– Я хочу провести несколько показательных опытов, уважаемые зрители. Каждый из детей вынет по одному шару, и тех из вас, кто занимает места, номера которых вы увидите на шарах, я попрошу подойти ко мне. Если кто-то не желает участвовать в розыгрыше, поднимите, пожалуйста, руки. Мое условие таково: тот, на кого укажет шар, не имеет права отказаться. Кроме поднявших руки. Вы согласны?

– Согласны, согласны, – донеслось из зала.

Не поднялась ни одна рука.

Ясновидящий подвел к барабану пятилетнюю ассистентку и сказал:

– Крути.

Восьмигранный барабан с черными перламутровыми стеклами сделал несколько оборотов и остановился. Девочка вынула шар под номером тридцать семь дробь семь и передала Макрицыну. Тот повернулся спиной к залу, предупредив зрителей:

– На определение характеристик зрителя прошу предоставить мне одну минуту.

В зале воцарилась тишина. Не было слышно ни шепота, ни шороха.

– Это женщина, – заговорил наконец Еврухерий. – Белые, искусственно завитые волосы средней длины; рост сто шестьдесят пять сантиметров, возраст и вес объявлять не буду, по профе…

– А ты объяви – интересно! – вновь раздался выкрик из зала, но Еврухерий и на этот раз не отреагировал.

– По профессии – инженер, возможно, по текстильному оборудованию. От четырех мужей имеет троих детей. Старшему – четырнадцать, средней – одиннадцать, младшему – семь. На данный момент в разводе. Разводит кактусы, прекрасно готовит. Увлекается вязанием на спицах…

– Слышь, фокусник, что, трудно сказать, сколько лет? – в третий раз прервал Макрицына тот же самый противный мужской голос.

И опять Еврухерий не среагировал.

– Модели берет из журналов. Предпочтение отдает ровнице и ангорской шерсти. Туфли синие, каблук семь сантиметров, производство – Китай.

Ясновидящий повернулся к залу и добрым, мягким голосом негромко произнес, показав залу выбранный ребенком шар:

– Я прошу выйти на сцену женщину, которая занимает тридцать седьмое место в седьмом ряду.

Поднялась кудрявая белокурая женщина среднего роста и «приятной полноты». Еврухерий встретил ее улыбкой, попросил представиться.

– Куртизанченко Леся Ивановна, – с еле заметным украинским акцентом легко и непосредственно назвалась та.

– Все ли правильно я сказал? – поинтересовался Макрицын.

– Маленькая поправка – я инженер-технолог по набивке, – ответила дама.

– Кому уже набить успела? – вновь решил испытать терпение Еврухерия все тот же придурковатый владелец баса.

Возникла пауза. От входных дверей в направлении настырного гражданина направились два охранника, но Еврухерий остановил их:

– Подождите, пожалуйста. Я хочу сказать пару слов товарищу зрителю. Попрошу одну минуту.

Ясновидящий закрыл глаза. И ровно через минуту заговорил:

– Николай Николаевич, – лицо мужчины вытянулось от изумления, – вот вы сидите в кресле, портите мне настроение дурацкими выкриками и бесперспективно заигрываете с соседкой по зрительному залу, что слева. Кстати, вы ей совершенно не нравитесь, барышня не хочет иметь с вами ничего общего.

– Ну и что? – с ухмылкой недалекого человека спросил бас.

– Да, собственно говоря, ничего, – спокойно ответил Макрицын, – если не считать того обстоятельства, что ваша супруга, Марья Петровна, сейчас лежит на диване с соседом по лестничной площадке из квартиры, что справа. Еще утром она ответила согласием на его недвусмысленное предложение. Когда ведро помойное выносила. Кстати, супруга соседа уехала в деревню к родителям помогать сажать картошку. «Синеглазку», если не ошибаюсь. Разве вы об этом не знаете?

Но Николай Николаевич вопроса не услышал – уже бежал к выходу.

Макрицын поправил костюм, который надевал только на выступления, галстук, ненавидимый люто за то, что шея его не принимала, и попросил Лесю Ивановну продолжать.

– И еще вы с туфлями маленько ошиблись, – глядя Макрицыну в глаза, уточнила Куртизанченко. – Они не китайского производства, а итальянского.

Еврухерий задумался, посмотрел на женщину и сочувственно сказал:

– Фирмы «Храпукани Лимитед» никогда не существовало не только на Сицилии, но и во всем мире. Туфли сделаны в Китае. Кстати, свой метраж они уже отходили. Не надевайте их больше, а сегодня ступайте осторожно. Спасибо! – попрощался с ней Еврухерий.

Дама спустилась со сцены. Почти дойдя до своего ряда, она неожиданно вскрикнула. Вслед за тем послышался характерный шум падающего тела, и Леся Ивановна оказалась на паркете. В полуметре от нее валялся каблук. Мужчины помогли ей подняться. К счастью, обошлось без переломов.

– Мы продолжаем, – сообщил Макрицын и попросил девочку постарше вынуть следующий шар.

Все происходило по тому же сценарию, что и в первом случае. Через минуту Еврухерий начал говорить:

– Женщина. Возраст объявлять не буду, длинные черные волосы, забранные в пучок, рост сто семьдесят сантиметров, вес пятьдесят пять килограммов, по профессии – преподаватель биологии в школе, заму…

– Все правильно, все правильно! – радостно подтвердила неожиданно вставшая с места в четвертом ряду зрительница.

– Я сказал «забраны в пучок», а не «с шиньоном из искусственных волос на макушке», – уточнил уставший от выкриков Макрицын.

Зал взорвался смехом, а взбешенная дама, обозвав Еврухерия хамом, направилась к выходу вместе с мужчиной, сидевшим с ней рядом. На ходу они грозились жаловаться во все газеты, на телевидение, и что совершенно необъяснимо, мужчина, ко всему прочему, пообещал накатать жалобу в Специализированное бетонно-заливочное управление № 7.

– Замужем. Из увлечений – настольный теннис и разведение фиалок. Приглашаю на сцену обладательницу билета на первое место в двадцать первом ряду.

На сцену поднялась приятной внешности брюнетка.

– Забубенская Тамара Васильевна. Преподаватель биологии в средней школе номер…

– Номер не надо, – перебил Макрицын.

– Мне… – гостья слегка засмущалась, улыбаясь залу, – ближе к сорока…

неожиданно для зрителей и самого себя продекламировал Макрицын строки из стихотворения поэта Ильи Сельвинского, с творчеством которого знаком не был, так как сочинения его никогда не читал.

– Я действительно увлекаюсь разведением фиалок и орхидей, играю в настольный теннис. У меня есть муж и дочь. Муж занимается наукой в одном из институтов, дочь – ученица восьмого класса.

– Спасибо большое! Желаю вам успехов в работе и семейной жизни, – попрощался с дамой Еврухерий.

А тем временем третий ребенок, мальчик, проявив инициативу, уже вынимал шар. На этот раз ясновидящий не потратил обычной минуты, а сразу же обратился к девушке, сидевшей в девятнадцатом ряду на девятом месте:

– Для вас я хочу сделать исключение и информацию озвучивать не буду, но вы обязательно подойдите ко мне после сеанса.

Публика с любопытством рассматривала девушку, которая испытывала некий дискомфорт от такого внимания.

Последняя из девочек сделала все быстро. Затем кинула шар Еврухерию, и тот поймал его одной рукой, а затем, как обычно, отвернулся. После минутной паузы, стоя спиной к зрителям, произнес:

– Следующему зрителю вряд ли придется по душе увиденная мною интимного плана информация. Поэтому не желающих рисковать прошу покинуть зал.

Шестнадцать человек, все – женщины возраста от двадцати трех до сорока – направились к выходу.

– Герой, о котором пойдет речь, руки не поднял, – заявил между тем Еврухерий, стоя спиной к публике. – Мужественный поступок! Прошу поаплодировать господину тридцати восьми лет.

Аплодисменты не раздались. Вместо этого внезапно сначала приглушились, а потом и вовсе исчезли звуки, постоянно присутствовавшие в зале, и гробовая тишина вошла во власть. Она была густая и всеобъемлющая, заполнила все уголки и щели, обволокла двери и стекла окон, смазала скрипевшие от старости суставы откидных кресел и тяжело сверху навалилась на Еврухерия, путая его в пространстве и времени. Затем словно чья-то недобрая рука медленно, но упорно стала двигать к нулю рычаг реостата, оставляя все меньше и меньше света. Из ярко-желтого, почти белого, он плавно и быстро перетек в желтый, затем в желто-синий, после чего стал серым и ослабел до свечного.