– Одевайся, Тамарочка, нас ждут, – глухим голосом промолвил Виктор. Он взял ее за руку и повел вниз по лестнице.

– Кто, Витя? Ведь мы никуда не собирались, – растерянно произнесла супруга, следуя за ним. – Да я и не собрана вовсе!

Взгляд бедной женщины блуждал по стенам, дверям, люстре. Ее подсознание прощалось с этими родными стенами, навсегда.

– Нужные люди, ждут. А мы с тобой опаздываем, не хорошо это, – слуга Дорохемии снял шубу с вешалки и накинул ей на плечи. – Нас там примут без нарядов всяких,

по домашнему, только вот сумочку захвати с собой, Тома.

Супруга не привыкла перечить своему мужу. Она надела шубу, сапоги, взяла сумочку и молча, вышла с ним на улицу.

Стоял ясный морозный день. Супруги, взявшись за руки, медленно шли к машине. Снег у них хрустел под ногами, а сосульки с крыш плакали на солнце, провожая их в последний совместный путь на этом свете.

Виктор сразу нашел огромный дом Черепа, и они поднялись на порог. Двери тут же распахнулись, и появилась Дорохемия, в своем черном наряде.

– Заходи! – Протянула руку ведьма в сторону Томы. Цепким взглядом она заглядывала ей в душу, стирая из ее головы, волю и здравый смысл.

Супруга генерала покорно стала подниматься по ступенькам и вошла внутрь дома.

Жрица взглянула на своего слугу и повелительно приказала:

– Ты на работу езжай, и позвонишь мне, когда эта шпако* (собака-скиф) Агайя появится!

Он безвольно опустил руки вдоль туловища и, как солдат, беспрекословно отправился к машине.

– Иди за мной, не бойся, я сейчас помогу тебе.

И ведьма потянула за руку бедную женщину вниз, в свое логово. Дорохемия уселась на свой трон и пронзила Тому смертельным взглядом.

– Сейчас ты уедешь и устроишься работать в ресторан 'Кишинев' А когда ты услышишь мой голос, – ведьма протянула Томе бутылочку с какой-то жидкостью. – Выльешь ее, туда, куда я тебе прикажу!

Супруга генерала взяла покорно флакончик и кивнула головой.

– Слушаюсь, хозяйка, – голосом с того света прошептала генеральская жена и в первый раз в своей жизни, поклонилась.

Ведьма громко позвала Черепа:

– Иди сюда безмозглый кагар!

Марат мгновенно появился и застыл весь во внимании.

– Купишь ей билет до Кишинева и посадишь на поезд. Ну, а дальше она сама все знает! – Жрица безразлично взглянула на шатающуюся от слабости женщину и раздраженно сказала Черепу, – с глаз моих забери ее, противно смотреть.

Несчастная женщина приехала в город днем. Она долго брела по широким улицам и внимательно оглядывалась по сторонам. Наконец Тамара остановилась возле большого ресторана с вывеской 'Кишинев'

'Заходи! И спроси хозяина!'– вещал голос в ее голове. Через пару минут она стояла перед владельцем заведения и просила его, дать ей любую роботу.

'Странная женщина! Руки у нее холенные, разговор интеллигентный, да и шуба у нее не из кролика', – заметил директор ресторана. 'Такие женщины приходят в ресторан отдыхать, как посетители, а не уборщицами устраиваться'.

Он ей хотел уже отказать, но почему-то в последний момент передумал.

– Иди на кухню, сегодня там посудомойщица уволилась. Скажешь, хозяин приказал.

Тома пошла на кухню, там ей показали рабочее место, и она сразу приступила к работе. Когда закончился трудовой день, измученная женщина вышла из ресторана, и пошла по опустевшим улицам. Вдруг Тамара повернула в одну из многочисленных арок и прошла во двор многоэтажного дома. На лавочке сидел беспросветный алкаш, от которого выли в ужасе все соседи. Тома подошла к нему и молча, остановилась возле него.

Он поднял голову и со страхом взглянул на этот молчаливый пошатывающийся призрак:

– Тебе чего, старая? Уже пришла за мной? – Его руки задрожали, и он с большим сожалением подумал о ненужной заначке на утро, заботливо спрятанной под матрасом.

Тома сняла с себя все украшения и протянула их на дрожащей от холода ладошке:

– Мне жить негде. Не знаешь, где тут комнату найти можно?

Он с облегчением вздохнул и сказал ей заплетающимся языком:

– Пошли лахудра за мной, у меня жить будешь.

И пьяница шатаясь, пошел к подъезду. Он ей выделил место в коридоре и кинул грязный матрас на пол.

– Тут спать будешь, старая, – и алкаш, не раздеваясь, завалился на скрипящую кровать. В комнате через секунду раздался его громкий храп.

Вот так она устроилась в этом городе. Целый день она была на каторжной работе, потом шла на ночлег и ютилась в коридоре калачиком на грязном матрасе.

Но Тамара всего этого ужаса не замечала, она терпеливо ожидала команду от Дорохемии.

'Когда же это все закончиться, когда?'– шепотом из потаенного места, спрашивала уцелевшая частичка души – 'Когда?'.

Это произошло в начале весны, когда слякоть и холод стояли на дворе.

Под вечер в ресторане все столы были заняты и официантки не успевали обслуживать посетителей. Тома, как автомат работала на кухне, не успевая справляться с вырастающей горой грязной посуды. Она повернула голову и посмотрела на часы, – ровно семь вечера. И тут в ее голове прозвучал приказ: 'Подойди к столу, где стоят фужеры!'. Тома мгновенно бросила кастрюлю и пошла в направлении стола. ' Вылей в каждый по не многу жидкости из флакона!'– женщина машинально достала флакончик и разлила его по фужерам. 'Возьми один и выпей его!'– супруга генерала послушно исполнила приказ.

Тут подлетела молодая официантка за подносом с фужерами.

– Старуха тебе чего, в официантки захотелось? Ты пока дойдешь из кухни в зал, клиент как раз и умрет от голода! – Прокричала девушка и побежала с подносом обратно в зал.

В этот день колдун Мелунг праздновал свой день рождения. И решил он отметить его в 'Кишиневе'. Когда он и его гости, единоверцы из 'Светлого братства' выпили сок, Тома, в уголке кухни мучаясь от конвульсий, уже отправилась на тот свет. Гости, во главе с Мелунгом, догнали ее через десять минут. Осталась жива только жена колдуна, – ей не хватило сока, да и к скифской царице Агайе, впрочем, как и к ведьме, она никакого отношения не имела.

После выписки из больницы, для Вики назревал самый главный вопрос, – а где ей собственно жить? Лида жила с Питером и смущать своим присутствием она их не хотела. В отеле планировали начать большую реконструкцию. Оставался дом ее законного супруга Генриха.

– Прекрасная Вика! Наш дом с нетерпением ждет тебя, и отказы не принимаются, комната для тебя уже давно готова! – После ее выхода из больницы, решительно заявил Генрих.

Моральная сторона, вызванная этим переездом, не беспокоила Вику, она прекрасно изучила этого немецкого аристократа. Его порядочность и трепетное отношение к ее внутреннему миру, давали ей полное право принять это предложение.

Когда она рассказала Лиде о своем решении покинуть их гостеприимный дом, подруга была возмущена и обижена.

– Как ты можешь со мной так поступить! Когда ты рядом, я себя чувствую спокойно. Да и Питер, он ведь все понимает. Ну, а на счет того, что ты будешь нам мешать, – это сущая ерунда. Ты ведь мне, как родная сестра и даже гораздо ближе, – ты моя единственная подруга!

– Лидочка я уже все решила и сегодня переезжаю, – Вика нежно пожала ей руку. – Не обижайся, так действительно будет лучше.

Лида расстроено глядела на дорогого ей человека.

– Спасибо тебе за все, милая, – Вика обняла ее. К дому уже подъехал Генрих и, волнуясь, ходил кругами возле машины.

– Вручаю вам свою подругу, Генрих фон Шнитке! Теперь вы отвечаете за нее головой! – Грозно произнесла блондинка и с укором в глазах взглянула на свою приятельницу. – Ну что, предаешь меня? Если будут обижать, – звони в любое время суток, мы тебя любим и в обиду не дадим!

Супруг заботливо открыл двери машины перед молодой женой.

– Прошу, Виктория!

– Я вечером заеду, посмотрю, как ты там устроилась, – на прощанье сказала ей Лида и вспомнила, что Генрих теперь не фиктивный супруг ее подруги, – Вы не против моего приезда?