Александр III отличался еще и тем, что не любил излишней роскоши и был совершенно равнодушен к этикету. Почти все годы своего правления он прожил в Гатчине, в сорока девяти километрах от Петербурга, в любимом дворце своего прадеда императора Павла, к личности которого он особенно тяготел, сохраняя его кабинет в неприкосновенности. Да и парадные залы дворца были пусты. И хотя в Гатчинском дворце насчитывалось девятьсот комнат, семья царя разместилась не в роскошных апартаментах, а в бывших помещениях для гостей и прислуги. Александр с женой, сыновья и две дочери жили в узких небольших комнатах с низкими потолками, окна которых выходили в чудесный парк. Большой красивый парк — что может быть лучше для детей! Игры на свежем воздухе, визиты многочисленных сверстников, — родственников большой романовской семьи. Императрица Мария, однако, все же предпочитала город и каждую зиму упрашивала царя переехать в столицу. Соглашаясь порой на просьбы жены, Александр III, тем не менее, отказывался жить в Зимнем дворце, находя его неприветливым и слишком роскошным. Своей резиденцией императорская чета сделала Аничков дворец на Невском проспекте.
Петербург же с его стотридцатитысячным населением был в то время центром русской жизни. В театрах ставились оперы и балеты русских композиторов, оркестры исполняли музыку Глинки и Чайковского. В кругах интеллигенции зачитывались произведениями Достоевского и Толстого. Однако общество все еще разговаривало на французском, а не на русском языке, и лучшие туалеты и мебель заказывало в Париже. А отдыхать российская знать ездила в Италию и во Францию.
С осени по традиции их императорские величества давали балы в Зимнем дворце. В его великолепных просторных галереях и залах, украшенных колоннами из мрамора, яшмы и малахита, золотыми потолками и большими хрустальными люстрами, собиралось до трех тысяч человек: придворные в черных с золотым шитьем мундирах, военные, увешанные орденами, молодые гусарские офицеры в парадной форме и лосинах, так плотно облегавших ноги, что для того, чтобы натянуть их, требовалось двое солдат. Ну а русские дамы были буквально усыпаны драгоценностями: диадемы и ожерелья, серьги, браслеты и кольца. Когда появлялась царская чета, оркестр начинал играть полонез. Один танец сменял другой, затем начинался ужин. Уже за полночь, когда император с императрицей удалялись в Аничков дворец, построенный более ста лет назад Елизаветой для своего возлюбленного, Алексея Разумовского, гости начинали разъезжаться по домам.
Шумная придворная жизнь и светская суета быстро надоедала Александру III, и семья с первыми весенними днями вновь перебиралась в Гатчину. Недруги царя пытались утверждать, что государь, напуганный расправой над его отцом, заперся в Гатчине, как в крепости, став, по существу, ее узником. Петербурга Александр III действительно не любил и боялся. Тень убитого отца преследовала его всю жизнь, и он вел затворнический образ жизни, столицу посещал редко и только по особо важным случаям, предпочитая образ жизни в кругу семьи, подальше от «света». А светская жизнь при дворе действительно как-то заглохла. Только супруга великого князя Владимира — брата царя, герцогиня Мекленбург-Шверинская, давала приемы и устраивала балы в своем роскошном петербургском дворце. Их охотно посещали члены правительства, высшие сановники двора и дипломатический корпус. Именно благодаря этому, великий князь Владимир и его жена считались как бы представителями императора в Петербурге, вокруг них собственно и сосредоточивалась жизнь двора.
А сам царь с женой и детьми пребывал в отдалении, опасаясь покушений. Министры для доклада должны были приезжать в Гатчину, а иностранные послы иногда месяцами не могли увидеть царя. Да и приезды гостей — коронованных особ во время царствования Александра III были крайне редки.
Гатчина же действительно была надежной: на несколько верст вокруг день и ночь дежурили солдаты, стояли они и у всех входов и выходов дворца и парка. Даже у дверей спальни императора находились часовые.
Назвать трусом Александра III никак нельзя, но постоянное ожидание опасности развило в нем определенную мнительность. Рассказывают даже о случае, когда напряженная готовность к внезапному нападению привела к тому, что император стал виновником смерти одного из офицеров дворцовой стражи. Как-то царь неожиданно вошел в дежурную комнату. Офицер, куривший папиросу, стал прятать ее за спину. Заподозрив, что тот прячет оружие, Александр выстрелил… Принимались меры и против возможного отравления. За провизией всегда посылали к разным поставщикам, которые не должны были знать, что продукты предназначаются для царского стола. Не доверял Александр III и поварам. Он распорядился, чтобы очередной повар и его помощники назначались ежедневно в последний момент, а на кухне всегда дежурил кто-либо из членов царской семьи. Завтракал, обедал и ужинал император обычно в кругу семьи, к еде приступал последним. А поесть он любил плотно и вкусно: салат из крабов, куриный или гусиный паштет… ну а на десерт чаще всего пирожные со взбитыми сливками. Сладкое государь особенно любил. Этим, пожалуй, и можно объяснить его тучность. Ввел он и обычай пить крымские вина, а иностранные, которым отдавали предпочтение его прародители, подавались, только когда к обеду приглашались иностранные дипломаты и высокие гости. Зато в дни поста государь довольствовался щами, кашей да квасом.
Каждое утро Александр III поднимался в семь часов утра, умывался холодной водой, одевался в простую удобную одежду, сам себе варил чашку кофе, съедал несколько кусочков черного хлеба и пару круто сваренных яиц. Скромно позавтракав, он садился за письменный стол. За вторым завтраком собиралась уже вся семья. Одним из любимых видов отдыха императора были охота и рыбалка. Встав до зари и взяв ружье, он уходил на целый день на болота или в лес. Часами мог стоять в высоких сапогах по колено в воде и ловить на удочку рыбу в Гатчинском пруду. Порой это занятие отодвигало на задний план даже государственные дела. Знаменитый афоризм Александра: «Европа может подождать, пока русский царь удит рыбу» обошел газеты многих стран. Иногда в своем Гатчинском доме царь собирал небольшое общество для исполнения камерной музыки. Сам он играл на фаготе, причем играл с чувством и довольно неплохо. Порой устраивались любительские спектакли, приглашались артисты.
При своих не столь уж частых выездах Александр III запрещал конвоировать свой экипаж, считая это мерой совершенно излишней. Однако вдоль всей дороги солдаты стояли неразрывной цепью — на удивление иностранцев. Выезды по железной дороге — в Петербург или в Крым — также обставлялись всяческими предосторожностями. Задолго до проезда царя по всему пути расставлялись солдаты с ружьями, заряженными боевыми патронами. Железнодорожные стрелки наглухо забивались. Пассажирские поезда заблаговременно отводились на запасные пути. Никто не знал, в каком поезде будет ехать царь. Какого-либо одного «царского» поезда вообще не имелось, а было несколько поездов «чрезвычайной важности». Все они были замаскированы под царские, и никто не знал, в каком поезде находится царь и его семья. Это было тайной. Каждому такому поезду стоявшие в цепи солдаты отдавали честь.
Все это, однако, не помешало крушению поезда, который следовал из Ялты в Петербург. Его устроили террористы на станции Борки, неподалеку от Харькова, в 1888 году: поезд сошел с рельсов и почти все вагоны разбились. Царь и его семья в это время обедали в вагоне-ресторане. Обвалилась крыша, но Александр, благодаря своей гигантской силе, невероятным усилием удержал ее на плечах и держал до тех пор, пока жена и дети не выбрались из поезда. Сам же государь получил несколько травм, которые, по всей вероятности, и повлекли за собой роковую для него болезнь почек. Однако, выбравшись из-под обломков, он, не теряя хладнокровия, приказал немедленно оказать помощь раненым и тем, кто все еще находился под обломками.
А что же царская семья?
Императрица получила лишь синяки и ушибы, а вот старшая дочь, Ксения, повредила позвоночник и осталась горбатенькой — может быть, поэтому ее и выдали замуж за родственника. Другие члены семьи получили лишь легкие ранения.
