И вот настало Рождество. Амтман, как всегда, закатил пир, а после люди разошлись спать. Амтман продремал некоторое время, и тут к нему явился Клаус и говорит: «Сегодня ты забыл мою кружку». Амтман проснулся, встал и оделся. И тут он слышит, что в соседней комнате его писарь ещё не лёг. Амтман позвал его и велел сходить за свечой. Писарь быстро исполнил поручение и вернулся. Тогда амтман достал бутыль водки, Клаусову кружку и рюмку и попросил писаря пойти с ним на кладбище. Они встали у могилы Клауса. Амтман берёт кружку, трижды наполняет её и выливает в трещину или дырку в надгробии, сам пропускает рюмку и говорит: «Вот наши кружки, Клаус!» После этого амтман с писарем пошли домой спать. Больше Клаус амтману не снился.

Писарь спросил амтмана, почему он так сделал, и тот поведал ему обо всём. А писарь рассказал эту историю другим через много лет.

Покойник приходит к своим костям

(Ólafur Davíðsson, I)

Когда преподобный Йоун Хатльгримссон Бакман (умер в 1845 году), пастор в Клёйстюрхоуле (Монастырском холме), учился в школе, однажды между школярами возник спор о том, могут ли умершие возвращаться к своим костям. Одни считали, что могут, другие — нет. Через некоторое время на кладбище были похороны, и школяры решили не упускать случая проверить, кто из них прав. Они взяли выкопанную при рытье могилы кость — ключицу — и под вечер подложили под голову одному мужичку, спавшему у дверей в той же комнате, что и некоторые из них. Мужик не знал о том, что затевают школяры. Ночью почти все юноши бодрствовали: им было любопытно посмотреть, что будет. Едва мужик заснул, как начал сильно метаться, бился изо всех сил и внезапно проснулся. Школяры сказали ему, что он спал беспокойно. Он ответил: а как же, мол, иначе, ведь ему приснилось, что в дверях стоит человек. Он был мрачен и угрюм и указывал на свою ключицу. Под конец он начал угрожать ему — и тогда мужик проснулся. Школяры сочли, что их спор разрешён. На следующий день они закопали кость на кладбище, и после этого её обладатель больше не объявлялся.

Больничный призрак

(Ólafur Davíðsson, I)

Давным-давно в больнице в Рейкьявике умер какой-то француз. Труп вскрыли. Вскоре после его похорон одна девушка стирала бельё в подвале больницы поздно вечером. Когда пробило двенадцать, к ней пришёл человек, немного постоял возле её корыта и вновь вышел. Через некоторое время он снова вошёл, опять немного постоял и вышел. Этот человек был рослый, черноволосый. Так продолжалось до четырёх часов утра. Тогда человек вышел и уже не вернулся, но девушка до смерти напугалась. Она обрадовалась, когда рассвело и все начали вставать. Девушка рассказала, что произошло ночью, и все решили, что к ней, наверное, приходил француз: его лёгкие обнаружились на подоконнике в подвале — их забыли положить в гроб вместе с телом. Потом их зарыли, и после этого француз больше не являлся.

Приснившиеся стихи

(Gríma hin nýja, 1965)

Когда в долине Баурдардаль в 1833 году возводили новые постройки на хуторе Сандвик (Песчаная бухта), Эрленд Стюрлусон работал на стройке вместе с другими людьми. Однажды ночью, вскоре после того, как начали копать землю под фундамент, к нему во сне пришёл рослый человек. Он сказал эти строфы, а потом исчез:

На следующий день рабочие наткнулись на большую плоскую скалу, не докопав до глубины, намеченной для фундамента. Из-за этого сна они решили не трогать камень и так и не взглянули, что же скрывается под ним. Мы не знаем, объявлялись ли в Сандвике какие-нибудь привидения до или после этого случая. Брат Эрленда, Хатльдоур, жил в Сандвике семь лет (1835–1842), и человек, пришедший во сне, скорее всего хотел сделать предупреждение потомкам будущего хозяина.

Однажды Эрленду Стюрлусону приснилось, что он стоит возле какого-то камня на туне близ реки Рёйдарау (Красной реки). Там он увидел сундук, а на нём были написаны такие стихи:

Больше никаких рассказов, связанных с этими стихами, нет.

(Эрленд Стюрлусон, который рассказал нам эти сны, в своё время широко славился своим умением сочинять стихи. Он происходил из многочисленного рода Стурлы в Тингэйарсисле, родился на хуторе Фльоутбакки (Холм у реки) 4 октября 1790 года, а умер в Гёйталёнде 17 июня 1866 года. От него пошёл многочисленный род. — По рассказу Эрленда Сигурдссона, хозяина хутора Бреттингстадира. Рукопись Конрада Эрлендссона, учителя.)

«Из бочонка лей вино…»

(Jón Árnason, 1956–1961, I)

Жили двое приятелей: один молодой, другой старый. Говорят, что старик любил выпить и молодой обещал пригласить его к себе на пир. Но ещё до этого старик умер. Его похоронили на кладбище при церкви, в которой молодой венчался, и свадебное застолье проходило в усадьбе при церкви. Ночью во сне к жениху явился его друг. Он сказал:

Он встал с постели и вылил на могилу своего друга четырёхвёдерный бочонок водки, и больше тот ему не снился.

В ожидании надгробного камня

(Bjarni Harðarson, 2001)

На могиле Анны Сигрид Мельстед (1790–1844), жены сислуманна в Хьяльмхольте, стоит красивый надгробный камень. Но его поставили туда не сразу. С этим камнем связана любопытная история. Паутль Мельстед очень скорбел по смерти своей жены и, говорят, вскоре после её кончины заказал в Копенгагене это роскошное надгробие. Его привезли на корабле в Эйрарбакки, а оттуда доставили до перекрёстка возле Хрёйнгерди, но дальше почему-то везти не стали. Без малого век спустя, в 1930 году, камень всё ещё лежал на том же месте, а ящик, в который он был запакован, весь истлел и рассыпался. Многие лошади отказывались идти мимо камня и далеко обходили его, сворачивая с торной дороги. Они оказались духовидцами, как выразился Торарин Паульссон, который записал историю об этом надгробии. Его рукопись заканчивается так:

«И вот в один прекрасный день, весной, к Хрёйнгерди пешком подошёл человек — свою машину он оставил на обочине дороги. Он представился как Аусгейр Йоунссон из Лощины на Землях. Это был почтенный старец, предупредительный и щепетильный. Он поинтересовался: „Нельзя ли передвинуть надгробный камень с дороги на то место, где ему положено лежать, а то прямо-таки тяжко смотреть, как такая красивая и нарядная дама стоит возле него в любую погоду?“ Его просьбу уважили и быстро исполнили. Перевозкой камня распоряжался преподобный Оулав Саймундссон, который тогда был пастором в Хрёйнгерди».