Андрюша пропустил его в прихожую. Осмотрел полутемную лестницу и закрыл за ним дверь. Тоже персонаж из дурацкого шоу, подумал он мрачно. Алик снял звякнувший рюкзак. Поставил в углу удочки. Бросил на пол кепку и ватник. Сел в кресло у телефона. Крякнул, стянул резиновые сапоги и спросил серьезно:
— Что случилось, Первозванный? Ты убил кого-нибудь?
— Это почему? — мрачно буркнул Андрюша.
— У тебя лицо наемного киллера и свежая кровь на полу. Только, пожалуйста, не говори, что ты сейчас вот только что решил на ужин зарезать курицу. Мы не поверим. — И он похлопал рукой по знакомой маечке.
Андрюша хотел ответить ему, как дворник у Соловьевского, в той же тональности. Но сдержался.
— Я палец порезал. — И показал ему коричневый палец.
— Не верим! — сурово отрезал Алик. — Показывайте труп. Предупреждаю: чистосердечное признание облегчит вашу вину и возбудит нашу гуманность. Расстрел мы заменим электрическим стулом. Где труп, Первозванный? Я жду. — И грозно встал.
Кажется, он опять был на хорошей кочерге, и Андрюша решил прекратить дурацкое шоу:
— Я сейчас с Мариной встречался.
Алик снова сел в кресло. Зачем-то снял трубку телефона, подержал у уха и снова повесил.
— Это первоклассный труп. Поздравляю, Первозванный. Надеюсь, она не долго мучилась? Бедняжка.
Андрюша достал из кармана спецодежды длинный конверт и протянул его Алику:
— Здесь десять тысяч баксов.
— Десять тысяч «гринов» от Фрези Грант! — поправил Алик. — Знакомая сумма. — Но конверт не взял.
— Бери. Она просила их тебе передать, — настаивал Андрюша.
Алик надел очки и, склонив голову набок, разглядывал написанные на нем буквы. Черные, крупные, под японские иероглифы. Андрюше надоело держать перед его носом конверт. Он отвел руку.
— И все? — посмотрел на него Алик. — Больше она ничего не просила мне передать?
— На словах просила.
— Не слышу слов.
Андрюша соображал, что лучше — сразу схватить его за кадык и заставить говорить правду или сначала передать ему слова Марины.
— Я жду слов, Первозванный. Вы их забыли? Или не поняли? Может, она по-японски с вами говорила?
Алик явно сам напрашивался. Андрюша решил ему помочь:
— Она мне много чего рассказала, Саша. Только ты же мне сказать не даешь. Как говорил капитан Слесарев, с тобой хорошо на пару говно есть.
Алик посмотрел на него внимательно и встал:
— Извини… Нервы… Нервы, как лопнувшие струны разбитого рояля… Бред! — Он хлопнул в ладоши. — Давай-ка для начала хлопнем, тетка, по стакану, сдвинем мозги набекрень! Первозванный, я просил вас приготовить поздний ужин. Надеюсь, вы исполнили мой небольшой каприз?
— Блин! — вскрикнул Андрюша.— Чайник взорвется!
И с конвертом в руках бросился на кухню…
Они сидели на кухне под уютным розовым абажуром. На столе дымились пельмени. В салатнице млели в подсолнечном масле помидоры с луком. Алик уже вскрыл матовую литровую бутылку «Абсолюта». Чертыхаясь, возился с неудобной открывашкой. Вскрывал к пельменям пиво «Калинкинъ».
Андрюша решил, что самое время поставить вопрос ребром:
— Значит… Марина мне сказала…
— Не гони-не гони-не гони! — умоляюще сложил руки Алик и разлил по фужерам «Абсолют». — Сначала сдвинем мозги. Без этой процедуры я не пойму ни единого слова этой удивительной женщины. — Он поднял фужер. — Прозит.
Они выпили. Из тех же фужеров запили пивом. Закусили помидорами. Алик молчал, только чему-то улыбался про себя. Пьянел, что ли? Это очень не понравилось Андрюше. Сегодня он ему был нужен трезвым.
— Ты таблетку прими. Слышь?
— Да? — встрепенулся Алик. — Думаешь, поможет?
— Ты же сам вчера говорил, — напомнил ему Андрюша.
Алик достал упаковку, выдавил таблетку, покрутил ее в пальцах и отложил в сторону.
— Сегодня мне не хочется их принимать. Сегодня я хочу немного расслабиться. Я устал, Первозванный. Очень устал. Могу я позволить себе небольшой отдых? Я ведь сегодня с другом. Правда, Первозванный?
Андрюша молча жевал пельмени.
— Не волнуйся, Первозванный. Твой собеседник трезв как стекло. Он не испортит беседу…
Андрюша не слушал его. Он ел пельмени и ждал момента для атаки.
— Первозванный, вы заняты? Может, мне лучше уйти?…
— Я жду, когда ты кончишь стебаться.
— Сте-бать-ся? — повторил Алик. — Уот из ит? Наверное, что-то неприличное. Башмачный сленг какой-то… Ладно. Давай принимать друг друга такими, какие мы есть. Правда? Я человек конченый. А у тебя еще есть шанс из башмака превратиться в какой-то другой предмет. Вот тогда, в зависимости от того, в кого или во что ты превратишься, я и переменю к тебе отношение. Правда?
Андрюше показалось, что Алик оскорбил его. Но водка с пивом после вчерашнего сделали свое черное дело — соображалось туго. Он решил еще чуть-чуть подождать.
— Первозванный, повтори мне, пожалуйста, ее слова. Только, если можно, без сленга. Если твой сленг наложится на текст непредсказуемой женщины, сдвинутые набекрень мозги опрокинутся кверху килем… Так что она тебе сказала? Хотя бы самое главное…
Андрюша положил вилку и пошел в атаку:
— Самое главное?… Она сказала: «Андрюша, не давайте ему пить!»
— А разве ты мне даешь? — очень удивился Алик. — Она ошиблась. Это же я тебе даю!
И он опять наполнил фужеры. Они выпили. Андрюша материл себя за медлительность — Алик его опережал. Не давал за себя ухватиться.
Алик взял со стола длинный конверт, встал под самый абажур, еще раз внимательно перечитал черные буквы и спросил неожиданно:
— Первозванный, вы не подскажете, что такое «КУМИТЭ»? Это же, кажется, по вашей японской части… Я имею в виду восточные единоборства… Так не подскажете?
Андрюша даже засмеялся про себя. На сей раз Алик сам дал ему в руки козырного туза. Андрюша тоже встал. Взял конверт, прочитал на нем черные буквы в орнаменте из цветущих сакур: «Шоу Кумитэ» и ответил:
— Что такое «кумитэ», я не знаю. А «нукитэ»— это такой прием. Удар по горлу. Выполняется он так. — Андрюша пошел ладонью в горло Алику.
Наверное, просто случайно Алик успел среагировать. Выставил защиту, отбил удар и отскочил к плите.
— Что случилось, Первозванный? Я тебя обидел? Извини. Извини меня, сынок…
Это слово как хлыстом ударило Андрюшу. Он засмеялся тихо:
— Ты сказал «сы-нок»… Мне сказал? Мне?
— Да что случилось, Первозванный?!
— Какое ты имеешь право называть меня сынок?! Ты! Чмо! Козел болотный! Так на войне не делают!
Андрюша выскочил из кухни. Пошел в комнату. Взял из голубого дембельского альбома конверт с деньгами. Вернулся и бросил конверт на стол перед Аликом. «Алику с приветом» было крупно выведено на конверте. Алик в ответ чуть улыбнулся:
— Мне еще одно письмо? Ты же со мной… Расскажи лучше на словах, Первозванный.
Андрюша сел напротив него, облокотился на стол и выдохнул ему прямо в лицо:
— Это ты мне сейчас все расскажешь! Все, блин! Или я вышибу твои жалкие мозги! Понял?
Алик тяжело вздохнул. Сказал тихо:
— Это называется — точка кипения. Когда вещество переходит из одного состояния в другое… Я тебя очень прошу, Первозванный, не переходи в другое состояние… Тебе твое нормальное очень идет…
Андрюша саданул ладонью по столу:
— Блин! Надоело!… Первозванный, говоришь?… Друг, говоришь? Думаешь, купил меня с потрохами за триста баксов? Купил башмака бессловесного… Ему лапши на уши навешай, и он до смерти ее жевать будет!…
Алик внимательно смотрел на него широко открытыми голубыми глазами. Просто смотрел, ничего не говоря. И Андрюша начал успокаиваться:
— Ну что я про тебя знаю?… Кто ты? Алик или Саша? Бандит или чекист… Почему я на тебя работать должен?… Так на войне не делают! Ты знаешь, что такое друг на войне?… Знаешь? — Андрюша безнадежно махнул рукой.
— Понимаю, — тихо сказал Алик.
— Да что ты понимаешь?! — опять махнул рукой Андрюша, чуть не опрокинув бутылку.
И отвернулся от Алика.
