Вот лежим мы, скорчившись в ущелье,
А прежде спали под шатром;
Там были все мы впятером.
Услышав эту вису, все заподозрили, что путник, который проезжал по этой дороге весной, снял с мертвецов всё ценное, а сами тела вытащил из палатки и где-нибудь спрятал. Тогда начали расследование и возбудили судебное дело, но всё напрасно. Сведения о пропаже тела пытались добыть любой ценой — и тогда пригласили колдуна, подумали: может, у него получится. Он обосновался в сарае в Рейнистадире. Ему привиделось, что тела братьев на лавовом поле, в ложбине, завалены камнями и сверху привалена большая каменная плита, а под ней лежит записка с рунами; колдун сказал, что тела не найдутся, пока эта записка не исчезнет. Дома всё привиделось ему отчетливо, и он снарядился в путь, но по дороге видение померкло, и когда он прибыл в то место, где были спрятаны тела, то ничего не смог отыскать.
Тела наконец нашлись около 1845 года на лавовом поле Кьялхрёйн, под каменной плитой, как и говорил колдун. По другим рассказам, Бьяртни приснился матери братьев — Рагнхейд, и приведённые здесь висы он говорил ей; этой версии придерживается доктор Мауэр, а я придерживаюсь рассказа пастора Скули, выросшего в Скагафьорде. [Прим. Йоуна Ауртнасона.]
Преподобный Торлаук Тораринссон
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
В ночь после того, как пастор Торлаук Тораринссон утонул в реке Хёргау, одной его знакомой девушке приснилось, что он пришёл к ней и говорит:
Смерть меня пояла,
Смерти остро жало.
Смерть горька и сладостна
И всё же не безрадостна
Тем, кто верует в Христа,
Кто без страха ждет Суда.
Крестьянин с Зелёной Моховины
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
Большая Зелёная Моховина — это название одного из заброшенных хуторов, которые были в Северной Муласисле в поселении под названием Острова. В XVII веке постройки на Зелёной Моховине ещё стояли, и у развалин много лет косили сено. Колодезь с водой на этом хуторе в зимнее время становился негодным, и воду приходилось таскать из реки Лагарфльот; тогда она текла по другому руслу, гораздо ближе к хутору, и всё же тропа до неё была длинная. Однажды в сильный буран хозяин Зелёной Моховины отправился на Лагарфльот за водой и не вернулся. А ночью под окном его жены кто-то сказал такую вису:
Мраз убил, метель укрыла,
Замер дух в дороге.
Обречён — кто вышел вон
В пургу
без подмоги.
После этого людям часто являлся призрак этого бонда, и тогда хутор Зелёная Моховина был заброшен.
«Как ни хорони концов, а наружу выйдут»
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
Как-то раз на одном кладбище при пасторской усадьбе рыли могилу. Тогда выкопали много старых костей, среди них череп, пронзённый насквозь вязальной спицей. Этот череп пастор до следующего церковного праздника хранил у себя. Когда началось богослужение, он подождал, пока весь народ соберётся в церкви, а потом прикрепил череп над входом. После службы пастор первым вышел в сопровождении дьячка и стал наблюдать за выходящими. Ничего не случилось, и они решили проверить, не остался ли кто-нибудь внутри. Там оказалась одна древняя старуха, она сгорбилась за дверью, и выйти её пришлось заставлять силком. Из черепа на её головной убор капнули три капли крови. Тогда она сказала: «Как ни хорони концов, а наружу выйдут». Она призналась, что когда-то лишила своего мужа жизни, вогнав ему в голову вязальную спицу. Тогда она была молода, вышла за него не по своей воле и прожила с ним недолго. Она похоронила его сама, никто этого не видел. Потом она вышла замуж за другого, который тоже умер. Говорят, эту старуху утопили: так тогда карали матерей-детоубийц.
«У меня мёрзнут ноги, малыш»
(Sigurður Nordal, 1971)
Торлаук Йоунссон, дядя повивальной бабки Торунн Гисладоттир, которая рассказала мне эту историю, в 1869 году пропал без вести на пути из Скафтауртунги в Рангаурветлир. Его останки нашли только четырнадцать лет спустя. Жители Рангаурветлира обнаружили их в горах и опознали по серебряным пуговицам и монетам.
Ночью, до того как жители Рангаурветлира привезли останки с гор и вести об их находке ещё не дошли в долину, дочери Торлаука — Рагнхильде — приснилось, будто отец явился к ней и сказал: «Сегодня я отправлюсь на погост, малыш». («Малыш» было его обычное ласковое обращение к дочери.) В ночь после того, как останки похоронили, ей снова приснился отец. Он подошёл к ней во сне и сказал: «У меня мёрзнут ноги, малыш». Она видела этот сон несколько раз. После она велела поискать в том месте, где обнаружили останки. Там нашлись кости от пальцев ног. Их тоже похоронили, и больше Рагнхильд таких снов не видела.
«Слёз не лей…»
(Gríma hin nýja, 1965)
После смерти Бьяртни Йоунссона с хутора Хрёйнхольт его жене однажды приснилось, что он пришёл к ней и сказал такие стихи:
Слёз не лей; пусть в этот час
Скорбь твоя растает.
Сам Господь Всевышний нас
В вечности венчает.
Две женщины услышали во сне одни и те же стихи
(Gríma hin nýja, 1965)
Один человек замёрз насмерть на границе между землями, принадлежащими двум хуторам. На следующую ночь женщинам на обоих хуторах приснилось, что он явился им и сказал такие стихи:
Велика Господня слава,
Мука крестная кровава.
Щедрая Христа рука
Примет в небо бедняка.
Призрак просит дать ребёнку своё имя
(Gríma hin nýja, 1965)
Сигрид Йоунсдоттир, хозяйка хутора Хьятлир, жена Йоуна Финссона, управителя хреппа, в 1869 году увидела во сне, что к ней явился писатель Йоун Тороддсен[33] и попросился на ночлег; а он обычно останавливался у них на хуторе в бытность свою сислуманном в Страднасисле, когда ехал на тинг. Сигрид сказала, что, к сожалению, не может впустить его. А он ответил: «Можешь, если захочешь». Это он сказал с обидой в голосе. Тут она проснулась, и сон оборвался.
Когда это произошло, Сигрид была беременна, и 8 февраля 1870 года она разрешилась мальчиком. Она подумала, что призрак Йоуна просил её дать ребёнку своё имя, — и назвала мальчика Гвюдйоуном.[34]
Корабль призраков
(Sigurður Nordal, 1971)
Много лет тому назад близ гор Эйафьётль произошло кораблекрушение. На том судне было всего четырнадцать человек. Трое забрались на киль и стали звать на помощь, ведь на взморье стояло много народу (крушение случилось у самой пристани). Но прибой был таким сильным, что подплыть к утопающим было невозможно. А когда все моряки погибли, корабль сам собой развернулся и поплыл к причалу, как будто его кто-то вёл. Так он и стоял на взморье, и никто его не трогал до следующей зимы: тогда его отволокли по льду через Хольтсоус до Каменной пещеры. Но больше в море на нём ходить не смели: люди его чурались. Когда его поставили на лёд у пещеры, пастухи с Камней (так называется ближайший к пещере хутор) стерегли под горой овец. Они видели, что, пока корабль перетаскивали, за ним следом шёл погибший экипаж и все моряки были мрачны и угрюмы. Потом корабль так и стоял в низине по другую сторону пещеры. Через некоторое время там проезжал из Рангаурветлира крестьянин по имени Торкель, с хутора Рейнистадир. Он держал путь на восток через Эйафьётль. Дело было зимним вечером, а Торкель ехал мимо пещеры, поскольку дорога проходила именно там. С запада в пещеру стекает маленький ручеёк. Когда Торкель переехал через ручей, ему повстречался незнакомец и сказал: «Иди к нам, приятель, помоги вытащить судно на берег!» Торкель ничего не заподозрил, так как с дороги корабль не был виден, и согласился. Больше незнакомец ничего не добавил, просто повернулся и поманил Торкеля за собой. Торкель поехал за ним и по пути всё удивлялся, что его конь всё время храпит и не желает идти за тем человеком. И вот они дошли до низины, где стоял корабль, и Торкель видит: вокруг корабля стоят тринадцать человек самого разбойничьего вида. И только тут Торкель вспомнил кораблекрушение под Эйафьётлем той осенью и, как ему показалось, узнал утонувших моряков. Тогда его охватил ужас, и он стеганул коня плёткой. Конь рванулся из низины что есть духу, а Торкель услышал, как призраки тем временем поют такую песню:
