Марина замолчала. Алик не услышал того, что больше всего боялся услышать. Она и не догадывалась, кем ей приходится Василий.

Алику уже не нужно было тщательно подбирать слова, Марина поняла его мысль сразу.

— Ты спрашиваешь, зачем тогда помолвка?

Она задумалась, положила ладони под бедра, подняла плечи:

— Он знал, что случилось со мной после… Он все знал про тебя… Я взяла неделю, чтобы все обдумать… Я искала тебя… Мне сказали, что ты уехал… В самый нужный для меня момент ты пропал… Я ужасно обиделась, Саша. А Вася предложил замечательный план… Месть и ей, и тебе! Ты представляешь глаза моей мамочки, когда она узнает, что мой жених — ее бывший любовник! Ты представляешь! Ха-ха! Он знал, что я его не люблю… Но нас объединила месть! Он мстит ей… А я — тебе.

Только сейчас Алик понял, какой «сюрприз» готовили Светлане Филипповне, почему от нее все скрывали. Это была месть, достойная Магамбы.

Марина смотрела на Алика с вызовом:

— Ах… ты считаешь, что месть — это плохо? Ну почему же, призрак?! Месть — это компенсация! Когда нет любви, нужно найти ей замещение. Месть — прекрасное замещение любви. Что? Я опять не права?…

Марина опустила голову, и волосы скрыли ее лицо от Алика.

— Это очень здорово, что ты пришел ко мне безмолвной тенью. Это очень хорошо, что тебя как будто нет, что на самом деле ты где-то там, лежишь прикованный наручником к койке. Это очень здорово, призрак…

Марина вздохнула и посмотрела на Алика:

— А ведь я любила тебя, призрак. Первый раз в жизни. По-настоящему. А тебе нравилась мама Света. Я тебя ревновала к ней, как угорелая, пока не поняла, что тебе никто не нужен. Никто! Ты такой же призрак, как твои крысы. Ты — мыслеобраз!

Марина засмеялась. Алик рванулся и взлетел. Он заметался в лунном свете, не понимая, что с ним происходит.

— Эй, вернись! — крикнула ему Марина. — Вернись! Я еще не все сказала!

Алик сделал небольшой круг над заливом, собираясь с мыслями, спустился до воды и, не касаясь ее, пошел к перевернутой лодке.

— Хватит чудеса творить,— сказала строго Марина. — Сядь и слушай.

Алик качнулся в воздухе и сел на край лодки.

Марина улыбнулась довольно:

— Вот так, призрак! А теперь слушай дальше. Помолвку мы отмечали в «Астории». Очень все было весело и шикарно. После помолвки Василий попросил меня остаться у него на ночь. Я осталась. Пока он был в ванной, я проглотила целую упаковку снотворного. Он мне рассказывал потом, что я чуть не умерла. Когда меня откачала «скорая», первое, что я сказала: «Его нужно убить!», а он наклонился ко мне и спросил: «Меня?» Я ответила: «Сашу». Так что можешь считать, что это я тебя заказала. Он просто выполнил мою просьбу.

Алик ей не поверил:

«Ты просто не хотела остаться с ним. И свалила все на меня».

Марина улыбнулась ему грустно:

— Я теперь ни с кем не могу остаться, Саша. После той ночи у костра мне даже подумать об этом страшно. Наверное, я полюбила тебя, потому что тебе… тебе этого тоже не нужно… Правда, призрак?

Она засмеялась.

Алик чуть приблизился к ней:

«Дурочка»…

Марина вздрогнула:

— Что с тобой, Ольшанский?

Алик еще приблизился к ней:

«Ты чувствуешь меня?»

Марина ответила шепотом:

— Мне горячо… Мне страшно…

Алик ее успокоил:

«Не бойся… Иди ко мне»…

— Как? — заволновалась, не понимая, Марина.

«Закрой глаза. Дыши ровно. Слегка приоткрытым ртом», — тихо подсказывал ей Алик словами Взлетной инструкции.

Марина закрыла глаза. Вздохнула раз, другой и опустилась спиной на дно баркаса.

«Засыпай, засыпай, расслабляйся,— командовал Алик. — Теперь почувствуй, что по всему твоему телу пробежала дрожь… Чувствуешь?»

Тело Марины вздрогнуло, она тихо застонала:

«Я хочу… Я хочу к тебе, Саша!»

«Ну иди же! Иди!» — позвал Алик.

Марина задрожала всем телом, закусила губы, вскрикнула… И рядом с Аликом села Марина — сияющая. Она протянула к Алику руки. Алик слился с ней в одно целое… И они взлетели!

Ранним утром у койки Алика в мансардочке стояли полковник Никита и доктор.

Яркий свет сумасшедшей лампы под потолком освещал мертвенно-бледное лицо Алика и подтянутую над головой правую руку в браслете. Доктор взял пульс на скрюченной руке.

— Пульса нет… Есть… Опять нет…

Никита поднял Алику веки, шлепнул его ладонью по щеке, сказал растерянно:

— Летает пристегнутый, в одежде… Нарушение Инструкции!

Доктор ногой пододвинул табуретку к койке, сел и посмотрел на застывшее, ничего не выражающее лицо Алика:

— Знать бы, где он теперь?

Никита заволновался:

— Что ты расселся! Надо его возвращать! Василий Иванович ждет!

Доктор сложил на коленях руки:

— Ты же его «ведомый». Ты ответственный за безопасность в полете — вот ты и возвращай.

Никита забегал по мансарде:

— Как? Он же улетел без датчиков. Как я его верну? Надо что-то делать!

Стукнула дверь. Доктор вскочил с табуретки. В мансардочку вошел Василий в черной форме, всклокоченный, злой. Никита бросился к нему, доложил растерянно:

— Он улетел, Василий Иванович…

Василий подошел к койке, остановившимся взглядом долго смотрел на Алика.

— Пристегнутый, в одежде, — бубнил за его спиной Никита.

— Верните его, — хрипло приказал Василий.

Никита беспомощно развел руками:

— Он же к приборам не подключен…

Василий сурово посмотрел на доктора.

— Можно применить электрошок, — растерянно сказал доктор. — Но это долго… и больно.

Василий ему улыбнулся мрачно:

— Он на свет реагирует?

— Мы этот прожектор зажгли, — показал на лампу Никита. — Никакого эффекта.

Василий, прищурившись, посмотрел на лампу:

— Уйдите в угол. Отвернитесь… Попробуем наоборот.

Никита и доктор переглянулись и встали в угол, отвернувшись к стене. Василий взял со стола Библию, прикрыл ладонью лицо, оскалился и наотмашь шваркнул книгой по сумасшедшей лампе. С мелким звоном разлетелись по комнате осколки. От окна раздался скрип пружин, и на койке приподнялся Алик. Пристегнутая рука не позволила ему встать, и он упал головой на подушку.

Василий сел на табуретку у кровати, склонился к нему:

— Ты где был? Куда ты летал, чума?

Алик чуть улыбнулся.

— По личному делу…

— Личные дела бывают у людей,— сказал Василий. — Призраки не имеют личных дел! Если я еще раз узнаю, что ты вышел в астрал без моей команды, я прикажу уничтожить тебя! Ты меня хорошо понял?!

Алик ему кивнул:

— Ты можешь уничтожить это. — Он положил свою левую руку на грудь. — Можешь заключить мое тело в ШИЗО. Но со мной ты ничего не сделаешь, Вася. Я свободен. Навсегда свободен!

Василий обернулся к доктору:

— Доктор, сделай ему укол. Выруби его. Он мне надоел!

Закончилась наша затянувшаяся история в ночь с восьмого на девятое августа. Древние придавали простым цифрам какой-то магический тайный смысл. Например, «8» — у них обозначала смерть, а «9» — наоборот, возрождение к новой жизни. Мы не виноваты, что последние события нашего рассказа полностью совпали именно с этими цифрами, с их магическим смыслом. Поверьте, все было именно так, именно в эти числа.

Ранним утром восьмого августа, когда красное солнце, в розовых перьях облаков, появилось над лесом, Василий был уже на берегу залива. Он опустил окно белого джипа и сказал Чену торжественно:

— Я считаю потерянным день, если мне не удалось увидеть восхода солнца!

Чен поправил челку, усмехнулся про себя пафосу помятого с вечера шефа:

— Все восходы одинаковы…

Василий смотрел на красное солнце, загадочно улыбаясь.

— Не бывает двух одинаковых трагедий. Каждое утро солнце встает над землей из новой крови. В крови и муках рождается день и кончается в кладбищенском свете луны. Каждый день Он нам напоминает о нашей вине, каждый день Он нам повторяет свое заклятие! И каждый день глиняный обязан прислушиваться к Его словам. Природа — Его единственный храм. В ней происходят великие литургии.