Сергей нехотя посмотрел мимо Вадика.
— Да так. В Минске познакомились.
— Понятно. Представительница сочувствующего населения. Первичная агентурная сеть, опора на местные кадры. Зачем ты на дело-то ее с собой потащил?
— Ни за чем. Иррациональный ход. Privacy.[3]
— Понятно. Coito ergo sum.[4] А на день ее в Минске оставить нельзя было?
— Не смог.
— Почему?
— Да вот из-за того самого, что ты цитировал.
— В смысле?
— Без смысла. Просто не смог. Не мог я ее там оставить. Хотелось, чтоб все вместе было.
— Вместе? То есть общественное и личное рядом. Как бы для пользы дела. — Веселясь, Вадик с живым любопытством повернулся к Сергею. — Так ты ее чего там, прямо у ракеты отымел? Как в день борозды? В ритуальных целях, что ли?
— Да какие там ритуалы…
— Ну мало ли… Может, у вас, радиоэлектронщиков, обычай такой. Перед прозвонкой цепей. Да еще по весне…
— Да ладно тебе…
— Ладно, молчу. — Вадик быстро взглянул на Сергея. — Этих ребят она на тебя навела?
— Не совсем. Они к ней явились под видом кагэбэшников, выследили, что я с ней встречаюсь, ну и вынудили к сотрудничеству — она мне сегодня сама рассказывала. Даже аппаратуру дали — ну, радиомаячок, чтоб сигнал дала, если вдруг я ее с собой куда возьму.
— И она дала? В смысле — сигнал дала?
— Не дала. В смысле — сигнал не дала.
— Почему?
— Я ее перевербовал.
— За пять минут и без всяких фокусов?
— За пять минут… — Невольно усмехнувшись, Сергей покачал головой. — Плохо ж ты обо мне думаешь. Да нет, говорю, сама все рассказала и радиомаячок отдала, не включала она его.
— Так как же они?
Сергей крутанул головой.
— Так они ей точно такой же ПмПд-45, как у нас, выдали, их в Ижевске уже лет пятнадцать как клепают, и для России, и для Белоруссии, там набор частот и синхропосылок стандартный, по умолчанию всегда одна и та же шарашит, ну так они на мой сигнал и отреагировали, думали, что от нее.
— Оба-на. Нормально. Интеграция в действии. Впрочем, источник один и тот же — со старых складов. То-то, я смотрю, они эту подругу сразу не отпустили, видно, заметили, что ее маячок выключен был.
— А где она?
— Да здесь же, только в другом крыле.
Внезапно получив ответ на тот вопрос, который боялся задать, Сергей, секунду помедлив, искоса бросил взгляд на Вадика.
— Вадим.
— Что?
— Девчонку надо вытащить.
Предвидя просьбу, Вадик, веселясь, взглянул на Сергея.
— Вытащить? Или вставить?
— Вытащить. Насчет вставить потом разберемся.
— Понятно. Вытаскивать буду я, а вставлять будешь ты. Вот оно, разделение труда. А она сама-то не против будет?
— Насчет чего — вытащить или вставить?
— Насчет вставить понимаю, что не против, а вот насчет вытащить — так-то ее подержат и отпустят, кому она нужна, а если силовая акция, последствия же возможны. Ты ее в нейтральном порту высаживать собираешься или в Москву потащишь?
— В Москву.
— А родственников ее не жалко? А если тут на них давление окажут?
— Не окажут. У нее отец в Сибири на заработках, а мать на Украине.
— Чистый след… Ну смотри, тебе решать, проблемы-то нету, вот они, ключи. Ладно, решили вопрос. Короче — выездное заседание комитета по спасению Отечества на коммерческой основе объявляю открытым. Слушай установку на игру. Сейчас выходим из этой морозилки, тихо, перебежками по коридору, в левое крыло, там сбиваем кандалы с твоей Леноры, потом по лестнице наверх на первый этаж, там типа склада для разгрузки транспорта, замок на воротах я уже устранил, через них на задний двор, оттуда в кусты и аккуратненько вдоль забора к гаражу. Аккурат полпериметра между кустами и забором, дискомфорт гарантирую, но протиснуться можно. Как в гараж зайти, покажу, а там каждый по своей специальности. Ты при одном фонарике свои процедуры доделать сможешь?
— Смогу, только угол подсветки надо менять, подержать надо.
— Вот твоя подруга и подержит, на то она и подруга, чтоб подержать — в смысле фонарь, ассистенткой будет, скальпель, тампон и все такое. А я пока транспорт подготовлю, «газель» без ключей, надо будет посмотреть, чем реле стартера замкнуть, лучше, конечно, без шума уйти, короткими перебежками до своей машины, но если какой шум, то на их же транспорте удирать придется, как в кино, бампером ворота разбивать. Ладно, не будем о грустном. Теперь — операция «Чистые руки». На, держи. — Заведя руку за спину, Вадик протянул Сергею пистолет.
— У этого гвардейца отобрал, оставлять ему не стоит. Сунь его куда-нибудь, лучше вон в куртку, в карман.
— В карман не влезет.
— Тогда в руке держи. Так, теперь ключи, фонарик. Дзержинского недопоняли — что значит, у чекиста чистые руки — значит, ничего постороннего в руках не должно быть. Руки — орудие оперативного воздействия, они должны чистыми быть, это для силовика-затейника первое дело. Мало ли какая кодла нам по пути встретится.
— Так что ж ты пистолет тогда…
— И правильно сделал. Оружие развращает. Тот, у кого оружие, надеется на оружие, а надеяться надо на самого себя.
— У тебя что, двадцатый дан?
— Не в данах дело, и не даны красят человека.
— А что?
Вадик весело покосился на Сергея.
— Помнишь историю про ниндзя — про того, последнего, который в секретном замке затеял бой с тенью, и она его зарезала?
— Помню, читал что-то. Так ты что — ниндзя?
— Я не ниндзя. Я — тень. Ладно, все, уходим. Камеру запирать не будем. Мало ли когда эти мукомолы сюда наведаются, а то следующая экспедиция тут один скелет истлевший найдет, незачем фольклор обогащать. Теперь так — что б на пути ни случилось, ты только смотришь. Я решаю вопросы, а ты ни при чем, тихо, спокойно стоишь в сторонке.
— Типа — прохожий?
— Угу. Пожарный инспектор.
— С пистолетом?
— И правильно. Чуть что не так — песок не засыпан, или противопожарный щит не на месте, сразу виновному — в лобешник, а то противопожарную охрану вконец запустили, никакой управы нет. Все, пошли.
Выйдя из камеры и слегка притворив дверь, они двинулись по тусклому коридору. Над головами тянулись трубы; беря начало между ними, в темноту падали желтые световые конусы зарешеченных лампочек. Враз оставленный наедине с самим собой, идя вслед за Вадиком, избегая думать о том, что уже через несколько минут он сможет снова увидеть ее, боясь заранее поверить в это, Сергей отслеживал расположение дверей и повороты коридора. Дойдя до площадки с грузовым лифтом и ведущей наверх лестницей, они поднялись и вновь опустились по сварным железным ступенькам над каким-то громоздким стальным агрегатом, коридор повернул направо; наблюдая изгиб труб под потолком и расположение дверей, он понял, что они вошли в крыло здания, симметричное тому, в котором он только что находился. Линия фонарей освещала путь; взглянув вперед, он понял, за какой из дверей она должна была находиться. Остановившись и взяв у него связку ключей, Вадик, перебрав ее, нашел ключ от его бывшей камеры; найдя другой, похожий на него, и отделив его, он вернул связку ему. Взяв ключи, Сергей двинулся к двери. Повторяя себе, что за дверью ее нет и быть не может, в то же время уже все понимая, торопясь и рвясь внутрь, он, с усилием вывернув ключ, откатил дверь. Увидев его, поправив соскочившую туфлю и вскочив с банкетки, она кинулась к нему. С сияющими глазами быстро поцеловав его, она, увидев вошедшего вслед Вадика, вынужденно отстранившись, с любопытством и достоинством, неотрывно держась за Сергея, вопросительно взглянула на Вадика. Видимо, впервые увидев ее вблизи, показавшись Сергею слегка смущенным, Вадик, церемонно подойдя, склонившись, поцеловал ей руку. Весело наблюдая за этим, вновь оглянувшись на Сергея, она хотела что-то спросить; опережая ее и так же не отпуская ее руку, Сергей повернулся в сторону Вадика.
— Вадим, мой коллега по работе. Прибыл разрешить возникшие проблемы.
