— Нет, только это!

Гарт по-прежнему смотрел на него.

Люди иногда могут быть такими серьезными, что их жесты кажутся удивительно неестественными. Майкл наклонился, отодвинул в сторону цилиндр и обеими руками уперся в столешницу так, что теперь он глядел Гарту в лицо с расстояния не более двадцати сантиметров. Красные плюшевые кресла, пальмы вокруг журчащего фонтана — все создавало неоднородный фон.

— Ладно, это письмо написал я! — Майкл говорил негромко, но впечатление было такое, что он кричит: — Но даже если вы убьете меня, я все равно не смогу вам сказать, почему она хотела, чтобы я написал его…

— Не сможете? Вы ведь сообразительны! Неужели вы не догадались?

— …но я клянусь вам, доктор, что больше ничего не сделал. Ничего, только напечатал это письмо! Больше ничего!

— И вы клялись бы точно так же, если бы Глайнис Стакли была жива?

— Да, клялся бы!

— Вы поклянетесь в этом и перед леди Калдер? Бетти…

Он протянул руку влево, словно хотел дотронуться до руки Бетти и привлечь ее внимание, потом перевел взгляд в ее сторону — Бетти исчезла.

То, что в этом не было ничего таинственного, он понял после минутного суеверного страха. Хотя Бетти не боялась, что будет чувствовать себя оскорбленной, как это якобы чувствовала Марион, таким обсуждениям она попросту испытывала отвращение и уклонялась от них, как могла. Поскольку внимание Гарта было приковано к Майклу, а Эббот с интересом переводил взгляд с одного на другого, как зритель на теннисном матче, Бетти могла незаметно выскользнуть в холл.

И тут в этой гробовой тишине салона отеля «Палас» начало происходить множество вещей одновременно. По крайней мере, у Гарта создалось такое впечатление.

К столу приближались два официанта в полосатых жилетах, один со стороны столовой в дальнем конце, другой со стороны холла, а в нескольких шагах позади этого второго официанта шел инспектор Твигг.

Гарт встал с тихим проклятьем. Майкл отступил на шаг от стола.

— Сэр, — произнес первый официант, учтиво обращаясь к Эбботу, — могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?

— Ну, если вы сумеете направить луч света в темноту…

— Сэр?

Второй официант, за которым по пятам следовал Твигг, между тем подошел к Майклу Филдингу и торопливо сказал ему что-то приглушенным голосом.

— Какая дама? — довольно грубо спросил Майкл. — Где?

Официант продолжал что-то быстро шептать, и на лице Майкла появилось выражение страстного желания.

— Я вернусь максимум через две минуты, — заверил он Гарта. — Возможно, мне удастся уладить кое-какие дела. Вы извините меня, да?

Возражать было бессмысленно. Уже не в первый раз Гарт вынужден был бессильно наблюдать, как он лишается всех шансов. Твигг с котелком в руке, идущий широким шагом, словно прикрывал отступление Майкла в холл.

— Ну, доктор, к чему все эти церемонии, к чему вся эта спешка? Я никогда не спешу. Пока что присаживайтесь, но когда понадобится, мы позаботимся о вас. Гм. Прекрасное местечко! Добрый день, мистер Эббот. Жаль, что сегодня у меня не было возможности поговорить с вами, если не считать тех нескольких слов, которыми мы обменялись по телефону.

— Однажды вы уже вообразили, инспектор, — напустился на него Эббот сквозь стиснутые зубы, — что можете мешать в неподходящую минуту.

— Ну что вы! Я охотно попрошу прощения, сэр, если вы скажете мне, в чем именно я помешал.

— Доктор Гарт…

— Этот господин задает вопросы, не так ли? Очевидно, он думает, что может немножечко помочь полиции? Возможно, он даже думает, что сумеет установить, как все это произошло, раньше, чем это сделаем мы!

— А если он действительно это установит?

— Ну, сэр, для таких людей, как доктор Гарт, это совершенно естественно. — Твигг нарочито громко рассмеялся. — Для него естественно, что он пытается это установить.

— Инспектор Твигг, — сказал Эббот и встал, — что бы произошло, если бы один раз, хотя бы один раз в этом вашем хорошо устроенном мире вы оказались неправы?

— О, бывает, я оказываюсь неправ, сэр! Это часто бывает. Однако в данном случае я прав! А сейчас, с вашего позволения, вернемся к нашим делам и вопросы буду задавать я. Возможно, всем это еще неизвестно, сэр, но мне официально поручено заниматься этим делом.

— А вам еще неизвестно, — сказал Эббот, едва сдерживаясь, чтобы не ударить кулаком по столу, — что приказы вы будете получать от меня, и я буду решать, какие приказы и когда вам дать.

— И какие же это будут приказы, сэр?

— Если вы по-прежнему намерены допросить леди Калдер или миссис Боствик…

— Леди Калдер? Миссис Боствик? Господи, сэр, — Твигг был таким добродушным, словно давал благословение, — кто вам такое наговорил? Я никогда не предполагал, что мы могли бы много узнать от миссис Боствик. Что же касается леди Калдер, то об этой молодой даме с прошлым — если вы простите мне эту характеристику — все, что мне нужно было знать, я уже узнал, причем этого вполне достаточно и эти сведения весьма занимательны. Нет, нет, сэр! Единственный, с кем я теперь хочу поговорить, это доктор Гарт. Если, конечно, доктор Гарт ничего не имеет против. Ну так как?

— Я ничего не имею против, — сказал Гарт. — Однако если бы я даже и возражал, это все равно не имело бы никакого значения. Но вначале: кто была та женщина?

— Женщина? Какая женщина?

— Это хотел знать и Майкл Филдинг. Две минуты назад сюда пришел официант и передал Майклу, что какая-то дама, очевидно, хочет его видеть, она где-то там, снаружи. Вы знакомы с Майклом, вы виделись с ним в тот вечер на Харли-стрит. А сейчас вы стояли так близко к официанту, что должны были слышать это сообщение.

— Ну и что из этого, доктор?

— Кто вызвал отсюда Майкла именно в эту минуту? И почему его вызвали?

— А вам это кажется важным, да?

— Возможно, что нет. Но вы по крайней мере могли бы спросить об этом официанта. Он выполняет не меньше пятидесяти таких поручений в течение одного дня. Если вы будете и дальше медлить, он уже не сможет вспомнить об этом.

— Ну, так я скажу вам кое-что, доктор. — Лицо Твигга снова стало красным. — Это вы вынуждаете меня медлить, это вы вставляете мне палки в колеса и пытаетесь запутать меня, причем делаете это уже достаточно долго. Честность есть честность, но теперь с меня довольно. — Его голос стал еще более грубым. — Попытайтесь сделать это еще раз, и вы окажетесь в очень неприятном положении! Да я вас…

— Прекратите! — резким тоном перебил его Эббот. — Гарт, не думаешь же ты, что юному Филдингу угрожает какая-то опасность?

— Нет, ей-богу, я так не думаю.

— Ага! — пробормотал Твигг.

Гарт, сосредоточенно пытающийся собрать воедино все факты, о которых он думал, выглядел так, словно находился за много миль отсюда. Он посмотрел на письмо, лежащее на столе.

— Вчера, — сказал он, — я действительно не был уверен, не дойдет ли дело еще до одного насилия. Ночью я расспрашивал кое о чем миссис Боствик, а в это время кто-то подкрался по коридору к двери моего номера и подслушал нас. Не стоит хвататься за блокнот, мистер Твигг. Во-первых, я не знаю, кто это был. А во-вторых, теперь я начинаю думать, что у меня была просто-напросто галлюцинация.

Цвет лица Твигга снова изменился.

— Угрожает какая-то опасность? — повторил он слова Эббота и взмахнул блокнотом. — Этому юноше? В воскресенье, в то время, когда подают чай? Перед самым большим отелем в Фэрфилде, когда снаружи громко играет оркестр?

— Я уже сказал вам, мистер Твигг, что размышлял над этим. Этот преступник совершил убийство, потому что был очень напуган. Так ведь обычно и происходит, вам не кажется?

— Пусть вас не волнует, как обычно это происходит. Если бы вы больше знали о преступниках, которые совершают убийства в реальной жизни, доктор Дэвид Гарт…

— Я знаю о них столько, — с побледневшим лицом ответил Гарт, — что уже несколько раз был в качестве свидетеля в Олд-Бейли.^[9] Глайнис Стакли была убита, потому что убийца испугался. По-другому и быть не могло. Но еще раз это не произойдет. Еще раз это не должно произойти. Разве что если… — Гарт замолчал и после паузы продолжил: — Кстати, мистер Твигг, вы узнали в Олд-Бейли, что я написал несколько дурацких книжонок под псевдонимом Фантом?