Знали об этом единицы, знакомый Богдана услышал об этом случайно, но верил этому. И верил, что проболтавшиеся живут недолго и умирают нехорошо.

Богдану пришлось разговор закончить и уйти.

– Теперь, – с некоторой даже грустью в голосе закончил Богдан, – связей у меня среди цыган нет и не будет. И появляться мне на Журавлевке не стоит. Так мне сказали неплохие, в общем-то, люди. Тебе это что-то дает?

– Тебе прямо ответить или уклончиво?

– Прямо.

– А черт его знает, товарищ старший лейтенант, черт его знает, – пробормотал Влад. – Время покажет.

Он глянул на часы – почти десять. Время летит быстро, только Серый что-то замешкался.

И тут зазвонил телефон.

Влад направился в комнату, снял трубку.

– Кто говорит?

– Это Серый, – сказал Серый. – Встретиться нужно.

– Боюсь, что нет, – ответил Влад.

– Я серьезно говорю, – повысил голос Серый. – Это нужно тебе в первую очередь.

– И снова скажу: нет. Не хочется мне с тобой встречаться, ибо не разговариваю я с лжецами, и с шулерами играть не сажусь. Сам такой, а притягиваются только противоположности.

Серый помолчал, переваривая тон Влада и пытаясь расшифровать содержание.

– Ты пьяный? – спросил он после паузы.

– Не с моим счастьем, – зло (надеясь, что звучит зло) процедил Влад. – Трезвый и злой.

– Вот даже как ... – В голосе Серого проступили усталость и разочарование. – Что на этот раз тебе под хвост попало?

– Покойничек один. Очень шустрый такой, не по чину.

– Ты о цыгане у тебя перед домом?

– Нет. Я о том, кто связался со мной два часа назад по телефону... Не дергайся, не по мобильному, и не по городскому. В смысле – не по моему засвеченному мобильнику. Под дверь подбросил. Звякнул в дверь и убежал. Пока я сообразил, пока подошел... А в восемь – позвонил. И теперь мне не хочется с тобой общаться. – Влад положил трубку.

Телефон зазвонил снова, Богдан появился в дверях, но Влад сделал зверское лицо и указал ему пальцем на выход.

Богдан вышел, прикрыв за собой дверь.

– Что? – спросил Влад в трубку.

– Кто тебе звонил? – спросил Серый.

– Он не представился. Поздоровался и спросил, как я оценил его вчерашнее послание.

– И ты?

– Я его послал, естественно.

– А он?

– А он такой же настырный, как и ты. Перезвонил и попросил трубку не класть. Сказал, что я ему должен как минимум жизнь. И как благородный человек просто обязан хотя бы выслушать его. И сказал очень странную фразу. Я должен его выслушать как человек человека, – Влад произнес слова четко, но без интонаций, словно печатал. – Что он имел в виду?

Серый молчал.

– Это все, что ты хотел узнать? – спросил Влад.

Начало положено, теперь остается надеяться, что все это не заставит Серого просто ускорить осуществление планов относительно Влада Гетьмана.

– Что он еще сказал? – спросил, наконец, Серый.

– Многое, но для начала предложил кое-что спросить у тебя. Ты ответишь?

– Что?

– Ты ответишь? – повторил вопрос Влад.

– Я не буду играть с тобой в игрушки, – чуть повысил голос Серый. – Хочешь спросить – спрашивай.

– Что такое – маах'керу? – последнее слово Влад произнес неуверенно, словно в первый раз.

– Не знаю, – ответил Серый.

Слишком быстро ответил. Вопрос получился неожиданным – Серого немного качнуло. Теперь главное – не зарываться.

– Он так и сказал: не ответишь, – с насмешкой проговорил Влад. – И ты не ответил.

– Мало ли что он мог тебе сказать! Любую абракадабру. Я все должен знать?

Серый быстро перестраивается, молодец. Только, услышав незнакомое слово, обычно люди переспрашивают или задумываются, что же у них спрашивают. А Серый ответил слишком быстро.

Первый прокол. Ладно.

– А еще он советовал мне с тобой не встречаться, если я хочу жить.

– Кто угодно может сказать. С каких таких хренов мне тебя убивать?

– Вот и я так подумал. Но очень уж он показался мне информированным. Даже слишком. Кто знал о твоем ноутбуке? О том, что ты передал мне информацию именно в нем? Кто знал из посторонних, что мы с тобой посетили ночной клуб и что собирались съездить в СИЗО? – Не переигрывать, не нажимать, аккуратно. – Что ты обещал мне отдых в любой точке глобуса по моему выбору? И еще...

Влад сжал трубку в руке – он входил в зону предположений и догадок. Тут нужно быть очень осторожным. Верить в себя. В свою интуицию. Когда верить больше не во что.

– Он сказал, что...

«Еще не поздно съехать с базара», – подумал Влад.

Сказать сейчас какую-нибудь ерунду. Если сейчас он скажет что-то конкретное, но не очень опасное, то следующим шагом может оказаться прямо посреди минного поля.

– Он сказал, что на самом деле ему приказали убить меня, а не соседей.

– Кто приказал? – глухим голосом спросил Серый.

– Я тоже спросил.

Теперь Влад сделал паузу.

Главное – не перетянуть ее, не переиграть. Он зол, он раздражен, он в непонятке. И сейчас выливает свое раздражение на удачно подвернувшегося Серого. И ничего более.

– Он не ответил, – сказал Влад. – И сказал, что тех, кого убил – убил по приказу. По списку. И еще сказал, что больше не собирается выполнять приказы оборотня...

– Кого? – Голос Серого дрогнул, самую малость, но дрогнул.

– Оборотня. Он не сказал, что в погонах, но я подумал... Либо ты с ним работал, либо кто-то из ментов.

– Не я.

– А если бы ты – сказал бы?

Серый промолчал – и так все понятно.

В трубке был слышан какой-то ровный шум, звук проезжающих машин и отдаленные голоса.

– Как-то он высокопарно это сказал – оборотень. Такой эмоциональный товарищ. Как бы не писатель. Среди твоих недоброжелателей нет писателей? Извини за паразитическую рифму. Нет? Ну, кого-нибудь с фантазией, способного придумать, что...

Владу захотелось зажмуриться – так стало вдруг страшно. Звонивший мог наговорить и о списке, и о чем другом, тут оправдание ошибке найти можно. Но пора вбросить информацию, которая укажет, что Владу звонил человек знающий.

Знающий, что именно происходило в каждом конкретном случае. И ради чего.

«Вот так, – подумал Влад. – Вот так. Проверим, не слишком ли дурак капитан Гетьман».

– Он сказал, что...

Черт, что он там мог взять у коллекционера – предметы, книги, экспонаты, карты? Что? Надо без конкретики, обтекаемо.

– Он сказал, что то, что взял у коллекционера... Причем, у козлоногого, несколько раз повторил. Так вот, то, что он взял для заказчика и по его просьбе, заказчику не отдаст. Передумал. Не в курсе, о чем это он?

– Понятия... Понятия не имею, – выдавил Серый.

– И о том, что пропало у физика из лаборатории – тоже? И о... – черт, о бумагах, файлах? – ...о материалах, пропавших из машины убитого банкира Лодкина тоже?

– Я даже не понимаю, о чем ты говоришь. И что он тебе наплел. Я сейчас пришлю к тебе машину и мы...

– Не пойдет. Он мне посоветовал никому не верить. Ты же, сказал он, не знаешь, не Серый ли тебя заказал. Я действительно не знаю. А ты меня разубедить не сумел. И вряд ли...

– Он назвался?

– Нет. Сказал, что мне повезло. Мне повезло, что я человек. Отметил, что со мной рядом тот, кому он жизнь уже сохранил. Это он о моем стажере, лейтенанте Капустяне, я полагаю. И что тот выжил по той же причине: потому что – человек. Как-то он многозначительно это простое слово произносит. У него действительно, человек – звучит гордо. Даже странно как-то в наши непростые времена.

– Я тебя жду, – сказал Серый.

– А я тебя нет. Сам приедешь, будешь ломиться в квартиру – пристрелю. У меня настроение хреновое, имей в виду. Я и сейчас не понимаю, зачем с тобой разговариваю. Не понимаю, и все. По инерции, наверное... Некстати уехал подполковник Осокин. А киевский полковник вообще не отвечает на звонки. Не в курсе – отчего?

– Не знаю, – отрезал Серый. – Не хочешь разговаривать – хрен с тобой. Кого-нибудь из своих направь к пятой школе – она ближайшая к областному управлению, кажется.