Машинально слушая, Сергей вновь коротко-затрудненно взглянул на него.

— Мне придется тебя попросить, чтобы моя подруга могла здесь остаться. Сам понимаешь, взять ее туда с собой я не могу.

— Не беспокойся, занимайся своими делами, насчет твоей подруги тоже не волнуйся, здесь ей будет с кем поговорить и чем заняться. Ладно, сейчас докурю и пойдем.

Вновь пройдя коридором, они вернулись на кухню. Наташа сидела с рюмкой в руке, девушка наливала себе чай. По столу среди салатниц и фужеров бродил кролик Кузя. Внезапно без всякой видимой причины резко подпрыгнув чуть ли не на полметра вверх, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, он приземлился на четыре лапы; проскакав по столу несколько шагов, он повторил этот трюк снова. Философски пронаблюдав за ним, Николай перевел взгляд на зашедшихся в беззвучном смехе девушек.

— Вы что, продолжили при нем дискуссию о прелестях законного брака с ответственным мужчиной?

Весело оправдываясь, Наташа на секунду подняла на него глаза.

— Он тут рюмку из-под «Бейлиса» повалил и облизал. Тут все и началось.

— Есть вещи, которые, по моему мнению, эмансипированная женщина должна себе категорически воспретить. В частности, спаиванье кроликов.

Быстро наклонившись над столом, девушка забрала кролика себе.

— Не слушай его.

Сделав быстрый знак Наташе, Сергей отступил в коридор; с готовностью выбравшись из-за стола, она вышла за ним; в конце коридора, усевшись на длинные картонные ящики с чем-то нераспакованным, подождав, пока она, поспешно оправив юбку, уселась рядом с ним, он бегло улыбнулся ей.

— Сейчас отъеду на два-три часа, уже позвонили, можно эту штуку передать, ты тут побудь пока, приеду, займемся всем, чем нужно, все, похоже, уже заканчивается, потерпишь еще немного, ладно?

Поспешно закивав, она невольно сделала движение к нему.

— Да не, нормально все.

— Это мои друзья, тебе с ними хорошо будет.

С заговорщицкой живостью она взглянула на него.

— Юлька беременна.

— Я знаю.

— Мы тут с ней говорили, куда мне тут можно ткнуться, где можно одежду купить, у нее ж тоже проблемы, у нее грудь большая, у нее сиськи, по-моему, даже больше моих. И про компьютерные курсы говорили, она про анимационные не знает, конечно, но она говорит, тут вроде любые есть. Может, сходим посмотрим потом?

— Ладно. Мне только нужно еще кое-какие дела доделать.

— Ну да, конечно, нужно ж, чтоб у тебя все нормально завершилось. Потом-то, я думаю, мы все без проблем сделаем.

Автоматически екнув сердцем, отметив, как она безоговорочно верит в него, радостно, с какой-то светлой беспечностью не сомневаясь, что он все, что нужно, сделает для нее, зная, что ее вера правильная, но глубоко, до дрогнувшего горла раненный этой наивностью, не подавая вида, он быстро провел рукой по ее волосам.

— Я все для тебя сделаю, меня совсем недолго не будет.

— Угу.

Увидев выходящего в коридор Николая, быстро поцеловав ее, двинувшись в сторону комнаты, где лежала боеголовка, на пути обернувшись, он увидел, как Наташа вошла в кухню; весте с вошедшим следом Николаем упаковав боеголовку в ковер, они протащили ее коридором и спустились на лифте; в палисадничке, где они опустили ее на скамейку, шелестела листва. Почти сразу увидев въезжавший в переулок большой черный джип, Сергей вышел к тротуару, чтобы быть замеченным с улицы; остановившись на другой стороне, джип дал сигнал, медленно опустившееся тонированное стекло открыло его взгляду монументально-невозмутимое лицо Бакланова. Выйдя из машины, со своим обычным хозяйским добродушием пожав руки им обоим, оценив взглядом габариты боеголовки, подняв заднюю дверь, повозившись, он опустил спинки правых сидений; подняв ковер с боеголовкой, они задвинули его в джип; коротко кивнув Николаю, Сергей сел позади Бакланова на заднее сиденье; развернувшись, джип выехал из переулка, в лобовое стекло ударило солнце. За считанные секунды проехав улицей, перед выездом на проспект остановившись у светофора, Бакланов на секунду повернулся к Сергею.

— Что, на Прудовую, к Масленникову?

— Наверно. Вам же Сергачев звонил?

— Нет, мне сам Андреев звонил. Сергачев — это который из комиссии по технологиям?

— Да.

— Давненько его не видел. Ну ладно, вроде по идее быстро доехать должны.

Переключив рычаг скоростей, он вывел машину на шоссе; разогнавшись по левой полосе и пристроившись за впереди идущим джипом, с обстоятельным удовольствием ведя машину, он чуть шевельнул бритым затылком, обращаясь к Сергею.

— Ты, значит, в Минске побывал?

— Да.

— И как там погода?

— Ничего. Тепло, хорошо.

— Здесь тоже тепло. Я как раз с дачи еду.

С увлечением следя за дорогой, неподвижно держа руль, он, казалось, даже с удовлетворением подвигал правой рукой:

— Плечо болит. Все плечо прикладом разнес, сейчас три дня свободных было, на охоту ездил, на Оку, не доезжая Шацка. Новое ружье испытывал, «Прегель», автоматическая, вертикалка. Ну, стволы не рядом, а вертикально, один под другим. А заряд большой, двенадцатый калибр, патрон четыре нуля — три грамма пороху, сорок грамм дроби, в плечо отдает, ежели кто с непривычки, может и ключицу сломать. Но бьет хорошо. Целиться удобней — мушка не между стволами, а как положено, над стволом, конус рассеивания правильный — ружье, оно ж, когда стреляет, подпрыгивает, у горизонталки конусы расходятся, а у вертикалки, наоборот, сливаются, кучность повышается, с восьмидесяти метров гуся берет запросто. Сейчас же сезон начался, на гусиную охоту ездил. Ты на гуся охотился когда-нибудь?

— Нет.

— Непростая птица. Ее главное подманить. Они ж высоко летят, ни дробью, ни пулей не достанешь, надо манки выставлять, чтобы заинтересовались, снизились. Ну, мы манки выставляем, фанерных гусей в землю втыкаем, они еще раскрашены, сверху кажется, вроде гуси на поле сидят. И кричалку включаем с гусиными голосами — раньше специальные манки-дудочки были, на них еще играть уметь надо было, а сейчас легче, кричалки электронные, с динамиками, с цифровой памятью на пятьдесят видов криков, как клин видишь, включаешь и ждешь — под маскировочной сетью. Все делаешь, чтобы гуся подманить, одурачить его. Гусь внизу своих видит, ему ж интересно — познакомиться, пообщаться, он снижается, тут мы окошко в сети открываем, из засады его — тук! Они ж тоже не такие простые — вперед разведчиков посылают, те снижаются, покружат, покружат, ежели по ним кто сгоряча шарахнет, все, стая тут же улетает. Ежели пересидеть, разведчиков обмануть, тогда те сигнал подают, ну и те всем клином вниз идут, у них там все строго, свой порядок, впереди гусыни летят, они здоровые, килограмм по шесть, размах крыльев аж до двух метров бывает, потом гусаки, они поменьше, у них и раскраска другая, потом их гусята, вот так всем скопом снижаются — все, значит, купились, ну тут уж не зевай. Ежели не зевать, к тому же из автоматической — на перезарядку времени не тратишь, то за несколько секунд можно полный рюкзак набить. Весной самый сезон охоты на гусей, как осенью на зайца, весной он еще тощий, осенью самое время, осенью, ежели время есть, я всегда на зайца хожу. Но на него — с собаками. Специальные есть собаки, натасканные на зайца, лучше всего западносибирская лайка, она зайца гонит, догонит его, за лопатки хватает, сразу ему ломает и ребра, и позвоночник, у нее жевок страшный, ну и отпускает, ждет. Заяц-то, он живой, но двигаться-то уже не может — все ж переломано, только на земле дергается, лежит. Ну, ты ему поможешь — горло ножичком подрежешь, за задние лапы подержишь, чтоб кровь стекла, — и в сумку. Заяц, он забавный, на него еще силками охотятся — петелькой, в тех местах, где он под деревьями пролезает, стальную струну к дереву привяжут, он в петлю попадает, прыгает, прыгает вокруг дерева, а выбраться не может, еще сильнее затягивает. Потом уже затихает, не дергается, понимает, что не уйти. Ты к нему подходишь, он на тебя смотрит, глазками хлопает, боится. Ну, ты его — тук! К зайцу в силках с ножом лучше не лезть, оцарапать может, хотя некоторые все равно ножом его чикнуть стараются — патроны-то дорогие. Заяц вообще для охоты самый сложный зверь, в него просто так не попадешь, он же с подскоком, направление меняет, он на лету в воздухе чуть ли не на сто восемьдесят градусов повернуть может — как это бывает, представляешь?