Но мне нельзя спать. Я должен узнать, что происходит. Наверное, надо поесть. Я убедился, что еда помогает в любой ситуации.
Все в доме уже спали. Я прокрался на кухню и сделал себе сандвич и чашку горячего шоколада.
Я уселся там же и, пока ел, наблюдал из окна за улицей. Позади нашего дома небольшой парк, и по ночам там шатались разные люди. Обычно это юные влюбленные, но часто там можно увидеть бродяг и бездомных. Мы очень любим перед сном посмотреть из окна просто ради развлечения.
И теперь я смотрел в темный парк и пил горячий шоколад. И вдруг заметил слабые вспышки света между деревьями. Я протер глаза и опять уставился в окно. Мне что, уже мерещится?
Но вдруг вспышки повторились. Какой-то человек бродил там с карманным фонариком. Или их было даже двое. Я не мог ясно рассмотреть.
Я напряженно вглядывался в темноту, пережевывая сандвич и не чувствуя его вкуса. Проглотив последний кусочек, я понял, что дальше здесь сидеть бесполезно.
Мне ужасно хотелось спать, и я не мог долго смотреть в одну точку. Надо было наблюдать за входом, а не высматривать людей в парке.
Я вернулся к себе в комнату и попытался читать, но это было похоже на то, как дети обычно караулят Санта-Клауса. Глаза закрывались. Я тщетно пытался бороться со сном.
Вдруг в окно ворвался яркий сноп света. Я мгновенно очнулся и вскочил с кровати. Горела настольная лампа. А яркое солнце заливало комнату. Утро! Я проспал несколько часов.
Чувствовал я себя так, словно меня стукнули чем-то тяжелым по голове. Но все равно надо пробраться к телеграфному столбу, может, там уже появилась новая листовка. Я натянул спортивные штаны и футболку и выбрался на улицу.
Конечно, на столбе висела новая листовка. Она была гораздо больше. Черные птички красовались сверху и посередине. Кроме того, там была длинная надпись. Листовка гласила:
ВЕЛИКАЯ ОХОТА НА ВОРОН! ВПЕРЕД, РЕЙВЕН-ХИЛЛ!
ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ЧЕК НА СУММУ 1000 $ ОТ «ЗИППЕДИ-ДУ-ДА»,
И ПО 1 $ ЗА КАЖДУЮ ВОРОНУ ПОЛУЧИТ ЛОВЕЦ,
КОТОРЫЙ ПРИНЕСЕТ ПОЙМАННЫХ ПТИЧЕК НЕ ПОЗЖЕ 16.00
У ТЕБЯ ЕСТЬ ДВА ДНЯ: ПОНЕДЕЛЬНИК, 15, ВТОРНИК, 16!
И ТЫ ПОЛУЧИШЬ 1000 $, ЕСЛИ ПОЙМАЕШЬ ЗА ДВА ДНЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ!
Я, глупо моргая, глядел на листовку. Тысяча долларов? Вот это да. И за что? За ворон?
Я еще не до конца проснулся и поэтому плохо соображал. Почему ворон?
Рейвен-Хилл[1] получил свое название давным-давно, когда первые английские поселенцы прибыли сюда и увидели целые полчища ворон. Но они думали, что это — гордые птицы вороны. Некоторые и до сих пор так думают.
Сейчас ворон стало меньше. В основном здесь живут сороки и галки.
Но это все какая-то ерунда, нетерпеливо подумал я, отгоняя глупые мысли. Я был жестоко разочарован.
Мне не светит заработать эту тысячу долларов. Я не силен в ловле ворон, галок и сорок. На что мне надеяться?
Я уже собирался отправиться спать.
Но возле ворот в траве вдруг блеснуло что-то черное. Я ринулся, чтобы схватить это, и чуть не упал. Я сжимал в руке черную пластмассовую птичку. Такую же, как те, которые мы нашли на болоте.
И точно такие нарисованы на листовках.
Наверное, кто-то специально ходил и разбрасывал их по всей округе.
И в этот момент мое сонное сознание начало пробуждаться. Я вдруг понял.
Так вот что все это значит! Охота на ворон! Все равно, что поиски сокровищ! Люди из «Зиппеди-Ду-Да» разбросали десятки черных пластмассовых птичек по всему Рейвен-Хиллу, чтобы их нашли дети.
Тони Заетта подсказал нам позавчера. Он многозначительно улыбнулся и произнес:
— Дети! Они лучше всяких ищеек. Любят рыться и находить всякие вещи.
Это и была обещанная рекламная кампания. «Зиппеди-Ду-Да» дает каждому по доллару за найденную птичку. А тот, кто найдет больше всех, получит тысячу долларов! Вот это игра!
Теперь я окончательно проснулся.
Я побежал в дом, сжимая в кулаке найденную птичку. Мне нужен телефон. Я лихорадочно соображал. Пластиковые вороны стоили денег. Больших денег! А вчера мы нашли целую коробку этих пташек.
Двадцать четыре штуки! Наверное, кто-нибудь из людей Тони ее спрятал. Или устал и просто выбросил коробку. А мы ее нашли.
О нет!
Я тщательно пытался вспомнить, что мы сделали с этими птичками. Лиз взяла несколько штук для своих брошек. Я тоже взял парочку и подарил их Адаму и Джонатану.
Ник закинул целую горсть в кусты! Я со стоном вспомнил об этом. А Санни выбросила остальные в урну.
Урна. В парке Рейвен-Хилла, прямо возле дороги. Вот они где. Интересно, мусорщики уже приезжали?
Я бросился на кухню, схватил телефон и набрал номер Лиз.
Лиз живет рядом с парком. Я знал, на нее можно положиться, она спасет птичек от уборщиков мусора.
Мистер Фри, отец Лиз, ответил мне и осведомился, почему я звоню в такую рань. По-моему, он был недоволен. И сказал, что на часах шесть тридцать.
— Я по срочному делу, — объяснил я.
— Хорошо, если так, — сказал он.
Я слышал, как он позвал Лиз к телефону.
Оставалось только ждать. Ну, давай, Лиз, молил я про себя, колотя кулаком по кухонному табурету. В этот момент я мог думать только о тех воронах, которые лежали в урне и ждали, пока их найдут другие ребята. Или уборщик мусора вытряхнет их в мусорную машину вместе с содержимым урны.
Наконец трубку взяли.
— Кто это? — зевая, поинтересовалась Лиз.
— Лиз! — заорал я. — Быстро! Беги в парк! Вытащи из урны птичек! Они вовсе не мусор. За них деньги дают!
— Том, ты в своем уме? — сонно бормотала Лиз. — Ты знаешь, который час? Только последний идиот может звонить в такое время и приставать с глупыми шутками! Мой папа…
— Я не шучу! — в отчаянии закричал я.
Потом глубоко вздохнул и стал говорить спокойно и раздельно:
— Слушай, Лиз. Сегодня утром…
И я объяснил все за две минуты.
— Ясно! — быстро сказала Лиз. Теперь проснулась она. — Я лечу в парк. Как только оденусь. А ты звонишь остальным.
И бросила трубку.
Я стоял, сжимая в руке птицу, и смотрел в окно. Тысяча долларов…
Если мы найдем тех птичек, которых вчера выбросили, это уже будет неплохое начало. А потом начнем искать дальше.
И вдруг я почувствовал неприятный холодок в животе. Я вспомнил о шуме и людях с фонариками. В парке за нашим домом. Они сажали птичек! Теперь-то я понял.
Я бросился вон из кухни к задним воротам.
Меньше минуты я искал первую птичку. Я просто наткнулся на нее, она торчала в траве. Потом я нашел следующую, тоже в траве, в пяти метрах от этой. Два доллара, отметил я про себя.
Я перешел по мостику над канавой для стока воды и нашел еще две. Четыре доллара. Еще одну в траве за мостом и две в кустах. Уже семь долларов.
Через пятнадцать минут у меня было уже одиннадцать штук.
И тут я услышал, что меня зовет мама.
Я уже собрался уходить, как вдруг с противоположной стороны в парк ворвалась с криками и свистом ватага ребятишек.
— Здесь должно быть много! — кричал один из них.
— Ой, смотрите, нашел! Ура! — вопил другой.
Я стиснул зубы. Нет, только не это. Ну почему мне надо идти домой?!
— Лиз просит тебя к телефону, — сказала мама, повернувшись от кухонного столика, где она готовила кофе. — А что за ажиотаж?
Я схватил трубку.
— Лиз, мне некогда разговаривать! — прокричал я. — В парке за нашим домом много птичек. И уже пришли другие ребята. Ты откопала наши в урне?
— Санни нашла несколько штук. Но не все. Она сказала, что урну кто-то перевернул. Наверное, собаки. Но она еще ищет. Теперь она пошла в парк Рейвен-Хилла. Она позвонила мне сразу после тебя из телефона-автомата. Оказывается, ей попались на глаза эти листовки, когда она сегодня утром занималась бегом.
Я от досады сжал кулаки. Если бы мы только знали раньше об этой охоте на ворон! Лиз продолжала что-то говорить. Я заставил себя сосредоточиться.
