Парни улыбнулись, глядя друг на друга. Денис не сомневался ни в одном из них. Хорошая, спаянная команда. Сейчас, про прошествии почти года совместной работы, он мог сделать уверенный вывод о том, что с людьми ему повезло. Крепкие ребята, отлично подготовленные, психологически устойчивые. С такими можно горы свернуть…

— Протупил, — вдруг упавшим голосом выдавил командир.

— Чего? — вскинулся Червонец.

— Протупил, блин, — повторил Денис. — Как же так…

— Да чего случилось-то? — не выдержал на сей раз Кошак.

Денис поднял на товарищей виноватые глаза.

— Я не спросил у командира рымской группы, на каком они транспортном средстве.

— Синяя "Газель", — беспечно бросил Лева. — Таких в городе почти нет. Не ошибешься.

— А ты откуда… — удивился командир, но тут же понял, — а… ты же им сегодня оружие выдавал…

— Нервный ты стал, товарищ, — иронизировал Червонец. — Отдохнуть бы тебе.

— Фух… — Денис вытер лицо ладонью. — А вот прикиньте теперь, чего бы нам могла стоить моя глупость?

— Такой вот ты… — закатил глаза Лева.

— Вот такой вот я, блин, идиот, — раздраженно скрипнул Денис.

— Да ладно тебе, — попытался успокоить товарища Кошак. — Они же нас рядом с площадью ждать будут, так? Ну и много, ты думаешь, так в это время будет стоять автобусов? Нашли бы, по любому…

Оперативник растер лицо ладонями и посмотрел на часы.

— Кто у нас в начале?

— Первая, Двадцать третья и Восьмая. Самые лучшие, — ответил Червонец, мельком заглянув в бумаги на планшете.

Денис покивал головой и огляделся по сторонам, будто проверяя, все ли на месте и нет ли в окружающих предметах ничего лишнего. Чего то, чему здесь быть не положено. Действие это не имело никакого смысла, просто сработало подсознание. Стремление к совершенству, к тому, чтобы все получилось идеально.

"Лучшее — враг хорошего", — всплыла в голове в командира чья-то умная мысль, подцепленная мимоходом на жизненном пути, словно веселый примечательный сувенир, и записанная в память.

Денис каждой клеточкой своего тела осознавал, что наступил "момент истины". От него сейчас зависело уже немногое. Теперь он был словно инженером, потратившим годы на создание автомобиля, и теперь стоящего и безучастно наблюдающего за тем, как водитель-испытатель садится за руль и запускает двигатель.

Все, что они все могли теперь сделать — работать четко и слаженно согласно разработанному плану. Промедление могло сбить график операции. А это — чревато тяжкими последствиями. Если группы не получат вовремя оружие, то они не выйдут в назначенное время на позиции. Восстание начнется не одновременно. Будет потерян эффект внезапности. А это — с высокой долей вероятности — провал.

— Ладно, господа. Все по местам, — скомандовал Денис.

Лева и Червонец сорвались с места и побежали внутрь ангара. Кошак сделал несколько шагов назад и оказался в тени.

Командир отошел немного в сторону и сделал то, чего не делал очень давно. Он еле слышно, одними губами зашептал.

"Отец наш небесный! Да святится имя твое, да будет царствие твое, да будет воля твоя…".

В ворота медленно въехал черный микроавтобус….

23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. ул. Шевченко. 00:54

— Э-эй, мужик, ты чего… — Петрович положил дрожащие руки на руль.

— Тихо сиди, я сказал, — пассажир слегка потянул воротник рубашки на себя и нажал стволом револьвера на затылок водителя.

— Да ты чего? — Петрович тяжело дышал. — Бери, что хочешь… Вот, — он достал из кармана брюк двадцать рублей, — все что есть. Пустой я, клянусь… Час всего работаю…

— Мне твои деньги не нужны. Телефон давай, — уже спокойнее ответил мужик.

— Слышь, парень, не отбирай машину только. Клянусь, ей только и кормлюсь…

— Не жалоби меня, — отрезал тот, принимая старенькую трубку и выключая ее. — А слушай лучше. Сейчас мы дождемся моего друга, а потом еще двоих заберем. Тут недалеко. Отвезешь нас на Балашовку. Там возьмем кое-чего. Потом — на Ковалевский мост. Ясно?

— Ясно, ясно, — торопливо ответил Петрович. — А потом отпустишь? Я в "ментовку" не побегу, клянусь. Мне проблемы не нужны…

— Можешь бежать, — неопределенно хмыкнул пассажир. — Сделаешь все как надо — отпущу, еще и денег дам. Пятьсот рублей. Но если вздумаешь заниматься ерундой, — его голос вдруг сорвался на озлобленный донельзя, какой-то очень страшный неестественный шепот, — я тебя убью. Убью, слышишь!

— Я понял, понял, — Петровичу было очень страшно. — Я все сделаю, не бойся. Только не делай ничего…

— Ну а коли так… — рука отпустила воротник рубашки. Пассажир как-то устало откинулся на сиденье, — все будет хорошо. Я, дед, не бандит. Ты не думай. Педагог я, понял…

— Чего ж не понять, — осторожно ответил он.

— Только ты не обольщайся, — голов пассажира вновь стал угрожающим, — с оружием я обращаться умею. В случае чего — стреляю через сиденье. Мне, дед, терять нечего…

Прошло три томительных минуты, прежде чем метрах в десяти впереди по улице из кустов показался чей-то силуэт.

— Поморгай, — потребовал пассажир.

Петрович мигнул фарами. Силуэт сразу заметил автомобиль, быстро подбежал и сел на переднее сиденье. Мельком взглянул на Петровича. Обычное лицо. Кареглазый молодой парень, пожалуй, лет двадцати. Синий спортивный костюм, сидевший слегка мешковато. Ничего особенного.

— Наш? — спросил новенький у пассажира.

— Нет. Просто "водила", — резко ответил тот. — Ты опоздал на две минуты.

— Началось? — как-то торжественно, с придыханием спросил парень, развернувшись к знакомому всем корпусом.

— Да, — коротко ответил тот.

Парень глубоко вздохнул и уставился в темноту. Так они сидели почти минуту. Петрович, ничего не понявший, не смел нарушить молчание. Внутреннее чутье подсказывало ему, что сейчас лучше помалкивать. Пассажиры были напряжены как струны на гитаре. Трогать человека в таком состоянии, да еще и вооруженного, опасно.

— Ладно, поехали, — выдохнул, наконец, мужик. — Давай сейчас на Егорова.

Петрович развернулся на пустынной улице и минут пять гнал машину.

— Здесь тормози!

На сей раз ждать не пришлось. У проезжей части, облокотившись на дерево, стоял довольно крупный мужик лет сорока и спокойно курил. Выбросив окурок, он открыл заднюю дверь и залез в салон.

— Здравствуй, Колян, — уважительно поприветствовал его пассажир заднего сиденья.

— И тебе привет, — спокойно ответил тот. — Я так понимаю — это наш транспорт, — кивнул он на Петровича.

— Ага.

— Значится, началось все же… — резюмировал Колян. — И ты, Брут? — хохотнул он, обращаясь к парню, — так и знал, что ты в теме.

— А я вот и не думал, что вы с нами, Николай Сергеевич, — удивленно ответил тот.

— Куда ж вы без меня, — философски заметил тот, — мы с Саней всю жизнь дружим, — он потрепал мужика по плечу. — Да и давно надо было с этим бардаком заканчивать… Тебя как зовут то? — поинтересовался он у водителя.

— Петрович я… — ответил он.

Ему уже удалось немного прийти в себя.

— Ты вот что, Петрович, — проникновенно и дружелюбно сказал Колян, — ты нас не бойся. Мы такие же простые люди как ты. Ты, главное, не дури. Сделай все как надо. И езжай себе домой спокойно. Понял?

— На вот… — Саша протянул ему с заднего сиденья две сторублевые купюры. — Остальное потом получишь.

— Спасибо, — Петрович засунул купюры в карман. По правде, на деньги ему сейчас было наплевать: унести бы ноги.

"Странное что-то происходит… — вертелось в голове".

— Теперь — на Карабинерную, — приказал пассажир.

На сей раз подобрали хлипкого низенького мужичка лет пятидесяти.

— О, Максим Палыч, — хохотнул Колян, подвигаясь на середину, — тоже на старости лет повоевать захотел?

— Я поболее тебя навоюю, — степенно ответствовал тот. — Что, разродились, наконец-то?