— Чего?

— Мужества.

— А есть такой орден?

— Есть. Я сам не в курсе был, оказывается, есть, им как раз пожарных всяких награждают, спасателей, в общем, за разминирование в самый раз будет. Сейчас мне мои отзвонят, и поедем, я сам тебя отвезу, чтоб уж дело закрыть. Хотя чего ждать, дай-ка я сам позвоню.

Быстро достав мобильник, секунду подождав, он вскинул его к уху:

— Ну что там у вас? Ага. Ага. Ну все, работаем.

Пряча его, он успокоено повернулся к Сергею.

— Уже активировали. От удара компаунд раскололся, на одной из плат несколько дорожек лопнуло, уже заменили, сейчас диагносцируют. Ну все, тогда пошли, я тебя сейчас в центр заброшу, потом дальше поеду, мне еще в несколько мест успеть надо. Паспорт у тебя с собой?

— С собой.

— А то там по спискам пускают. Давай пошли.

Поднявшись, они пошли мимо стены склада; глядя на бесконечно тянувшуюся мимо серую кирпичную кладку, машинально-бессмысленно Сергей повернулся к Сергачеву.

— А вручать кто будет — президент?

— Нет, они сейчас оба на торжествах, пониже кто-то. Тебе это так важно, что ли. Там увидишь. Так, вон моя стоит, неудобно поставил, ладно, выберемся как-нибудь.

Вырулив со служебной стоянки, сквозь те же посты выехав в переулок, сквозь те же извилистые улочки они выбрались на проспект. Разгоняясь в сторону центра, Сергачев на секунду повернулся к Сергею:

— Только когда получать будешь, смотри, не забудь сказать «служу Отечеству». Я тут в прошлом году юбилейную медаль получал, нас специально наставляли, а то ляпнет кто-нибудь сдуру про Советский Союз, или, того хуже, «спасибо», потом неприятностей не оберешься. Да, и вот эту штуку возьми.

Вынув из внутреннего кармана, он протянул Сергею продолговатый незаклеенный конверт с глянцевой открыткой-приглашением.

— На-ка, смотри, уже перекрыли.

Резко затормозив, показав пропуск милиционерам, загородившим проспект, мимо сине-полосатых милицейских машин, мимо витрин закрытых магазинов, по пустому проспекту повернув налево, въехав в тень старых зданий и узких улочек, он повернул несколько раз; петляя, в объезд запрещающих знаков, доехав до кордона, дальше которого нельзя уже было ехать на машине, затормозив, оглянувшись назад, ища пути отхода, быстро переключив рычаг, он повернулся к Сергею.

— Ну все, тут только со спецномерами, это уже не милиция, это фуражки, они и меня захомутать могут. Ну, вон вход, до понедельника, пока.

Выйдя из машина, проводив взглядом Сергачева, развернувшегося и скрывшегося за углом, подойдя к кордону и показав документы, под хрипение раций за спиной, Сергей сделал несколько шагов по залитому солнцем асфальту; увидев впереди здание с колоннами, знакомое ему по детским новогодним елкам, подойдя к кордону охранников у входа, он отдал им паспорт и приглашение; стоя рядом с офицером, нашедшим его имя в списке и что-то передавшим по рации, он дождался, пока торопливо подошедший крепкого сложения человек в сером костюме с идеальным пробором в седеющих волосах, еще раз внимательно просмотрев его паспорт, окинув его быстрым настороженным взглядом, с выражением какой-то требовательной почтительности позвал его за собой; поднявшись за ним по широким ступеням, через массивные двери Сергей зашел в здание; пройдя холлом с циркулировавшими по нему охранниками, но парадной мраморной лестнице они поднялись на второй этаж; зайдя в раззолоченный зал, повинуясь сопровождающему, сделавшему ему знак остановиться и внезапно куда-то исчезнувшему, он встал; оглядывая помещение, внезапно заметив идущую в его сторону женщину в скромном шерстяном костюме, кажется работавшую в институтской бухгалтерии, невольно удивившись, откуда она взялась здесь, машинально он поздоровался с ней; проходя мимо, она вежливо ответила ему; секунду спустя он понял, что это была известная ему по программам новостей женщина — крайне левый депутат Государственной думы. Зал был почти пуст, все основное, видимо, происходило за огромными, в два человеческих роста, дверями в дальнем его конце; немногие люди, все парадно одетые, прохаживались по нему, словно чего-то ожидая; справа у стены возились телевизионщики, под лучами осветительных приборов давал интервью один из лидеров коммунистической партии. Быстро подошедший человек в костюме снова сделал ему знак следовать за ним; подойдя к дверям, полуобернувшись, жестом он вновь остановил его, после этого внезапно произнеся несколько фраз; повернувшись, Сергей впервые заметил тянущийся у него из уха крученый провод наушника. Из-за дверей послышались аплодисменты; встрепенувшись, что-то услышав в наушнике, человек, порывисто повернувшись к Сергею, почти подтолкнув его вперед, быстро открыл перед ним неожиданно легко подавшуюся половину двери.

— Шестой ряд, слева от прохода, на любое свободное место.

Просунувшись в щель, быстро пройдя по проходу, сев с краю в шестом ряду, подняв глаза, он увидел плотного упитанного человека с лоснящимся улыбчивым лицом и глазами-щелочками; отойдя от микрофона, видимо только что закончив речь, он стоял, словно с любопытством чего-то ожидая; голос в динамиках назвал чью-то фамилию; с довольной, какой-то благостно-хитроватой улыбкой наблюдая кого-то двигавшегося к нему из зала, чуть подождав, обернувшись к референту, он взял у него пластиковую коробочку и удостоверение; подошедший награжденный, словно только сейчас заметив награждающего, как будто он не знал, с кем идет встречаться, и, выйдя из-за угла, вдруг нос к носу столкнулся с лучшим другом, в необычайном оживлении схватив его руку, тряс ее двумя руками с выражением какой-то особой интимности, как будто не существовало зала, наблюдавшего за ними; делая это с какой-то скоростной радостной устремленностью, словно у него набралось ворох новостей, которые следовало немедленно обсудить с этим человеком, но крайняя спешка и необходимость бежать куда-то (предполагавшаяся также в собеседнике) не давала ему возможности это сделать, награждающий, словно только радуясь такой сердечности и все понимая, безудержно-широко улыбался в ответ; наконец отдав награду, он повернулся за следующей; в динамиках прозвучала новая фамилия; награжденный, который в противоречие своему секундной давности виду никуда не убежал, а быстро сел на свое место, на секунду замерев, быстро-отстраненно повернулся и что-то сказал своему соседу; следующий награжденный уже поднимался на помост. Процедура повторилась второй раз и третий, награжденные следовали один за другим; бездумно наблюдая происходящее, Сергей машинально отслеживал их, некоторые были ему неизвестны, лица других казались смутно знакомыми; судя по всему, это были люди из числа деятелей культуры и искусства второго ряда. После того как награду получил бесцветно-благородный седовласый человек, в котором он узнал главного режиссера одного из старейших, но не пользующегося особой популярностью московских театров, процедура на секунду остановилась, на сцене произошло движение; обернувшись к референту, увидев, что тот только опускает на стол поднос с новой порцией коробочек, человек покорно остановился, ожидая; динамик после паузы вновь назвал фамилию, но уже с какой-то другой формулировкой; награждающий, сменив хозяйски-радушную улыбку на отечески-приветливую, вновь повернулся к залу; первым награду подошел получать офицер в мундире МЧС. Некоторые из награжденных были в мундирах, некоторые без; не тряся подолгу руку награждающего и не заводя с ним никаких разговоров, один за другим они получали награды, процедура пошла быстрее. Заторможено наблюдая за ними, вдруг услышав свою фамилию, Сергей встал и пошел к сцене; поднявшись на нее, видя перед собой человека с коробочкой, который оказался ниже ростом, чем казался из зала, подойдя, он взял у него награду; пожав ему руку, сказав «служу Отечеству», на секунду ощутив на себе его взгляд, в котором, впрочем, было вполне благодушное дружелюбие, повернувшись, он пошел назад; сойдя с помоста, идя к своему месту, он на секунду поднял глаза; увидев человека, идущего ему навстречу, лицо его было ему знакомо, секунду спустя они, поравнявшись, мельком взглянули друг на друга; это был человек, пытавшийся схватить его в Минске на вокзале и арестовывавший его на поляне. Несколько секунд спустя, сев на место, он наблюдал его идущим назад: свернув с прохода, он сел двумя рядами впереди. Церемония продолжалась, ордена получили еще несколько человек; отдав последний, человек, подойдя к микрофону, сказал короткую речь; под аплодисменты все встали, сошедшего с помоста человека обступили какие-то люди; замешкавшись в проходе, общей массой вынесенный из зала, стоя в холле среди людей, которые не расходились, ожидая какого-то продолжения церемонии, машинально он отошел к стене. Кто-то что-то сказал, люди разом двинулись вбок и в сторону лестницы; пойдя за ними, пытаясь разглядеть только что увиденного им человека, вслед за толпой по лестнице он сошел на нижний этаж; люди шли анфиладой комнат, пространство расширилось, в открывшемся зале виднелись фуршетные столы. Не желая заходить туда, но зайдя, нигде не видя нужного ему человека, выйдя обратно, он отошел к стенке; новые группы людей шли мимо, некоторые, зайдя в зал, увидев, что еще ничего не начинается, возвращались обратно; что-то произошло, из зала раздались какие-то звуки, люди вновь потянулись туда, отдельные группы еще шли по коридору; бездумно успевая разглядывать их, он опустился на раззолоченную, обитую красным бархатом скамейку. Глядя на людей, проходящих в обе стороны мимо, ничего не замечая в них, в какую-то секунду почувствовав справа от себя на скамейке чье-то присутствие, он повернулся — человек из Минска сидел рядом с ним. Внимательно глядя на Сергея, словно не придавая этому особого значения, хотя все уже давно поняв и уяснив для себя, равнодушно-мимоходом он встретил его взгляд.