— Примета нашего времени, — вздохнул Бэнкс и заказал у подбежавшего официанта в белом костюме чай с лимоном. Сегодня Эдвина выглядела на свой возраст, с сожалением отметил Бэнкс. На плечах черная шерстяная шаль. Наверное, это по случаю траура, решил он. Или замерзла. Или и то и другое. Ее серебристо-белые волосы и бледная, сухая кожа резко контрастировали с чернотой шали.

— А где же ваша хорошенькая подружка? — спросила Эдвина.

— Между мною и инспектором Кэббот ничего нет, — смутился Бэнкс.

— Вот ведь дурочка! Будь я на ее месте да на двадцать лет моложе…

Бэнкс рассмеялся.

— Что, вы мне не верите?

— Еще как верю.

— Новостей никаких нет? — перестав улыбаться, спросила она.

— Пока маловато. Я только что звонил в участок, узнал, что у вашего сына была вторая положительная группа крови, как и у тридцати пяти процентов населения Земли. А на теле Марка оказались следы крови двух групп — второй положительной и третьей положительной — более редкой. Как выяснилось, эта группа и была у Марка.

— То есть все больше подтверждений тому, что Лоуренса убил Марк? Вы на это намекаете?

— Пока мы еще ни в чем не уверены, — ответил Бэнкс, — но результаты анализов крови определенно подтверждают эту версию.

Эдвина умолкла. Бэнксу показалось, что она хочет еще что-то сказать, но не решается. Однако прошла минута, другая, а Эдвина все молчала. Бэнкс протянул ей фотографии, которые Энни распечатала в участке:

— Мы нашли эти снимки в кабинете Марка. Вам знаком этот человек?

Эдвина вытащила из коричневого кожаного футляра очки и внимательно посмотрела на фотографии.

— Нет, — покачала головой она. — Никогда раньше его не видела.

— Это не Лео Вествуд?

— Лео? Нет, с чего вы взяли? Лео куда симпатичнее этого мужчины, да и не такой высокий. Он коренастый, с темными густыми кудрями. Похож на херувимчика. А откуда вы узнали про Лео?

— Из писем.

— Что еще за письма?

— Которые Лео посылал Лоуренсу. Ничего такого. Обычные письма.

— Это и неудивительно, — заметила Эдвина. — Лео всегда отличался сдержанностью.

— Когда они с Лоуренсом встречались, не помните?

— Они расстались почти десять лет назад. Были вместе с конца девяностых и до начала двухтысячных.

— А что произошло? Почему они разошлись?

— Ну что обычно происходит между людьми… — Эдвина перевела взгляд на стену. — Охлаждение? Появление кого-то другого? Лоуренс это со мной не обсуждал. Он, конечно, был страшно расстроен и долго страдал, но постепенно оправился и начал жить сам по себе. Как и Лео, наверное.

— Вы не знаете, где Лео живет сейчас?

— Тут я вам ничем не могу помочь. После их с Лоуренсом разрыва мы с ним не общались. Возможно, он и сейчас живет по тому же адресу, что и тогда. Это на Адамсон-роуд, комплекс Свисс-Коттедж. — Эдвина продиктовала Бэнксу точный адрес. — Я там с ними пару раз ужинала. Очень симпатичная квартира, в хорошем районе. Лео там нравилось, и он даже выкупил квартиру. Если ничего не стряслось, он, наверное, до сих пор там.

— У них с Лоуренсом было все серьезно?

— Да, насколько мне было известно.

— А другие мужчины в его жизни были?

— Просто любовники или близкие люди?

— Близкие люди.

— Мне кажется, до знакомства с Марком в жизни Лоуренса был один только Лео. Ну, если не считать его первой любви, имени его я уже не помню, слишком давно это было. Сам-то Лоуренс наверняка помнил, как звали того юношу. Первая любовь никогда не забывается, верно? Короче говоря, ни о ком, кроме Лео, я никогда не слышала. Это если говорить о серьезных отношениях. А просто любовники, конечно, были.

— Лоуренс никогда не упоминал мужчину по имени Джулиан Феннер? — спросил Бэнкс.

— Феннер? — нахмурилась Эдвина. — Нет, кажется, нет.

Официант поставил перед Бэнксом чай с лимоном. Поблагодарив его, Бэнкс глотнул бодрящего напитка. Эдвина, воспользовавшись появлением официанта, заказала еще один джин с тоником. В саду чирикали птички, солнце пригревало Бэнксу шею.

— Мы предполагаем, — продолжил он, — что Марк мог заподозрить Лоуренса в измене. Что Лоуренс завел роман на стороне. А Марк как-то об этом узнал.

— Жаль, что я ничем не могу вам помочь, — ответила Эдвина. — Понимаете, я никогда не лезла в личную жизнь Лоуренса. Хотя, вообще-то, я сомневаюсь, что он изменял Марку. Как и любой другой мужчина, он не отказывался от любовных приключений, но только если на тот момент был одинок. А стоило ему полюбить, все в его жизни становилось иным. Такими вещами он не шутил.

— А как же мужчина на фотографии? Он держит руку на плече Лоуренса, — заметил Бэнкс.

— Ну и что? По-моему, это ничего не значит. Обычный, вполне естественный жест — он просто пропускает его вперед. Никакого сексуального подтекста я тут не вижу.

— А человек, охваченный ревностью, вполне мог его увидеть.

— Верно. Люди иногда себе такого навоображают, уму непостижимо.

— Как думаете, мог Марк приревновать Лоуренса, увидев эти снимки?

— Наверное, — пожала плечами Эдвина. — Но все-таки он был не настолько ревнив. Разве что не очень уверен в себе. Понятно — отхватил такого друга, как Лоуренс. И потерять его ужасно обидно! Вы не подумайте, что меня неудержимо тянет хвалиться сыном. Просто мне кажется, сам Марк мог так рассуждать.

— Понятно, — кивнул Бэнкс, подумав, что напрасно социологи твердят, будто классовая иерархия себя изжила. Ерунда, никуда она не делась. — А что скажете насчет деловых партнеров Лоуренса? — спросил он. — Он ведь раньше был чиновником, верно?

— Да, — после небольшой паузы ответила Эдвина.

— И помогал вам с вашей сетью магазинов, да?

— Что? — Эдвина чуть не поперхнулась джином. — С чего вы это взяли?!

— Но Лоуренс ведь часто ездил в Лондон, вот я и подумал, что он был кем-то вроде бизнес-консультанта.

— Господи, нет, конечно. Вы заблуждаетесь!

— В самом деле?

— Аренда офиса в Лондоне кого угодно разорит. Поэтому наша штаб-квартира находится в Суиндоне, вернее, на его окраине. Кто же захочет торчать в самом Суиндоне, загазованном и вонючем.

Бэнкс про себя выругался. И почему он не посмотрел, где находится головной офис «Вивы»? Это ведь было элементарно.

— Когда я понял, что вы — та самая Эдвина Сильберт, то предположил, что Лоуренс ездил в Лондон по делам вашей фирмы, помогал «Виве» набирать обороты.

— Лоуренс? Помогал? Не смешите меня. Лоуренс был не в ладах как с математикой, так и с бизнесом. У него вообще отсутствовала деловая хватка. Лоуренс бизнесмен? Гм. Да он бы мигом нас всех разорил. Я выделила ему процент от прибылей фирмы. Собственно, эти деньги и составляли его основной доход. Но он никогда не имел никакого отношения к руководству компанией.

— Несколько раз на его счет приходили деньги из швейцарского банка, источник которых мы не смогли установить. Может, это как-то связано с вашей фирмой?

— Сомневаюсь, — пробубнила Эдвина, сжав губами сигарету и поднося к ней зажигалку. — Но он ведь много лет служил дипломатом. Наверняка за годы работы кое-что прикопил.

— Карманные деньги?

Эдвина опять устремила взгляд вдаль на холмы.

— Карманные деньги. Заначка. Резервный фонд. Подстраховка. Называйте это как хотите.

У Бэнкса начала кружиться голова. Эдвина в прямом и переносном смысле пускала ему дым в глаза. Бэнкс почувствовал, что упускает нить разговора.

— Хорошо. В таком случае, может, вы знаете, зачем он ездил в Лондон на самом деле?

— Должна вас огорчить, нет.

— А зачем он поехал в Амстердам? Он провел там четыре дня на прошлой неделе, со вторника по пятницу.

— Понятия не имею. Наверное, встречался с друзьями? У него знакомые по всему миру. В них была его жизнь.

— Что вы имеете в виду? Я не понимаю.

Эдвина перевела на него настороженный взгляд.

— По-моему, все совершенно ясно, — сказала она. — У Лоуренса не было никаких деловых партнеров. Чем бы он ни занимался в Лондоне, выйдя на пенсию, к бизнесу это не имело никакого отношения. Наверное, встречался со старыми коллегами, играл с ними в гольф, болтал. Может, в казино сидел или обедал в клубах. Откуда мне знать?