонстрируя, что ему наплевать на все меры безопасности, он приволок с собой носки Китайчика, что являлось своего рода издевательством.

В дверь постучали.

— Да! — Китайчик отодвинул засов, и в щель просочился Иммельман, сообщая на ходу:

— Слушай, я тут подумал, что наше дельце следует отложить.

— Нельзя, ночью нужно с этим покончить. Местечко отличное, ночь будет безлунной, так что готовься. Мы так долго выслеживали гнусных профессоров, что теперь просто обязаны выжать все что можно из кокаина и сделать козью морду всем этим дегенератам с их мигренью.

— У меня самого сейчас начнется мигрень. Я такой несчастный, — заныл Иммельман.

Китайчик аккуратно развешивал свои инструменты.

— Я не выспался и плохо себя чувствую. Тебе тоже было бы хреново на моем месте.

— С чего это ты не спал?

— В доме напротив что-то праздновали и жутко шумели, музыку врубили на всю катушку. Кто выходил прогуляться во двор, потом вынужден был орать еще громче, чтобы открыли дверь. Мне это надоело, и я позвонил в полицию.

— Что?!

— То. Набрал ихний номер. И мне ответил очень странный голос, такой медленный, скрипучий… Мол, кто… Я говорю: «Хочу подать жалобу». Он опять: кто? Загробно так, будто жирное привидение. И так три раза. Наконец, в сотый раз повторяю: «Хочу подать жалобу». А он: «Засунь ее себе в задницу». И повесил трубку. Тогда я позвонил на телефонный узел и потребовал соединить меня с полицией. Они соединили. И что ж ты думаешь? Тот же голос мне снова говорит: «Сунь себе в зад». Вот я и не смог больше заснуть.

Китайчик Гордон тем временем обнаружил, что Генри Мецгер под шумок удалился в свой тайный ход.

— Не валяй дурака, — успокоил он Иммельмана. — У тебя нервишки шалят. Часок-другой потрудимся, и будешь спокойно спать все последующие ночи. Можешь даже развлечься, звоня по этому же номеру, — устроишь ему веселую ночку.

Иммельман с минуту обдумывал идею, затем объявил:

— Я прямо сейчас начну, — и поперся в спальню Китайчика.

Кеплер вошел без стука, пнув дверь ногой и проорав:

— Эй!

Когда Китайчик открыл дверь, между ног гостя прошмыгнул Доктор Генри Мецгер.

— Здорово! — поприветствовал кота Кеплер, и тот нежно потерся о его ножищи.

Гордон ревниво отвернулся, чтобы скрыть досаду. Кеплер огляделся.

— Слушай, Китайчик, ты зря тут навесил болты и задвижки. Это может навести грабителей на мысль, что у тебя есть что-то ценное. Кстати, сколько ты за это выложил?

— Совсем немного. Я все сделал сам.

— Ух ты! Слушай, если тебе понадобится сталь в 1/4 дюйма, я достану за бесценок.

— Спасибо, но…

Сверху спустился Иммельман.

— Теперь был совсем другой голос, сказал: «Полицейское управление Лос-Анджелеса». Видно, что-то не то с моим телефоном. Когда я звоню в полицию, меня с ней не соединяют.