На головных машинах находились политработник майор Помазнев и капитан Иванов. Майор не отрывал глаз от стрелки часов. Вот они достигли известной черты, и тишину разорвали выстрелы танковых пушек.

125-й батальон с прилепившимся на броне десантом двинулся сквозь боевые порядки на Гнилец. Едва передовые машины оказались у околицы, по сигналу, не прекращая огня, пошли танки Боридько.

Гитлеровцы ждали атаки и сумели подготовиться, отступать они не собирались, цеплялись за каждый дом, переходили в яростные контратаки. Особенно доставалось нашей пехоте, которая, увлекшись, отрывалась от танков. То и дело вспыхивали рукопашные схватки. Временами казалось, что придется отходить, настолько многочисленным был противник. Однажды автоматчики попятились к околице. Тогда поднялся во весь рост замполит батальона капитан Захаров.

— За мной, гвардейцы!

И длинной очередью из автомата скосил группу набегавших гитлеровцев. Увлекая автоматчиков, Захаров побежал навстречу немцам, и они, не выдержав натиска, отхлынули назад.

Отважно действовали и танкисты. Большое мужество и умение продемонстрировал экипаж танка «Монгольский чекист», которым командовал лейтенант Петровский. Преследуя фашистов, танк протаранил саран, за которым пряталось орудие, и с грохотом проволок крышу и обломки, втоптал пушку в мерзлую землю.

Снова отличилась машина с надписью на броне «От интеллигенции МНР». Командир танка лейтенант Самышкин, «неинтеллигентно» проутюжив вражеские ячейки, раздавил пулеметное гнездо, разбил дзот, скосив пулеметом удиравших гитлеровцев.

В 9.30 командиру бригады поступило донесение: деревня Гнилец полностью очищена от противника. Гусаковский поблагодарил командиров батальонов и приказал закрепляться, противник наверняка попытается отбить деревню. Иосиф Ираклиевич рассчитал правильно, через час немцы перегруппировались и бросили на Гнилец до тридцати танков. С ними двигались самоходные орудия и бронетранспортеры с пехотой.

Гусаковский, находившийся в боевых порядках батальонов, занявших оборону, вынул бинокль. Дождь перестал, ветер разогнал туман, видимость приличная. Немцы шли скученно. Подпустить поближе и ударить!

Атака противника не удалась. Впрочем, немцы не нажимали, а отойдя, перестроились и снова атаковали уже с другого направления, но опять потерпели неудачу. Сделав еще несколько безуспешных попыток, гитлеровцы отошли к Соболевке.

Через некоторое время прибыли стрелковые части, и танкисты, сдав им участок, продолжали наступление. Днем 25 декабря передовой отряд появился на улицах Соболевки. Здесь отличился экипаж танка «Монгольский чекист». В коротком ожесточенном бою он уничтожил фашистский танк, раздавил три пушки, одну за другой смял четыре трехтонки.

Гитлеровцы бежали, бригада преследовала отступающего врага. Внезапно дорогу преградила неглубокая, но быстрая речка. Командир головной машины откинул люк.

— Мост! Целенький!

— Обожди радоваться, — охладил танкиста начальник инженерной службы бригады капитан Михеев. С самого начала наступления он со своими минерами прокладывал проходы в минных полях.

В бинокль он тщательно осмотрел мост. Вроде подходящий, переправиться бригада сможет. Разумеется, мост усиленно охраняется, но это заботило Михеева менее прочего, танкисты и автоматчики с охраной справятся, тревожило другое: гитлеровцы наверняка заминировали мост и ждут, чтобы на него въехали танки.

— Сейчас проверим!

Михеев с автоматчиками и саперами побежали к мосту. С вражеского берега ударили пулеметы, послышалась автоматная трескотня.

— Немедленно поддержать Михеева! — приказал командир передового отряда. Ударили пулеметы и орудия тридцатьчетверок. Подобравшись ползком и короткими перебежками к мосту, саперы и автоматчики бросились в атаку.

Гитлеровцы не выдержали и побежали. Михеев выбежал на мост и махнул рукой, двое бойцов обследовали ферму за фермой.

— Мост подготовлен к взрыву, — доложили они Михееву. — Под фермами заряды тола, к подрывной площадке тянется детонирующий шнур.

— Не успели! — обрадовался Михеев. — Крепко на них нажали. Ну ладно, обезвреживайте заряды.

— Есть!

По прочному деревянному настилу загрохотали гусеницы танков. Боевые машины одна за другой выскочили на противоположный берег.

Сопротивление гитлеровцев заметно возросло. Командир бригады «Революционная Монголия» получил приказ из корпуса занять оборону и не допустить прорыва гитлеровцев на восток, дать возможность корпусу в ночь на 29 декабря совершить марш в направлении Миньковцы — Глуховцы.

Бои не затихали ни днем ни ночью. В канун Нового года снова отличился экипаж «Монгольского чекиста». Георгию Петровскому откровенно завидовали молодые командиры, прибывшие в бригаду с пополнением: везет человеку, умеет оказаться в «хорошем месте». Это утверждалось всерьез, без тени улыбки, хотя «хорошее место» буквально содрогалось от взрывов, а в воздухе над ними визжали осколки.

На сей раз «хорошим местом» для Петровского и его экипажа стало небольшое местечко Червонное, куда лейтенант Петровский вывел свой танк. Выехав на окраинную улочку, танкисты обнаружили скопление вражеских машин с пехотой и артиллерию. «Монгольский чекист» и идущий за ним танк «От промкооперации МНР» устремились в атаку. Она была неожиданной для противника.

После первых же выстрелов танковых пушек немцы попытались вывести машины из-под удара, но снаряд пронзил огромный грузовик, загородивший проезд, вторая машина, врезавшись в него, запылала, подожженная метким выстрелом. А танки вихрем мчались по улицам, опрокидывая, давя и круша все вокруг.

Лейтенант Петровский заметил, как во дворе фашисты разворачивают противотанковую пушку, и крикнул механику-водителю, чтобы тот таранил забор, но понял, что не успеть, орудие выстрелит прямой наводкой, и ударил по пушке осколочным снарядом. Разрыв, взметнувшийся между станин, уничтожил орудийный расчет, танк, протащив за собой остатки изгороди, вмял орудие в землю.

Когда бой утих, Петровский открыл люк, выбрался из танка. И не поверил глазам своим: широкая улица была загромождена десятками искореженных и догорающих машин, пятнами чернели на снегу убитые гитлеровцы.

Канун Нового, 1944 года. Несмотря на усталость, настроение у танкистов праздничное. Старшины старались получше накормить бойцов, «боевые сто граммов» тоже поднимали настроение, а вернее, согревали людей — зимой в танке очень холодно, а другого дома у танкиста в наступлении нет.

Гвардейцам хотелось отметить праздник новыми боевыми успехами, преподнести Родине подарок. То и дело слышалось:

— Врезать бы фашисту как следует — праздничек отметить!

— И так «врезаем», каждый день деревни освобождаем.

— Деревушки — что… Город бы солидный взять!

Зная о подобных разговорах, командование будто согласилось выполнить всеобщее пожелание. Подполковник Гусаковский вызвал командиров, расстелил карту, испытующе поглядел на присутствующих и положил крупную ладонь на импровизированный стол, прикрыв угол карты.

— Бердичев! Бердичев! — воскликнули разом офицеры.

Все обрадовались: Бердичев — важный оборонительный узел противника. Город! Настоящий новогодний подарок Родине!

Начальник штаба майор Воробьев деловито, не торопясь, обрисовал обстановку. Командиры задумались. Вокруг города три кольца траншей полного профиля, на восточной окраине вкопаны в землю «тигры» и «пантеры»; каменные постройки превращены в доты, подступы к оборонительным сооружениям заминированы и насыщены большим количеством полевой артиллерии.

На этом совещании решили наступать на Бердичев с двух направлений при взаимодействии со стрелковым полком. Майор Воробьев докладывал:

— Основные силы наносят удар по северо-восточной окраине города, а батальон Боридько совместно с 27-й мотострелковой бригадой через населенный пункт Великие Нижгурцы наступает на город с востока. Надо выслать разведку.

— Пошлем лейтенанта Петровского, — предложил Гусаковский.