Уже вернув себе прежний непринужденный вид и ухмылку, Вадик светским жестом полуобернулся к двери.
— Свобода — этажом выше.
Понятливо кивнув, быстро вернувшись и подхватив со скамейки свою сумку, она вновь присоединилась к ним; крепко схватив за руку Сергея, с быстрым любопытством и восхищением посмотрев на пистолет в его руке, она закинула ремешок сумки на плечо; вслед за ждавшим у двери Вадиком они вышли в коридор. Вновь дойдя до площадки с лифтом, они поднялись по лестнице этажом выше, в темном коридоре, пройдя между двумя рядами автопогрузчиков, они вышли на широкую бетонную площадку; осторожно оттолкнув плечом половину широких железных ворот и заглянув в просвет, Вадик сделал им знак рукой; вслед за ним перебежав бетонный двор, они нырнули в кусты. В тесном пространстве между бетонным забором и кустами сухие листья трещали под ногами; пригнувшись, следуя за Вадиком и придерживая ветки, чтобы они не хлестнули Наташу по лицу, он краем глаза видел в темноте тянувшееся параллельно забору здание. Небо было усыпано звездами, прораставшие из кустов фонари, расставленные вдоль забора через каждые полсотни метров, оказывались прямо над головой, золотистой паутиной скрадывая черное небо и звезды. Пространство между кустами и забором расширилось; выглянув из-за плеча остановившегося Вадика, Сергей увидел впереди одноэтажное кирпичное строение с плоской крышей. Сделав придерживающий жест рукой и взяв у Сергея фонарик, Вадик быстро склонился к нему.
— Фонариком от дверей просигналю — выдвигайтесь.
Летуче-быстро пробежав открытую площадку, он скрылся за углом здания. По пустому пространству прокатился ветер. Сидя на корточках у кромки кустов, не сговариваясь, повернувшись друг к другу, они поцеловались. Обращенная в сторону гаража, глядя поверх его плеча, она сжала его руку.
— Фонарик.
Быстро поднявшись и пробежав площадку, они протиснулись в приоткрытую щель ворот гаража.
Закрыв за ними ворота, Вадик, потянувшись, щелкнул выключателем; помещение наполнилось мутным светом боковых лампочек. «Газель» с приоткрытой боковой дверцей стояла у левой стены; уже видя сквозь нетонированное стекло остов головной части, Сергей, спешно подойдя к машине и до отказа откатив дверцу, присел на прорезиненный пол салона, быстро обозревая открывшееся содержимое. Лежавшая на куске мешковины боеголовка, полностью высвобожденная из стального корпуса, в длину занимала почти весь салон; ударами циркулярного резака, с помощью которого вскрывали корпус, внутренний кожух был грубо иссечен, срезанные тем же резаком направляющие арматуры торчали, как переломанные ребра, в местах крепления с корпусом; отверстие, сделанное им утром, было заметно и грубо расширено. Здесь лежала только головная часть с навигационным блоком и боезарядом; вся ходовая часть, отрезанная, вероятно осталась на месте падения или была увезена куда-то в другое место; идущие от головной части к двигателю и закрылкам муфты и кабели управления были варварски обрублены. Это был труп ракеты; обезображенные останки, лежавшие перед ним, уже ничем не напоминали серебристое чудо, которое он видел сегодня утром. У задней двери «газели» лежала сумка с его оборудованием; подтянув ее, расстегнув и убедившись, что анализатор на месте, он, взяв у подошедшего Вадика фонарик, прогнувшись, заглянул в отверстие в кожухе. Дополнительно вырезанный кусок кожуха открывал свободный доступ к интерфейсам управления; вскрыть кожух с этой стороны на поляне он не мог, потому что не мог в одиночку перевернуть ракету, теперь присоединиться к разъемам можно было лишь протянув руку; достав и запустив анализатор, он соединил его плоским кабелем с интерфейсом управления; запустив режим тестирования, ожидая, пока результаты появятся на встроенном дисплее, он повернулся к Вадику. Жестом попросив у него фонарик, Вадик быстро кивнул в сторону кожуха.
— Много тебе еще времени надо?
Уже видя на экране, что некоторые посылки не проходят, Сергей озабоченно дернул плечом. С любопытством взглянув на экран, то ли просто так, то ли действительно что-то понимая, ничего не сказав, Вадик, пружинисто поднявшись и открыв переднюю дверь, скользнул в водительскую кабину. Видя, как он там роется в бардачке, Сергей поменял режим тестирования. Экран замигал цифрами в красных прямоугольниках, допусковый контроль показывал нештатную работу основных модулей; уже понимая, что падение и удар вызвали сдвиг и механическое повреждение блоков, Сергей откинулся к стенке салона, восстанавливая в памяти блок-схему навигационного узла. Перевод в стендовый режим был нужен для того, чтобы дать системе команду на отключение: ракета становилась безопасной, и с ней можно было производить любые манипуляции, не боясь, что какое-либо электрическое или механическое воздействие спровоцирует подрыв. Со стороны тех, кто захватил его утром, безумием было наугад резать корпус, а затем везти боеголовку в машине по ухабистой дороге; начав движение сейчас, когда от удара многие цепи были разорваны и на системных шинах воцарилась вакханалия, он также мог бы с ненулевой вероятностью вызвать подрыв боезаряда. Что-то, однако, надо было делать. Вероятность подрыва можно было минимизировать, подавая определенные комбинации с анализатора, можно было попытаться перевести в пассивный режим все модули, заблокировав процессор и выставив нули на шине; обдумывая эту возможность, понимая, сколько времени это займет, он вытащил из кармана записную книжку, готовясь помечать поданные команды; впервые чувствуя себя в цейтноте, он невольно поднял глаза, мельком оглянувшись. Наташа сидела в кабине, что-то помогая делать Вадику; времени прошло не так уж много, желто-тусклые лампочки горели по периметру, сквозь щель под воротами их отсвет, возможно, был виден снаружи. Откладывая записную книжку чтобы перезапустить анализатор, он невольно ткнулся рукой в пистолет, который машинально положил на пол; подняв его, чтобы переложить на другое место, он на секунду задержал его перед глазами. Никогда не державший в руках никакого оружия, кроме автомата Калашникова, жестом, виденным в кинофильмах, он попробовал взвести курок; не сумев сделать это, поняв, что маленький рычажок слева в тыльной части является предохранителем, опустив его и снова взявшись за курок, он взвел его, отчего-то после этого почувствовав себя спокойнее. Отложив пистолет, он разграфил в записной книжке таблицу, куда должен был записывать показания анализатора; переключая режимы, он некоторое время заполнял ее, после этого показания надо было снимать с другого интерфейса и поточечно; поменяв шланг и объяснив присевшему рядом Вадику, с какого места на экране надо списывать показания, он, придвинувшись к отверстию в кожухе, держа в одной руке фонарик, а в другой тестовый щуп, стал по очереди прикасаться им к контактам разъема, ожидая, пока Вадик спишет с экрана данные. Закончив первый цикл процедуры, он обернулся к Вадику, чтобы подсказать, какой код на анализаторе набрать, чтобы переключить режим; увидев на индикаторе, что все правильно, он уже повернулся было назад к разъему, когда что-то произошло. Ворота гаража лязгнули, приоткрывшись и закрывшись снова; щелкнули выключатели, с быстрым шелестом ряды люминесцентных ламп под потолком зажглись, перебегая от одной стены к другой; помещение наполнилось ослепительно-ярким светом. Сергей обернулся. На пороге стоял высокий массивный человек в линялых джинсах и ветровке, в левой руке он держал фонарик; щурясь от яркого света, но уже проморгавшись и все видя, он недоуменно-настороженно оглядывал помещение. Присевший у анализатора Вадик, глядя на него, медленно встал с колен; видя его поднимающуюся фигуру, вошедший сделай было рефлекторное движение рукой за борт ветровки, но почти тут же, словно удивленный, замер с застрявшей на полпути рукой. В замешательстве, справившись с первым удивлением, он снова двинул было руку за пазуху и вновь остановил ее.
— Мастер?
Широко улыбаясь ему, Вадик, изображая радушие, склонил голову набок.
— Вовчик. Хорошо, что зашел. Как жена, как дети?
