Нет, решила она, сдаться без боя — вот что будет еще хуже. И будь она проклята, если какой-то простолюдин сможет переиграть де Монфор. Она тряхнула головой и приготовилась к драке.

Цыган вынырнул на расстоянии вытянутой руки от нее, и сражение началось. Лине попыталась отплыть, взбивая ногами целый фонтан воды. Он ухватил ее за лодыжку и перевернул на спину. Плеснув ему в лицо водой, Лине сумела вырваться, но цыган сразу же устремился за ней, поднырнул и вытолкнул ее из воды, как нерестящуюся форель. Она завопила от ярости и обрушилась вниз, а ее крики превратились в воде в пузырьки воздуха.

Придя в отчаяние, она решила прибегнуть к более радикальным мерам. Пока цыган возвышался над водой, высматривая, где же она появится, она нырнула и, подплыв к нему, изо всех сил дернула за одну ногу. Он опрокинулся на спину с шумным всплеском, как гигантский валун, а она вынырнула с радостным криком.

Вдруг что-то скользнуло вдоль ее ноги. У нее возникло ощущение, что это не рыба. Визжа, она отпрянула в сторону. Оно скользнуло вдоль другой ее ноги, коснулось коленки, но она снова сумела вырваться. А потом голова цыгана медленно показалась из воды прямо перед ней. Выражение его глаз и коварная улыбка подсказали Лине, что его отмщение близко. Сердце у нее билось, как тысяча барабанов. Она не знала, смеяться ей или плакать.

Цыган нырнул под нее. Она запаниковала.

Она столь яростно отбивалась от его атак, словно от этого зависела вся ее жизнь. Несколько ее ударов достигли цели, причинив ему ощутимую боль. И вдруг он угомонился.

Лине крутилась на месте, ожидая, что он вот-вот вынырнет позади нее. Но на поверхности озера не было никакого движения. Она затаила дыхание. Ничего. Она вздрогнула. Цыгана не было уже слишком долго. Чересчур долго. А вода была слишком мутной, чтобы что-то под ней разглядеть. Они во время сражения подняли со дна слишком много ила, и тот еще не осел.

Затем Лине увидела медленно всплывающий из темной воды остров бледной плоти. Это был цыган. Он лежал неподвижно, лицом вниз.

Что-то было не так.

Она сделала робкий шаг к нему, в горле у нее застрял встревоженный крик. Она была уверена, что это после ее ударов он потерял сознание. А теперь утонул.

Ее сердце замерло. Подгоняемая страхом, Лине с неожиданной прытью рванулась к нему. Добравшись до цыгана, она перевернула его на спину. У нее перехватило дыхание. Глаза цыгана были закрыты, челюсть отвисла. Господи Иисусе, взмолилась она, только бы он не умер! Не имеет значения, какими обидными прозвищами награждала она его, не имеет значения, какие страшные кары призывала она на его голову, только бы он не умер!

Глава 13

Забыв о том, что она полностью раздета, Лине схватила цыгана под руки, собираясь вытащить его на берег. Не прошла она и двух шагов, как внезапно он перевернулся в воде и схватил ее за талию. В мгновение ока он прижал ее к себе и запечатлел на губах поцелуй. И рассмеялся. С таким же успехом он мог попросту ударить ее в живот.

— Отойдите от меня! — закричала она и принялась колотить кулачками по его плечам, рукам и груди, дрожа от ярости. По крайней мере так она решила.

Он отшатнулся.

— В чем дело? — требовательно вопросил он. Его простодушие казалось почти убедительным.

— Просто убирайтесь! — резко бросила она, но на ее глаза навернулись слезы.

Дункан услышал в ее голосе дрожь. Смех замер на его устах, и он понял — она вновь задела его душевные струны. Он почувствовал угрызения совести.

— О миледи, я не хотел пугать вас, — нежно произнес он.

— Я не испугалась. — Ее подбородок дрожал.

— Тогда я не хотел причинять вам беспокойство, — поправился он.

— Беспокойство? Я не... — запнулась она, не в силах закончить свою ложь.

«Будь я проклят». Дункан вдруг понял, что девчонка всерьез из-за него испугалась, хотя отчаянно пыталась показать, что ей все равно, жив он или мертв. Правда была явственно видна по незащищенному выражению ее лица и инстинктивной реакции.

Он сделал шаг вперед, чтобы обнять ее и утешить. Но в ответ она только молча ударила его по рукам.

— Ш-ш, — мягко сказал он, поймав ее за запястья.

Ее изумрудные глаза были влажными, а губы — плотно сжатыми, чтобы не выдать дрожь. И далеко не сразу Лине сумела расслабиться, пока он бережно держал ее за руки. Цыган заправил ее влажные локоны за уши, нежно погладил по мягкой розовой щеке. Большим пальцем он бережно коснулся капельки воды, упавшей с ее ресниц, глядя, как она стекает по щеке. Другая капля упала с ямочки на подбородке на одну из жемчужных грудей, прикрытых завитками потемневших волос, призывавших и манящих к себе, как песня сирены.

Она не вздрогнула, когда он наклонился к ней. По жаркому блеску в ее глазах он понял, что она так же жаждет его, как и он. Их губы соприкоснулись. Ее рот был холодным, как озерная вода. Цыган начал нежно исследовать ее, подобно тому, как шмель наслаждается соком жимолости — сначала робко, а потом все смелее и смелее, снова и снова возвращаясь за волшебным нектаром.

Лине ответила на его нежные поцелуи кончиком языка. Он застонал от удовольствия. Он не должен этого делать, промелькнула в его голове мысль, когда он положил ее руки себе на талию и привлек ближе. Это только осложнит их отношения. Через несколько дней они расстанутся и, вероятно, больше никогда не встретятся. Он сошел с ума, если...

Боже, ее грудь коснулась его груди, и он испытал райское блаженство.

Он сошел с ума, начиная то, чего не мог завершить, то, что Лине никогда не позволит ему завершить. Но тело не подчинялось ему. Оно наслаждалось сочным, только что собранным урожаем, поданным, как на пиршестве. Шелковистый мягкий живот Лине прижался к его ребрам. Ее длинные локоны колыхались на волнах, щекотали ему живот, несколько намокших прядей прилипли к ее лбу, и он слизывал капли воды со щек и ресниц. Кончиками пальцев он нежно поглаживал ее по спине, от шеи до чувствительной точки у изгиба ее великолепных ягодиц.

Лине застонала. Внутренний голос, кричавший ей, что пора прекратить это, становился все слабее и слабее. Она уже едва слышала его сквозь шум в ушах. Сейчас она думала только о мужчине, который обнимал ее, — мужчине, который был горяч, нежен и, слава Богу, жив. Ее тело воспламенилось и горело. Холодная вода, струившаяся между ними, только усиливала жар соприкасавшихся тел. И, хотя напряженный фаллос, упиравшийся ей в живот, не оставлял сомнений в желании цыгана, рассеянный золотистый свет, журчащий ноток, божественное прикосновение тел делали все каким-то эфемерным, нереальным. Она повернула голову и еще сильнее обхватила его за талию, прижавшись щекой к его мощной груди.

— Моя маленькая речная нимфа, — горячо прошептал он. — Вы выглядите так соблазнительно.

Волоски у него на руке приятно защекотали ее кожу, когда он опустил руку под воду и положил ей на грудь, оставляя сосок открытым для течения реки. Он поцеловал ее в лоб, в глаза, в ухо, а потом снова остановился на губах.

Лине тихонько охнула, но звук потерялся и заглох у него на губах, перейдя в негромкий стон, когда его пальцы нежно сжали набухший сосок. Цыган легонько прикусил и потянул губами ее нижнюю губу, намекая, что это же он готов сделать с ее сосками, пока все ее тело не вспыхнуло от желания, которому она не могла подобрать названия. Лине задрожала, когда его губы вдохнули огонь в ее тело, и ослабела, словно водоворот пустился в пляс, закружив ее в своих объятиях.

Будучи не в состоянии насладиться им до конца, Лине позволила своим рукам блуждать по его телу. Она погладила его широкие плечи, нашла пульсирующую жилку на шее, сплела пальцы в густых кудрях на затылке. Она больше не была дочерью лорда. Он больше не был простолюдином. Они были всего лишь родственными душами в лесном озере. Мир вокруг нее растворился, когда она поддалась очарованию момента.

Вдруг цыган замер, неожиданно отнял руку от ее груди и зажал ей рот. Он крепче прижал ее к себе, заставляя замереть. Ноздри у него раздувались, словно он старался успокоить свое учащенное дыхание.