Но самый главный принцип, который должны знать все — нужные камни для жребия — они холоднее прочих. И тянет от них могильным холодом.

Текущую победительницу, со связанными сзади руками, в белом полотняном сарафане по щиколотки, босиком, Скарви деятельно поволок на "гору конунга", держа косы избранницы намотанными на свой кулак. Там он предъявил жертву жребия своему конунгу. Жертва смотрела на конунга жалобным взглядом с поволокой, с небесно синим цветом глаз. Ей осталось только покориться и принять свою судьбу, как и многим девушкам до нее, выбравшим своей рукой холодный черный жребий.

Влад просчитал ситуацию. По-своему. Ему и в голову не могло прийти, что Скарви на испытание оружия притащит одну из селянок. Ведь староста дал клятву о том, что ни один человек не будет принесен в жертву. О том, что понятие "человек" для старосты не является синонимом "разумное существо гуманоидного типа", Владу еще только предстояло узнать. Он решил, что Мудрый Скарви решил с ним породниться.

— Ты зачем мне девку притащил, Скарви? Внучка, что ли, твоя? И не жалко? У меня жены, сам видишь, обнаглевшие и борзые, сожрут просто еще одну невесту. И девочку жалко — молодая да симпатичная, но уж больно спокойная.

Скарви и все окружающие, тихо впали в ступор. То, что жены конунга едят людей, преимущественно молодых девушек, для многих было ожидаемым, но неприятным открытием. Вон и эльфийка довольно осклабилась, показав острые зубки, видно, предвкушает трапезу.

Эльнуриэль, в отличие от Влада, сразу догадалась, зачем Скарви притащил на гору эту девчонку. Этот театр сюрреализма она решила прикрыть, пока Влад не отдал какой-нибудь приказ, который воспримут как сигнал к жертве.

— Мудрый Скарви, Великий конунг не хочет приносить жертвы. Он просто хочет опробовать остроту клинка. Для этого ему нужна всего лишь мелкая, ненужная животинка. Принесите лягушку, если не можете поймать даже мышь.

Скарви понял, почему он ненавидит эльфов. Особенно женщин-эльфов. Только те могли всего парой фраз дать понять что ты тупое, неуклюжее, деревенское дерьмо. Однако староста переобулся на лету, уходя от позорного признания. Скарви не даром звали Мудрым.

— Ищут зверей, ищут. Я вот привел конунгу в услужение, на подмогу в делах бытовых. Или еще каких. Сами посмотрите — никто конунгу землю со спины не стряхнул, до сих пор грязный, как сви… очень грязной спиной бегает! — Скарви осторожно разматывал со своей руки косу несостоявшейся жертвы.

Влад наморщил лоб, пытаясь понять ситуацию. В его наборе понятий не укладывался образ старосты, самолично приводящего на заклание молодых девушек из своего села. Даже для его жизненного опыта это было чересчур.

Но его внимание, к счастью для старосты, отвлек мальчишка, принесший мышку-полевку, завернутую в тряпицу. Несчастную мышь, с помощью подручной амуниции, буквально распяли на притоптанной земле. Влад торжественно занес кинжал и под глубокие охи внимательно наблюдающей толпы легонько кольнул ее лезвиями. Мышка превратилась в желе за несколько секунд.

Требовалась еще одна, третья проверка. Поэтому следующий был дикий ван. Его положили на плоский булыжник, откинули сверху часть кольчуги, и Влад без особых выкрутасов просто пырнул его, задержав кинжал в деревянном теле. Ван задрожал всем телом, начал шелушиться, а затем тоже обратился в желе, но уже грязно-черно-синего оттенка. "Ведьмин студень" закапал на землю, просачиваясь сквозь звенья оседающей на глазах кольчуги.

Кинжал, уже ярко мерцая желтым камнем в оправе, наглядно доказал, что действительно является "лезвием судьбы", с легкостью прерывающим судьбы кого угодно, от мелкой мышки до могучего лесного бога.

Влад резко обернулся на вскрик Эльнуриэль. Та держала за серебряную цепочку надетый у нее шее сильмарилл. Эльфийский камень теперь мерцал голубоватым светом с темно-синими крапинками. Принцесса послужила приемником части энергии маны, когда Влад убил своим кинжалом "дикого вана" и сильмарилл вобрал ее в себя. Цвет магии людей был красным, магии эльфов — зеленым, а вот у магии ванов глубокий голубой. Эльнуриэль наблюдала воочию этот цвет магии впервые, хотя и читала о нем в героических романах времен Вторжения в монастырской библиотеке. Темно-синие крапинки наверняка были энергией от черного камня, который по чуть-чуть, но постоянно воздействовал на все его окружающее пространство, работая своеобразным ветряком на межмировых и звездных ветрах.

За всеми делами и непрерывной беготней на селе незаметно наступил вечер. Влад захватил всех своих хакерш, даже выспавшихся к тому времени Марго и Светлану, и направился к навесам. Там ему вскользь сообщили, что число жертв в этот день выросло до семи человек. В лесу одну неуклюжую бабку укусила змея, а вторую бабушку прибило упавшим срубленным деревом. Влад их лично не знал, поэтому отделался дежурной фразой "на все воля Маниту" и попросил ужин.

Народ же воспринял фразу буквально — семь смертей взял себе Маниту за "лезвие судьбы", и на то была его воля. Владу уже буквально смотрели в рот, а его индейские присказки теперь мгновенно рассказывались и пересказывались всем вокруг.

Во время ужина для селян пришло время культурного шока. На этот раз все остолбенело смотрели на хакерш. Влад давно уже ел с ножа, или порой вообще руками, нисколько не заботясь о своем внешнем имидже во время еды. Мужчина одичал и ничем не отличался от своего текущего сельского окружения, которое таким образом и кушало всегда, единственно, что он не чавкал и ел с закрытым ртом. Как говорится, с кем поведешься. Однако девушки-хакерши, пусть и не были девушками "из высшего общества", почти в полном составе обратившемся, правда, в радиоактивный пепел, когда накрыло Лондон, однако были городскими девушками, а город их был как-никак когда-то культурной столицей некогда великого государства, даже, можно сказать, империи.

И вот они, с имперским шиком, взяли в правую нож, а в левую вилку, и отдали дань вкусному мясу на каменной посуде.

Средневековье, особенно раннее, в котором навсегда застряло это сельское общество, такой вещи, как вилка — не знало вообще. Однако знало, что вилы — страшное оружие озверевшего крестьянства. А то как же: один удар — и три-четыре дырки. Мясо же, по тогдашним правилам хорошего тона, можно было есть только руками, держа его в немытых когтях, или с помощью оружия, ножа или вертела — таков был менталитет обычного селянина. Даже утонченные эльфы ели ломтики мяса с помощью шпилек или миниатюрных шпажек.

Народ перестал есть и сгрудился вокруг хакерш, обсуждая невиданное и изящное оружие. Девушки растерялись.

Влад пришел на помощь своим подчиненным.

— Вилки? Вы вилок не видели? Это наши с Евгением жены взяли в командном бою против демонов. С тех пор вот, владеют. Только оружие демонов работает против демонов…

С этими словами Влад достал из наплечной сумки, в которую сложил все носимое ценное имущество из разодранной и опаленной куртки, свою собственную, уже почти забытую вилку.

Так как Влад числился в движении питерского сопротивления боевиком, хоть и был на самом деле в самом низу иерархии секретных ячеек на позиции "сбегай принеси! Что ты принес?! Отнеси обратно! Сделай так, чтоб я тебя три часа искал и не нашел!", даже вилка у него в руках была смертельным оружием. Ну прям как у монаха Шаолинь. Единственно, что вилка была его собственной, абы с какой, без долгих тренировок, Влад управиться бы не сумел.

Он с хэканьем продемонстрировал собственное мастерство владения оружием "последнего шанса", метнув его на насобаченные долгими тренировками и килограммами погнутых вилок два метра. Вилка по кончики лезвий вошла в столб, поддерживающий навес.