– Можно пойти и посмотреть, – предложил Хельм.

– Он даже не знал, что украденный ребенок, о котором он так печется, – девочка, – рассуждал я вслух.

– А ведь верноподданному генералу императрицы следовало бы об этом знать, правда?

– Если только это не государственная тайна, – парировал Энди.

– А почему это должно быть государственной тайной? – спросил я.

– Потому, – заговорил Свфт, все еще лежа на полу, – что рождение законной наследницы добавило бы сил делу лоялистов, и ребенок превратился бы в мишень для врагов. Поэтому двор объявил о рождении сына, чтобы уменьшить риск.

– Бесполезно: правда бы скоро просочилась наружу, – заметил Энди. – Они могли диктовать свои условия.

– Вот именно, – согласился Свфт. – Ведь если о существовании девочки стало бы известно, приспешники Гргсдна сочли бы это угрозой. А так этот обман спас ее высочество, по крайней мере, от заговорщиков.

– А зачем вы оставили ее в Зоне? – напрямую задал я вопрос.

Он посмотрел на меня, явно собравшись все отрицать, но не решился.

– Ладно, – нехотя сказал он. – Вы правы. Я действительно выкрал ее высочество, чтобы спасти ей жизнь. Им удалось выследить меня, я вынужден был оставить карету в полуфазе, и вернуться на базу, чтобы… – он запнулся. – Я обнаружил вас здесь, – ворчливо добавил он. – Местоположение этой точки – государственная тайна. – Он бросил на меня заговорщицкий взгляд, словно призывая меня хранить этот секрет. – Экспериментальная станция, понимаете?

Я кивнул, хотя ничего не понял.

Свфт взглянул на экран, отображающий безрадостный пейзаж.

– На какое-то время они затаились, – продолжал он, – но я не вижу в нашей ситуации оснований для оптимизма. Это очень негостеприимная фаза, – объяснил он. – Нам было бесконечно трудно построить здесь даже такую скромную хижину. Здесь ничего не растет, питаться нечем. Все запасы надо ввозить, а отходы вывозить – таково распоряжение Управления.

– Мы тоже так поступаем, – заверил я его. – А как насчет близлежащих Линий?

– Они ничем не лучше, – сказал генерал. – Ведь мы находимся в Зоне Разрушения.

– Мы называли ее «Желтой Зоной», – сказал я, – и наши робкие попытки начать исследовать ее тоже были не очень успешными.

– Наше положение очень уязвимо. Они снова нанесут удар, – заявил Свфт, энтузиазм которого, казалось, начал понемногу возвращаться. – Мы должны как можно скорее покинуть это место. – Он замолчал, задумавшись. – Вы согласны, полковник? – спросил он меня, ожидая одобрения.

– Не думаю, что это возможно. У нас произошла поломка. Я ведь не собирался здесь останавливаться.

– Это я виноват, полковник, – сказал он. – Я поставил барьерное поле, чтобы задержать вас. Я сожалею, что возникла такая необходимость, но ведь она действительно возникла.

– А как вы узнали, что мы движемся сюда? – спросил я.

Он попытался пожать плечами – жест, который он перенял у людей, но его фигура не слишком подходила для этого.

– У нас весьма совершенные устройства слежения, – заявил он. – Я знал, что кто-нибудь, возможно даже вы, полковник, последуете за мной, поэтому я сфокусировал приборы на первом же корабле, который отправился по моему следу, и остановил вас здесь, на моей внешней станции.

– Да, было довольно глупо идти непосредственно за вами, – признал я.

Он отмахнулся от моих слов.

– Вряд ли, сэр. У вас не было иного выбора. Здесь, в Зоне Разрушения, можно кружить целую вечность и не найти дороги. – Он вздрогнул очень похоже на человека. – Даже задуматься над такой судьбой страшно, – добавил он.

– Наше положение здесь не кажется мне так уж намного лучшим, – заметил я. – Разве что мы не кружим, а стоим неподвижно – в вечности.

– Вы не правы, полковник, – возразил Свфт. – Вы забываете о моей станции. – Он указал на изображение на обзорной панели. – Если бы вы могли подвести наш корабль к энтропическому шлюзу, вот сюда, – и он указал на то, что было похоже на дверь в стене дома. – Просто пристыкуйтесь здесь и сбалансируйте энтропические энергии, и уже через мгновение мы будем на месте, – уверенно сказал Свфт.

– Полковник! – вырвалось у Хельма. – Если мы не сможем идеально уравнять энергии при переходе, нас же разорвет в… – Он смолк, сообразив, что не знает и даже представить себе не может, во что нас разорвет таким взрывом.

– Конечно, Энди, – продолжал я, – так и будет, если мы не уравняем частоты, проблионовый поток и многие другие переменные. Но я буду действовать осмотрительно.

Я не колебался, принимая это решение: перспектива выскочить из этого тупика была достаточно привлекательна, чтобы перевесить осторожность.

Итак, я вторично проделал с шаттлом то, что по инструкции нужно делать только в случае КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ. Я счел, что сейчас и есть именно такой случай. Внешняя станция Свфта, очевидно, была настроена на прием различных транспортных средств. Хижина и все вокруг нее было сделано из бетона, поверхность которого воспроизводила текстуру дерева. Благодаря этому хижина казалась обычным дощатым сооружением, немало претерпевшим от изменений погоды. Маленькая дверца, якобы сбитая из плохо оструганных планок, расположилась на возвышении. Мне пришлось немного подвинуть шаттл на воздушной подушке. Едва включив двигатель, я сразу перевел его на нужный градиент. Взглянув затем на Свфта, я спросил его:

– Существуют какие-то специальные действия на этом этапе?

– Позвольте, полковник, – сказал он, и, подойдя к панели управления, уверенно проделал несколько манипуляций с рычагами. Вспыхнул красный свет, затем фиолетовый, затем холодный голубой. Свфт крикнул:

– Готово, сэр, можете действовать!

– Вы тоже рискуете своей головой и головой ее высочества, – напомнил я.

– Подождите, – заговорил Смовия, державший девочку на руках. – Неужели вы будете рисковать ребенком, полковник?

– Мы все здесь связаны одной веревочкой, доктор, – напомнил я ему. – Это единственный способ для всех нас выйти из забвения.

– Да, да, конечно, – извиняющимся тоном проговорил он.

Я кивнул Свфту.

Свет погас. Хельм закричал:

– Полковник, темно.

– Очень глубокое наблюдение, лейтенант, – сказал я, с несколько большим сарказмом, чем намеревался. – Успокойтесь, – добавил я, стараясь говорить мягче. В конце концов для молодого парня это было первое путешествие за пределы своей Линии, и он не проходил обычной шестинедельной подготовки. – Это просто мгновенный стасис, пока наш энтропический потенциал не достигнет последней степени проблиона, – пояснил я, чувствуя, что мое объяснение, в свою очередь, нуждается в разъяснении.

Свфт подергал рычаги управления, и свет появился вновь. Он попросил разрешения отчаливать, я кивнул головой, и он пошел вглубь. Я последовал за ним, и при этом не ощутил ничего особенного, когда миновал переход. Хельм шел позади меня. Мы оказались в плохо убранном помещении, имеющем вид склада, где полки прогибались под весом тяжелых коробок и упакованных в пластик электронных устройств. Все было покрыто толстым слоем серой пыли.

Свфт первым прошел в дверь, которая представляла собой бесшовную панель из композиционного материала. Следом за ним мы прошли в помещение, похожее на лабораторию. Там стояло множество неизвестных мне приборов, а также несколько знакомых, но очень сложных. Пыли здесь было меньше, а света больше. Свфт подошел к приборам, пощелкал тумблерами и начал внимательно изучать показания. Он не сел, а скорее свернулся вокруг скамейки. Мне эта поза показалась очень неудобной, но я ведь не был высотой шести футов с лишним, как он, и только двенадцати дюймов в диаметре.

– Все нормально, – жизнерадостно сказал он, вставая, вернее, разворачиваясь. Мы ждали продолжения.

– Потенциал на рабочем уровне, когерентность не нарушена, – ободряюще произнес он. – Я немного волновался, по правде сказать, так как эти приятели могли многое напутать, прокладывая свои пути, не просчитанные компьютером, но базовое поле не нарушено. Вы готовы отправиться немедленно, господа?