– Я уверен, что у тебя есть дом, – сказал Свфт. – А твоя семья, где она находится?

– Дямови там, – сказала она, делая жест рукой, – он спит.

– О, – сказал Свфт, несколько саркастически. – Мы ведь не хотим будить домового, правда?

– Дямови, – поправила девочка резко.

– Пойдем встретимся с ним, – сказал Свфт хрипло и попытался пройти мимо нее, но она схватила его за руку. Он оттолкнул ее.

Я взял ее за маленькую ручку с твердыми пальчиками.

– Он немного расстроен, – объяснил я девочке. – Его планы нарушились. – Она улыбнулась. Свфт посмотрел на меня несколько высокомерно.

Я почувствовал, что начинаю испытывать какое-то чувство благоговейного уважения, которое иногда охватывало меня в Зоне, и попытался его подавить. Специфика этого места каким-то странным образом влияла на мое обычное состояние, и приходилось вновь напоминать себе, что Свфт – просто запутавшаяся крыса-неудачник, а вовсе не важная персона, борющаяся с превратностями судьбы.

– Успокойтесь, генерал, – сказал я. – Будьте добрее к девочке. Она так же боится, как и вы.

– Вы не понимаете, полковник, – и голос его дрожал от беспокойства или какого-то иного чувства. – Мы в ужасном положении. Честно говоря, я попытался сделать опыт. Я перенес нас через Желтую Линию в зону гипотетики, в ту фазу, которая еще не была реализована в Паутине. Это, – он остановился и оглянулся на окружающий нас со всех сторон лес, – состояние дел, которое было бы реализовано, если бы векторы великой победы Нефритового Дворца, как я надеюсь, разрешились переходом в первичную матрицу…

Я оборвал его.

– Ведь это ваша идея утопии, не так ли? – предположил я. Он утвердительно кивнул головой.

– Но нельзя, чтобы ребенок бродил без присмотра по Ревущему Безмолвию, – с огорчением произнес он, – где параметры даже трудно себе представить. Я не имею представления о том, какие ужасы находятся за этим лесом. Я, очевидно, потерял цель и поместил нас в какую-то фазу, которую еще и вообразить невозможно, фазу, которая не имела причинной связи с фабрикой энтропии!

– Все это плохо пахнет, генерал, – заметил я. – Каждый раз, пытаясь сделать шаг вперед, мы отступаем на два шага назад.

– Ну, не совсем так, – пробормотал он.

– Успокойтесь и передохните, – посоветовал я ему. – Это вовсе не «ревущее безмолвие», а очень приятный нетронутый лесочек. Девочка, очевидно, живет поблизости. Пойдите и поговорите с ее семьей.

Свфт пристально смотрел на девочку, то есть не на девочку – мне нужно было напомнить себе, что это была маленькая крыса, а не человек. Она лукаво взглянула на меня и положила крысиную лапку на руку Свфта.

– Пожалуйста, сделайте так, как говорит Дялковник, – попросила она. – Я знаю, что Денди будет вам рад.

– Мне же интересно, – сказал я генералу, – откуда девочка знает, как вас зовут.

Ответила сама девочка:

– Дямови сказал, когда придет Дялковник, то Дясвфт придет вместе с ним.

Она повернулась и отступила в сторону леса. Свфт последовал за ней, а я за ним. Здесь под огромными деревьями было сумрачно, и настоящей дороги не было, если не считать тропинки, которая вилась среди поросших мохом кочек. Я быстро шел за ними, чтобы не потерять из виду Свфта.

Мы шли, наверное, с полчаса, и я уже начал терять терпение, когда вокруг стало светлеть, и вдруг мы оказались в месте, залитом солнцем. Это была вырубка площадью примерно в сто ярдов, почти квадратная, где стоял маленький домик, скорее хижина, из трубы которой тонкой струйкой вился дымок. Девочка-крыса была уже у двери, а я и Свфт отступили в тень. Девочка толкнула дверь, дверь внезапно открылась и старая крыса, нет, – человек, тощий, с бакенбардами, оказался на пороге. Он схватил девочку и потянул ее внутрь.

Я уже кинулся ей на помощь, как Свфт заговорил:

– Подождите, полковник, я думаю, что все в порядке.

– Да ведь этот старый черт схватил ее! – запротестовал я. – Он, может быть, годы не видел существа женского пола.

– Существо женского пола Благородного Происхождения вряд ли вызовет нездоровый интерес у люмонга, – сказал он.

Мне пришлось согласиться, и я замедлил шаги. Свфт шел рядом со мной.

– Полковник Байярд, – сказал он, – и при этом его голос звучал не то официально, не то торжественно. – Полковник, – повторил он, – боюсь, вам предстоит потрясение. Приготовьтесь к потрясающему открытию.

В дверях появился старик.

– Прекрасно, я готов, – ответил я небрежно, – но как, черт побери, здесь оказалось человеческое существо?

– Он прошел через энтропическую непрерывность, – сказал Свфт, как будто ему все это было известно, – и вследствие этого произошло временное удвоение.

– Все понятно, – прервал его я. – Опустите все эти подробности и перейдите к потрясению.

Старик, или скорее человек среднего возраста стоял в дверях и смотрел на меня так, словно – я даже затрудняюсь сформулировать это «словно». Он прошел мимо маленькой девочки и почти что упал прямо на меня.

– Полковник, – сказал он ясным голосом, хотя мне показалось, будто что-то мешало ему говорить, а затем перешел на речь йлокков, полную высоких звуков. Но Свфт, по-видимому, понял ее не лучше, чем я.

На своем шведском Свфт сказал ему что-то, примерно означающее: молчи и слушай.

Я внимательно изучал лицо изможденного человека, который, казалось, был мне смутно знаком. У него были коротко подстриженные бакенбарды, глубокие морщины вокруг глаз, а сами глаза были голубыми и напоминали мне…

– Денди, Денди! – повторяла девочка, держа его за руку.

– Денди, – проговорил я, прислушиваясь к собственным словам. И приказал: – Лейтенант Хельм! Доложите обстановку!

Старик сделал попытку выпрямиться, и это ему почти удалось. Он сжал губы и поднял правую руку, как будто для приветствия.

– Полковник Байярд, – сдавленным голосом проговорил он, – позвольте доложить, что доктор Смовия жив и здоров.

– Дямови! – воскликнула девочка и кинулась в хижину. Тогда я вдруг понял, как ее нужно называть – Минни. Ведь Дисней никогда не рисовал крыс.

Я взял Энди за руку, которую помнил гораздо менее жилистой.

– Что случилось, Энди? – спросил я его. На глазах у него поблескивали слезы.

– Так это действительно вы, сэр! – вырвалось у него. Он повернулся и пошел, спотыкаясь, в хижину. – Наконец-то! – добавил он и исчез.

– Я предупреждал вас, полковник, – сказал Свфт. Я кивнул головой и пошел за Хельмом в полутемную хижину. В камине горел огонь, освещавший неярким светом пустое помещение, сложенное из бруса, и Хельма, склонившегося над кроватью, где лежал видавший виды пожилой человек, который пытался повернуть голову, чтобы рассмотреть, кто вошел.

– Не могу себе поверить, – как будто проквакал он по-английски и по-шведски. Хельм уговаривал его успокоиться и одновременно старался помочь ему сесть. Человек был высокий, со впалыми щеками, в оборванной застиранной рубашке, но я узнал его по фанатическому блеску его глаз. Это был молодой доктор Смовия.

– Что с вами приключилось, ребята? – вырвалось у меня, а затем я добавил уже спокойнее. – Прошло некоторое время, доктор. Что же случилось?

– Мы пролезли в это отверстие, – сказал Смовия по-английски, запинаясь. – Мы выбрались и оказались в лесу. Он напомнил мне подножия дюн на севере от Стокгольма. Никого там не было. Мы кричали, но нам отвечало только эхо. Отверстие, в которое мы проникли, исчезло, оно было наклонным, и мы ходили вокруг, стараясь найти его. Ничего. Мне показалось, что прошло девять лет, а лейтенант говорит – десять. Сначала мы старались отмечать дни, но доска с зарубками погибла в огне. Мы едва не потеряли свой дом. Потом мы старались отмечать времена года, но здесь они какие-то не такие, зимы очень мягкие, может быть, вследствие парникового эффекта.

– Вас энтропически переместили, – сказал я ему. – А этот дом вы, ребята, сами построили?

– Нет, мы нашли его здесь, он был в таком же виде, как и сейчас, недоконченный, пустой, всеми покинутый, – сказал Энди. – Поблизости мы обнаружили городок. Все в нем, казалось, были довольны жизнью, и у них был какой-то праздник. Мы прошли через город. В лесу было так приятно. Потом однажды толпа незнакомцев с громкими голосами появилась у нас, и они сказали, что больше не нужно работать.