— Ну а основная группа из шестнадцати человек на четырех машинах будет красоваться прямо перед центральными воротами тюрьмы, — продолжил Червонец. — На нее основная надежда. Там — народ в основном опытный. Вооружим ее до зубов, дадим два "Пламени". Они прибудут. Начнут окапываться основательно на противоположной стороне улицы. Дадут пару залпов, вызовут оперативного дежурного и предъявят ультиматум. Так, мол, и так… "В стране восстание. Сидите тихо, не вылезайте. Вас не тронем. А будете "ерепениться" — пойдем на штурм. Охрану вырежем, а уголовников отпустим в город".
— Подействует стопроцентно. Ни грамма не сомневаюсь, — категорически заявил Денис. — Это мы все-таки грамотно решение приняли. Они ни за что не решатся на активные действия. Не зная наших сил… Да еще и если увидят перед собой пулеметы и гранатометы… Никогда! Скажут: "На фига нам это надо". Тем более что они атаковать не собираются. Подождем. Вот придет армия, и разгонит их всех. А нам главное — заключенных не выпустить. Хаоса не допустить".
— Ни за что на рожон не полезут, — подтвердил Лева.
— Пацаны, — Денис призывно посмотрел на подчиненных. — Помните: какая-нибудь мелочь, не существенная на первый взгляд, может поставить под удар всю операцию. Поэтому думайте, ребята, думайте. Помните наше правило: решение принимает командир, но в разведке каждый имеет право голоса. Сейчас расходимся. Спите крепко. Но даже во сне — думайте. Наше главное оружие — мозги. По ходу дела, нам предстоят самые тяжелые в нашей жизни двое суток…
21.08.2009.
Папа очень обеспокоен. Дальние родственники почти убедили его в том, что организуемый вами праздник может действительно состояться. Вчера собирал нас и советовался. В итоге принял решение о переводе с понедельника всех школ на усиленный режим обучения. Велел сделать образец объявления, но пока никому об этом не рассказывать.
Мама по-прежнему не в курсе событий. Занята собой. Советую скорее начинать праздник.
Лесник
22.08.2009. Краина, 3 км к юго-востоку от г. Херон. Трасса М-25. Стационарный пост ГАИ. 02.48
Иван сонно потянулся и начал прохаживаться взад-вперед вдоль дорожного полотна, исключительно для того, чтобы поднять тонус. Не любил он эти ночные дежурства… И чего его черт дернул переводиться на двадцать пятый? Это командир роты посоветовал.
"Гляди, — говорит, — Ваня. Место козырное освободилось. Давай-ка ты! А чего? По городу мотаться как в задницу ужаленный не будешь. "Отпахал" сутки — трое свободен. Благодать! Давай порекомендую…".
Благодать-то она, конечно, благодать, а вот только ночью, бывает, скукотища! Да и не любил он по ночам бодрствовать. Одно дело — с восьми до пяти, и — домой. К молодой жене. А на этом посту… Сутки проторчишь, домой едешь, с ног валишься. Потом — дрыхнешь весь день. К вечеру просыпаешься, а ночью, естественно, заснуть не можешь. Под утро — спать охота. И, "наша песня хороша, начинай сначала". Весь биологический ритм — псу под хвост. Эх, зачем согласился… Хотя, и в батальоне работа была не из веселых. Такая уж судьба, "ментовская"…
С другой стороны, по нынешним временам, еще и спасибо сказать надо, что после армии в ГАИ пошел. Тесть подсобил, спасибо ему. Люди, вон, косяками без работы по городу шарятся. Повыкидывали с предприятий, словно собак безродных, и живи как хочешь! А тут все же зарплата, хоть невеликая, но постоянная. Да и, глядишь, денежку "срубишь" какую…
Сержант не наглел. Он бы вообще не брал, честное слово! Но как тут не брать, если командир с тебя ежемесячно конвертик требует. А в конвертике известно, что должно быть. Ну, вернее, начальник, само собой, ничего такого от тебя и не требует, упаси Боже… Это же — коррупция в чистом виде! Как можно? Но попробуй — не принеси месяц-другой. Ну вот ради интереса — попробуй! И увидишь, что будет…
А будет просто. Ну, месяц не принесешь, может, ничего и не сделается. Если, конечно, потом за два сразу отдашь… А вот ежели совсем носить перестанешь, в один прекрасный день станешь безработным. Это в самом, что ни на есть, лучшем, распрекрасном случае. А обычно бывает проще: ловят тебя "за руку" на взятке. В тюрьму, правда, вряд ли посадят. Но свои условные два-три года ты отгребаешь совершенно спокойно, и оставшуюся часть жизни работаешь таксистом или охранником, потому как с таким прошлым никакого будущего у тебя уже нет. И самое страшное, что не только в городе и области, а по всей стране. Да и за границей — тоже, скорее всего… А твое же бывшее начальство бодро отчитается о борьбе с коррупцией в своих стройных рядах. И перед центром, и перед своими… А на твое место тут же придет более понимающий человек.
Да… Работка, блин… В принципе, днем не скучно. "Караваны" постоянно идут, груженые чем-нибудь полезным и нужным. И не только стране, но и отдельно взятому сержанту ГАИ. Есть, правда, еще командир, вездесущий капитан Сергиенко. Вон, в помещении поста похрапывает… И старшина Кобзев есть, тупой до невозможности. Ивана он прямо-таки раздражал до зубовного скрежета. Ну нельзя же быть настолько ограниченным! И рядовой, новенький… Пашка, как там его по фамилии? Сложная, никак в голове не осядет. Но он сегодня приболел. Сейчас бы Иван его, может, и поставил вместо себя, на правах старшего по званию, а сам подремал бы за постом в шезлонге, подаренном гаишникам каким-то проезжающим в Рым щедрым по необходимости "водилой".
Трасса нынче была пустынна. Она и раньше по ночам не особо оживленная была. Но в последние месяцы люди по темноте как-то меньше ездить стали. Нет, ну не то, чтобы совсем мало, но меньше — это точно. На такой факт не только Иван внимание обратил, но и все четыре смены двадцать пятого поста.
А причин тому было две. Во-первых, кризис… Меньше товарооборот плюс меньше денег у людей равно меньше перевозок и меньше машин на трассе. А во-вторых, криминогенная ситуация ухудшилась. Пошаливать стали на дорогах, как в лихие девяностые. У соседей южнее особенно… Оно тоже понятно. Все тот же вездесущий кризис виноват. Кто раньше рамок держался, теперь "на большую дорогу" в полный рост выходит. Да… За последние полчаса машин двадцать проехало. Иван даже останавливать не стал. "Легковушки", что с них возьмешь?
"О, фура, что ли… — оживился инспектор, всматриваясь в приближающиеся с юго-востока крупные фары какого-то автомобиля. — Ночью?".
Он встал на положенное место и покрутил в руках жезл.
"А, что бы ни было — остановлю. Хоть какой-то "экшн".
Огни фар становились все ближе. "Икарус…" От разочарования Иван громко вздохнул, намереваясь беспрепятственно пропустить транспортное средство. Но острый глаз сержанта еще издалека подметил отсутствие таблички на лобовом стекле с указанием маршрута.
Иван внутренне собрался, прогнал дремоту и выставил жезл перед приближающимся автобусом.
Водитель ловко остановил свою "махину" пассажирской дверью прямо перед инспектором, но мотор почему-то не глушил. Дверь отъехала, и Иван поднялся по ступенькам. В нос ударил острый запах спиртного и мужского пота. Из салона доносился смех и веселые крики множества глоток.
— Инспектор ГАИ Чалый, — козырнул Иван полезшему за документами водителю и посмотрел налево.
Автобус был заполнен, судя по всему, полупьяными мужчинами. Попойка не прекратилась, несмотря на появление работника милиции. Кто-то, держа в руке пластиковый стаканчик, говорил тост нескольким невнимательно слушающим его собутыльникам, кто-то глушил баночное пиво. В разных концах салона поочередно раздавались взрывы хохота и матерная брань.
— Вольно, сержант, — пробасил вылезший откуда-то с переднего сидения накачанный коротко стриженый мужик лет тридцати пяти в новой хлопчатобумажной тельняшке. Он вальяжно подошел к обалдевшему от такой фамильярности инспектору и, приобняв его за плечо, по-дружески дыхнул водкой в лицо.
