– Они убили моего папу, – оборвал поток красноречия Володя. Пояснил зачем-то: – Моего приемного отца. Игоря.

Тинек дал по тормозам и ушел вправо, к повороту на Рублевку.

– Извини, не знал, – выдавил он, кажется, искренне.

Какое-то время ехали молча. Каждый думал о своем.

– Ты ведь бросил вызов системе, – поделился наблюдением Тинек. – Сначала влился в нее, а потом, когда на тебя стали делать ставки, решил самоустраниться. А система такого не прощает.

– Да ладно, – отмахнулся Володя. – Я в эту систему не просился, меня в нее Ник затащил. И потом, система прощает и не такое. Вот если я выйду на Красную площадь и начну орать, что президент – ублюдок, это тоже будет вызовом системе. Но максимум, что я получу, это резиной по почкам. Ну, возможно, – привлекут за оскорбление.

– Неудачное сравнение, – заметил оборотень, – но, насколько я понимаю, ты не какой-то горластый сумасшедший. Продолжая твою аллегорию, хоть она и не в тему, допустим, что ты уважаемый и известный писатель или публицист, который обстоятельно начал доказывать, что президент ублюдок. Причем миллионными тиражами. И еще так, что твое существование стало опасным для системы. Думаешь, это простят? Ты фигура, как ни странно это звучит. И либо тебя надо перетащить на свою сторону, либо уничтожить. Первое, разумеется, выгоднее. Поэтому тебя ломают. И сломают.

Оборотень говорил, как обычно, просто, без претензий на истину, но настолько буднично, что верилось каждому слову. Даже там, где с другим бы захотелось спорить, в разговоре с Тинеком почему-то лишь всплывали аналогии в подтверждение слов оборотня.

– Уже сломали, – зло буркнул Володя. – Только перестарались малость.

«Опель» съехал с Рублевки и на малой скорости покатил к распахнутым воротам. Особняк был темным, только три фонаря горели, освещая въезд, стоянку и вход в дом. Да на первом этаже светилось несколько окон.

Тинек въехал за забор, свернул на стоянку. На заасфальтированной площадке стояла лишь спортивная иномарка. Размалеванного огненными сполохами «Рав 4» не было.

– Не приехала еще? – спросил Володя.

– Приехала, – кивнул на иномарку Тинек. – Только одна, без сопровождения.

– Почему это?

– Не знаю, – пожал плечами оборотень. – Могу только предположить.

– Сам скажешь, что ты там предполагаешь, или клещами тянуть надо?

Тинек остановил машину и потушил фары, оставив только габаритные огни.

– Логично предположить, что ехать встречаться с тобой одна она опасалась бы. После ее методов только идиот не сообразит, что у тебя должен быть психический срыв и ты нестабилен.

– Ты психолог, что ли? – рыкнул Володя.

– Вот об этом я и говорю, – спокойно продолжил Тинек. – Твоя мать не идиотка, все понимает. Значит, если сунулась сюда одна, без телохранителей, на то есть очень веская причина.

Володя кивнул. Мысль была здравой. С другой стороны, если осмелилась приехать сюда одна, то либо считает, что легко с ним справится, либо готова рисковать. Выходит, он ей, во-первых, очень нужен, и, во-вторых, следует быть максимально осторожным.

– Спасибо, – Володя протянул руку.

Тинек с сомнением ответил на рукопожатие. Володя чуть подался вперед. Левая рука молниеносно дернулась туда, где должен был находиться пистолет. Что-то сильно сдавило запястье.

Оборотень оскалился, продолжая так же мягко, по-дружески жать руку, а другой чуть оттолкнул Володю.

– Не надо, – мягко произнес он.

– Надо, – Володя отпрянул и откинулся на спинку сиденья.

– Зачем тебе?

– Ты сам сказал, что эта штука способна тягаться с любой магией.

Оборотень кивнул.

– Дай, – попросил Володя. – Иначе мне придется отобрать силой. А ты не маг и стрелять не будешь, так что я с тобой справлюсь.

– Не надейся, – показал зубы Тинек.

– Пара заклинаний, – Володя посмотрел в глаза оборотня, – и пистолет у меня. Но тебе будет больно.

Он смотрел открыто и прямо. Знал, что оборотень при желании может успеть раньше и просто вырубит его физически. Но смотрел, не отводя глаз. Шакал начал нервничать. Это читалось во взгляде. Наконец сдался и отвел глаза.

Володя то ли читал, то ли слышал где-то, что если переглядеть зверя, тот уже не опасен. Насколько это относится к маах’керу, он не знал, но чувствовал, что сейчас переломил волю шакала.

– Мог бы просто попросить, – с обидой пробурчал Константин.

Володя взял протянутый пистолет. Потом поднял лежащий возле коробки передач мобильник Тинека и пальцем сдвинул крышку. Дисплей погас. Володя тряхнул мобилкой. С тихим стуком вывалилась батарея.

– Какого хрена ты делаешь? – возмутился Тинек.

– Не хочу, чтоб ты ее предупредил о чем-то прежде, чем я войду. Извини, сам учил никому не верить. Дождись меня.

– Уж кого-нибудь из вас точно дождусь, – проворчал оборотень.

Володя выбрался наружу и зашагал к особняку. Снег поскрипывал под ногами, серебрился в свете фонарей. Снег был свежим, натоптать еще не успели. И, судя по следам, Лейла в самом деле приехала одна.

Металлическая ручка обожгла холодом пальцы. Дверь была не заперта. Внутри горел приглушенный свет. Володя повертел головой. Коридоры, уходящие направо и налево от холла, были темны. Второй этаж и верх лестницы тонули во мраке. Зато под лестницей тонкой полоской светилась неплотно закрытая дверь.

Сердце застучало сильнее. Кровь прилила к голове, поднимая внутри очередной всплеск животной ярости. Володя стиснул челюсти и пошел вперед.

Ладонью толкнул дверь, шагнул внутрь. Лейла сидела в кресле в дальнем углу комнаты, а точнее, очередного зала невероятных размеров. Левую стену от пола до потолка занимали стеллажи, уставленные книгами. Библиотека выглядела впечатляюще. Свет был такой же приглушенный, как и в вестибюле.

Джинна подняла голову. На лице ее было написано удовлетворение.

– Я же говорила, что ты никуда не денешься.

Он всю дорогу от морга представлял себе, как увидит ее, как скажет пару резкостей и хорошенько влепит за все. Как заставит страдать. Представлял все это в подробностях, когда ехал в клуб. Когда приложил Ника. Когда сидел в машине Тинека. Представлял в разных вариантах, но ни в одном из них не было по-домашнему устроившейся в кресле женщины, говорившей так, словно ничего не произошло.

– Почему ты не позвонила? – глухо спросил Володя.

– Я звонила раньше. И предупреждала. И не один раз. Ты показывал характер. А ведь я говорила, что ты все равно придешь. И намекала, что чем позже ты это сделаешь, тем сильнее будешь жалеть.

– Почему ты не позвонила? – тупо повторил Володя.

– Тебя надо было встряхнуть посильнее. С людьми всегда так. Невероятные таланты компенсирует невероятная леность. Пока не пнешь как следует... А у меня нет времени заниматься воспитанием и уговорами.

Володя прошел к полкам, посмотрел на мать искоса.

– Кажется, теперь начинаю понимать, – тихо проговорил он сквозь зубы. – И чего ты от меня хочешь?

– Вот это уже разговор, – мать изогнулась в кресле. – Я хочу, чтобы ты вошел в полную свою силу. Но этого хотят многие. А если говорить обо мне, то я хочу, чтобы помимо этого ты вспомнил, наконец, откуда ты родом. Слушай свою кровь, мой мальчик.

Володя облизнул пересохшие губы.

– Твою кровь, – проговорил хрипло, голос вдруг перестал слушаться, дал слабину. – Хочешь, чтобы я стал магом? Как ты? Чтобы я безнаказанно убивал людей, как ты? Чтобы шел к цели, не важно какой ценой?

– Ну, это как раз самое простое, – сказала Лейла. – Все так делают. Мне нужен маг вместо мальчишки. И я его получаю. Неважно, какой ценой.

Кровь снова побежала быстрее, запульсировала, нагнетая недобрую силу. Может, это давала о себе знать та самая кровь джинна, которой в нем была ровно половина? А быть может, он просто перестал быть тем, кем был еще вчера?

– Уверена? – тихо спросил Володя, мысленно готовясь к удару.

– Абсолютно, – сверкнула глазами джинна.