Переходя теперь ко внутренней администрации, мы, как сказано было выше, видим, что страна разделена на резидентства, регентства, округи, участки и сельские общины; причем власть распределена между голландскими и туземными должностными лицами. Резидентствами управляют резиденты, имеющие помощниками ассистент-резидентов и контролеров, и те и другие — голландцы, назначаемые генерал-губернатором.

Европейские служащие обязаны знать до мельчайших подробностей все, касающееся резидентства; отношения же их к туземцам ограничиваются общим надзором, советами и содействием. Настоящим же управлением туземцев облечены исключительно туземные начальники. Резидент подчиняется только генерал-губернатору в совете и состоит полным хозяином в своем резидентстве, но туземный резидент — единственный видимый источник власти. Европейские служащие лишь высказывают свое мнение, дают советы и докладывают, но не уполномочены лично отдавать приказания или настаивать на их исполнении. Уважение, оказываемое им, и в большинстве случаев охотное исполнение туземными начальниками их внушений, естественно, устраняют частое нарушение этих правил.

В то же время европейские служащие всегда доступны и готовы выслушивать всякие жалобы. Они не отвечают на подобные жалобы приказаниями ни даже уверением истца, что он будет удовлетворен. Это считалось бы оскорблением туземного начальника, который донес бы о том, как о нарушении его власти, так как яванцы особенно чутки относительно всего, касающегося их чести. Европеец говорит истцу, что он снесется с туземным начальником и докажет ему, в чем его приказание или поведение непредвиденно стали причиной несправедливости или вреда, и, несомненно, он будет слишком рад отменить приказание или исправить сделанное зло. Если туземный начальник действительно серьезно провинился, то в своем рапорте контролер объяснит это более сильными выражениями и на словах с ним выразит свое настоящее о нем мнение. Во всяком случае, так или иначе туземцу постоянно оказывается покровительство европейскими служащими, хотя ни один европеец не имеет прямой власти над ним.

Можно сказать, что все это лишь самообольщение, так как голландцы — хозяева страны, и хорошо известно, что все приказания и требования исходят от них, кем бы они ни выполнялись, но на деле не так. Резидент может и, в случае нужды, действительно внушает регенту отдать такие или другие приказания низшим туземным начальникам, но, за исключением особенных и безотлагательных случаев, никакая перемена не производится без предварительного совещания между резидентом, регентом и другими членами ландраада[72]. Таковые совещательные собрания ландраада бывают еженедельно или чаще, смотря по требованиям резидента. Кроме этих совещательных собраний, резидент и регент встречаются почти ежедневно по разным делам, касающимся администрации регента под руководством резидента.

Таким образом, правление каждого регентства ведается исключительно регентом и его туземными подчиненными, и первый имеет право снестись с высшим правительством касательно всякого указания резидента, с которым он и его туземные советники несогласны. Независимость суждения регента поддерживается его убеждением, что он ответственен за дурные последствия всякого приказания, отданного им, даже когда таковые приказания основаны на указаниях резидента. Вместе с тем, если регент беспричинно уклоняется от благоразумных советов резидента, то его не замедлят удалить. К чести голландского правительства следует сказать, что случаи, когда мнения регента и его туземных советников относительно туземного управления не принимаются во внимание правительством, весьма редки. Вследствие этого приказания и требования, которые, по-видимому, исходят от регента, не приписываются столько голландцам, сколько ему и его совету. Таковые приказания, вероятно, по существу более подходят под туземные понятия и, конечно, менее неприятны, чем, если бы предполагалось, что они идут от иноземных повелителей, а не от старинной и чтимой местной аристократии. Административные взыскания и удаления от должности без всякой судебной сложной процедуры немало влияют на исполнительность туземных должностных лиц и на отсутствие с их стороны умышленного противодействия распоряжениям и воле правительства.

Резидент, обладая высшей административной, фискальной и судебной властью в резидентстве, имеет и общий контроль в пределах его; но, кроме того, он одновременно исполняет и непосредственные обязанности администратора, сборщика податей и судьи в одном из регентств своего резидентства. Судебная власть его, как председателя ландраада и как главного судьи резидентства — и уголовная, и гражданская. Единоличная власть его в полицейском отношении весьма ограничена: европейцев он может присуждать лишь к штрафу не свыше 50 флоринов[73], восьмидневному аресту или к высылке в одну из столиц для отдачи под суд высшему судебному учреждению, состоящему из голландских юристов, туземцев же — к тем же наказаниям и, кроме того, к двадцати ударам розог и трехмесячной работе на дорогах.

Резидент лично знает всех многочисленных туземных служащих своего резидентства, так что ему известны их характеры и способности. В особых книгах ведутся подробные семейные списки населения; кроме того, каждая деревня занесена на карты с обозначением количества земли, принадлежащей ей как общине и всякому крестьянину отдельно. Месячные отчеты снабжают резидента точными сведениями о площадях обработанной и необработанной земли и о предполагаемом урожае. Полученные таким образом справки не только вписываются в книги, но и проверяются лично резидентом во время его частых объездов.

Все эти подробности относительно местного населения приобретаются не путем соглядатайства, а посредством постоянных сообщений и дружеских сношений резидента и его подчиненных с туземными начальниками и народом.

Таковые сношения и знакомство вместе с достигнутым через них точным знанием привычек, желаний и мыслей туземцев считаются голландцами одним из лучших результатов системы правительственных культур, благодаря которой оно возникло. Малейшее туземное неудовольствие немедленно делается известным, его причины исследуются и тотчас же оказывается в самом либеральном духе помощь, будь то общине или отдельному лицу.

Резидент получает 12 тысяч рублей жалования ежегодно и столько или более в виде процентов с культур, что составляет в общем 25 тысяч рублей ежегодного дохода. Кроме того, он пользуется бесплатно резидентским домом и землей.

Секретарь. При каждом резиденте состоит секретарь-европеец, считающийся по чину вторым после ассистент-резидента и председательствующий в ландрааде в отсутствии резидента. Секретарь заведует правительственными торгами, судебными взысканиями и всеми делами по наследству, ведет метрические и другие книги, отчетности культур, регистрирует месячные отчеты контролеров, состоит публичным нотариусом и пр. пр.

Кроме годового жалованья в пять тысяч рублей и дарового помещения, он взамен процента с культур получает в установленной норме доход со всех сделок, метрических записей и нотариальных дел и имеет, таким образом, от 7 тысяч до 13 тысяч рублей ежегодно.

В зависимости от секретаря находятся старший письмоводитель и несколько писарей; все на жаловании от правительства.

В политическом отношении Ява делится на резидентства, состоящие под главным руководством резидента; в административном же отношении главной территориальной единицей является подразделение резидентства на регентства. В каждом регентстве состоит при туземном регенте европеец — ассистент-резидент как представитель голландского владычества. Резидент, кроме общих обязанностей по управлению резидентством, исполняет в своем регентстве и обязанности ассистент-резидента и считается состоящим при регенте.