Оторвав руки о лица, уже не думая о нужном тоне, Сергей секунду смотрел на Николая.

— Я не могу так.

— Почему?

— «Менять вот так же состоянье духа, как пении выменял бы я на шиллинг»[10] — хотел бы я посмотреть на тех, кто на это способен. Им вообще не нужны никакие советы. Понимаешь, я ко всему отношусь серьезно. У меня не бывает случайных связей, не бывает случайных поступков. Я не лечу, порхая, по жизни. Каждая женщина для меня событие. И убийство для меня событие. Я не убиваю каждый день. И сейчас я не знаю, что делать.

Рассматривая его, Николай затянулся сигаретой.

— Застрелись сам.

— Знаешь, я ведь никогда не думал об этом. У меня были тяжелые времена, но я никогда не думал о самоубийстве. А сейчас я не знаю, как быть.

— Ну вот видишь, все сходится к этому варианту.

— А кто будет кормить мою семью — жену, дочь?

— Ну, если хочешь, могу и я. Условия можем обговорить прямо сейчас. Можешь сам установить размер ренты.

Крутанув головой, усмехнувшись, Сергей потер ладонью лоб:

— Ты говоришь именно то, что нужно говорить, ничего другого тут и не скажешь.

— А раз так, не пошли и перестань заниматься фиглярством.

— Pax tecum…[11]

Отвлеченный движением открывающейся двери, Николай повернулся, сквозь образовавшийся просвет неторопливыми подскоками в комнату вступил кролик Кузя. С полезшими на лоб глазами секунду глядя на него, Николай повернулся к Сергею.

— Кто это?

— Кузя, кролик из Белоруссии.

— И… как это вообще?

— Сидел в сумке, видно, ты его не заметил. Такое бывает.

— А почему размер такой небольшой?

— Декоративная порода. Там, кстати, еще его жена и семеро крольчат в сумке, они там все вместе сидели.

— Понятно. Так ты целую популяцию кроликов оттуда увез, во главе с отцом семейства? Серьезный подход. Может, ты ему еще отдельный билет покупал?

— Нет. Он ехал зайцем.

— Очень симптоматично.

Вошедшая Наташа, быстро присев и подхватив кролика, выпрямившись на высоких открытых ногах, на секунду остановилась у двери.

— Вообще-то у нас все готово.

— Будем всенепременнейше.

Проводив ее взглядом, Николай развлеченно-признающе взглянул на Сергея.

— Это твоя белорусская подруга?

— Да.

— Сексапильная самка.

— Чего от нас хотят?

— Присоединиться к нашим нимфам. Они, видимо, там уже что-то накрыли. Придется так и сделать.

— Есть совершенно ничего не хочу.

— Ну, никто ж не заставляет, значит, будешь просто поддерживать разговор. Ладно, пойдем, а то неудобно.

Вынужденно поднявшись вслед за Николаем, Сергей отключил анализатор, по гулкому коридору со свежелакированным полом они прошли на кухню. Сидевшая рядом с Наташей среднего роста девушка с каким-то порнографически большим бюстом и длинными, на прямой пробор, золотистыми волосами вскинула на них зеленые глаза.

— Мы думали, вы про нас забыли.

— Ну что вы.

Обходя столик, Николай сделал светский жест в обе стороны.

— Сергей, Юля.

— Очень приятно.

— Ну что вы там, решили ваши проблемы?

— Да, все нормально.

— Очень хорошо.

Наташа весело взглянула на него.

— Мы тут тоже обсуждали.

Подхватив ее слова, девушка быстро повернулась к Николаю.

— Мы обсуждали мужчин.

— Ну понятно, что не теракты в Северной Ирландии.

— Мы обсуждали, каким должен быть мужчина, чтобы женщина могла сразу пойти за ним, ни о чем не рассуждая, то есть с самого начала ему довериться.

— Понятно. Идеальный мужчина. И наверняка считается, что, пойдя за ним, она будет дальше всем довольна.

— А что, разве нет?

— Как тебе сказать… Есть старая иллюзия, что женщинам нужны герои. Хотя как раз к героям у них больше всего претензий.

— А кто же им нужен?

— Ну, есть такой лабораторный гомункулус, залог женского счастья, в чистом виде не встречается, хотя я видел особей, которые стояли от него не так уж далеко.

— Женщинам нужен гомункулус? И какой?

— Тебе нужны тактико-технические данные?

— Ну конечно. Должна ж я знать, с кем буду счастлива.

— А, ну это-то легче всего. Он должен обладать непреодолимым желанием поставить в паспорте штамп ЗАГСа и получить на руки свидетельство о браке.

Сергей мрачно поднял голову.

— И лучше не один раз.

— Нет-нет, именно один раз и на всю жизнь и при этом далее рассматривать этот штамп как наивысшую ценность и свое наивысшее достижение.

— И всем его показывать.

— Ну да. Чтоб завидовали.

Отстранившись, девушка оскорблено взглянула на них.

— И что в этом плохого?

— Ничего, наоборот, это гораздо более продуктивная мания, чем алкоголизм или какое-нибудь коллекционирование спичечных коробков.

Мрачно-искоса Сергей взглянул на Николая.

— Алкоголизм более распространен.

Смеясь глазами, Наташа быстро кивнула.

— Коллекционирование тоже. У нас как раз на работе один коллекционировал какие-то этикетки.

— И не женился?

— Не-а.

— Вот сволочь.

— По-вашему, одного желания штампа в паспорте женщине достаточно?

— Это главное достоинство, затмевающее все остальные. Хотя есть, конечно, и другие.

— И какие же?

— Он должен умиляться при виде детей и всем своим видом показывать, как ему приятно это зрелище и как он готов к экстазу отцовства. А потом, когда ребенок действительно появится, он должен постоянно его фотографировать и так же постоянно показывать эти фотографии родным и знакомым, подробно объясняя, как и когда все было сфотографировано, какими обстоятельствами сопровождалось и кто что сказал.

— А помогать женщине ухаживать за ребенком он не должен?

— Ну, это само собой. А потом все фотографировать.

— Еще что?

— Еще он должен уметь готовить все на свете блюда, постоянно этим увлекаться, полностью взять на себя домашнее хозяйство, а когда к жене будут приходить подруги и обсуждать ее семейную жизнь и ей завидовать, время от времени появляться на кухне, всем улыбаться и спрашивать, все ли в порядке и не надо ли еще чего-нибудь принести или приготовить.

Вспомнив свой опыт, Сергей мрачно поднял голову.

— Еще он должен любить ездить на дачу, копать там грядки, вносить в них разные удобрения и любить носить в ведрах землю и перегной. И увлекаться консервированием. То есть огурцы засовываются в банку, заливаются каким-то раствором, а потом на банку накладывается крышка и с помощью какой-то хреновины обжимается по краям, чтоб потом ничего не протекло.

— Это важное замечание, его надо зафиксировать.

Передернув плечами, девушка быстро-скандализовано взглянула на Николая.

— То есть женщины — это такие примитивные хрюшки, которые хотят сделать из своих мужей кулинарно-пеленочных андроидов.

— Да нет, они не хрюшки, просто базовые фантазии у всех людей одинаково примитивны, это касается и мужчин и женщин, вне зависимости от интеллекта и образования. Вспоминается один мой приятель, который свой идеал взаимоотношений с противоположным полом описывал следующим образом: мы с друзьями сидим, пьем пиво, обсуждаем важные проблемы, а женщины сидят под столом и у нас отсасывают.

— Такой идеал сейчас доступен за пятьдесят долларов, так что твой приятель может быть абсолютно счастлив и ни в какие другие отношения с женщинами не вступать.

— Мой приятель женат и любит свою жену, в чем он мне сам недавно с пьяными слезами признавался. Так что это скорее напоминание об утраченных идеалах юности.

— И с человеком с такими идеалами ты общаешься?

— Общался в годы учебы плюс одна встреча совсем недавно, но ее можно и не учитывать.

— Интересно, с какой целью.

— Ну так, сидели за столом, пили пиво, обсуждали проблемы…

— О том, кто был в это время под столом, я даже не спрашиваю.

— Под столом были другие участники симпозиума, это была встреча однокурсников. Все закончилось коллективной пьянкой, так что некоторые действительно попадали под стол. И все дружно исповедовались мне в своих личных проблемах.