ек, который который уже месяц общается с коллайдеров!.. Челоаек у которогоБыли в этой книге и другие ценные идеи и мысли, позаимствованные борцом с вредителями, попавшими с его помощью под трибунал.
И. Клейменова и Г. Лангемака арестовали 2 ноября 1937 года.
Поводом для ареста Клейменова явилась его работа в Берлинском торгпредстве под началом А.П. Розенгольца, объявленного «врагом народа». Показания на Клейменова следователи выбили у работника торгпредства М. Рубинчика. А затем «сделали» Ивана Терентьевича руководителем антисоветской организации в Реактивном институте, установившим «контрреволюционную связь» с Г. Лангемаком, и уже от последнего узнавшего, что в его организацию входят также В. Глушко, С. Королев, Ю. Победоносцев и Л. Шварц.[196]
Заключение по обвинению Лангемака в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-8 и 58–11 УК РСФСР[197] НКВД приурочило к Новому году, датировав его 31.12.1937 г.[198] Поэтому статей навешали на него как на новогоднюю елку.
Клейменов предстал перед выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР 10 января 1938 года. Он отказался в суде от своих показаний на предварительном следствии, назвал их вынужденными и вымышленными. Тем не менее, судьи военной коллегии приговорили его к расстрелу за участие в «антисоветской диверсионно-террористической организации» и шпионаж в пользу германской разведки.[199]
Лангемака судили на следующий день. Приговор такой же стандартный для того времени — расстрел с конфискацией имущества. Приводился он в исполнение, как правило, в тот же день.[200]
23 марта 1938 арестовали В. П. Глушко, а 27 июня — С. П. Королева. В обоих случаях толчком послужили заявления А. Г. Костикова, написанные в партком института и переадресованные оттуда в НКВД.
Обвинение по статье 58-7 УК РСФСР Глушко предъявили через неделю после ареста,[201] а 15 августа 1939 г. Особое Совещание при Наркоме НКВД определило ученому 8 лет исправительно-трудовых лагерей.
«Вредительство» Глушко по версии следствия заключалось в его борьбе с «большевистским» кислородом в угоду «троцкистской» азотке.[202] Королеву инкриминировалась разработка ракет без производства расчетов и теоретических обоснований, конструирование неудачной ракеты 217 с целью затормозить другие, более важные разработки, разрушение ракетного самолета, которого фактически в 1935 году еще не существовало и другие ни на чем не основанные обвинения.
Обвинение, как мы уже отметили, подкреплялось заключением экспертной комиссии от 20 июля 1938 года за подписью А. Костикова, а также Душкина, Дедова и Каляновой В нем утверждалось, что «методика работы Королева С.П. была поставлена так, чтобы сорвать выполнение серьезных заказов, путем создания определенных трудностей, запутывания существа дела, ведением кустарного метода работы и непроизводительным расходованием средств…»
Дело Королева Военная коллегия Верховного суда СССР рассматривала 27 сентября 1938 года. Подсудимый отказался от показаний, данных на следствии, заявив, что к нему применялись недозволенные методы следствия. Но для В. Ульриха это не имело значения. За участие в антисоветской террористической и диверсионно-вредительской троцкистской организации, действовавшей в научно-исследовательском институте № 3 Народного комиссариата оборонной промышленности; срыв отработки и сдачи на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии новых образцов вооружения он был приговорен к десяти годам заключения.[203]
Королев написал несколько жалоб, добиваясь отмены несправедливого приговора и 13 июня 1939 г. он был отменен, а дело направлено на новое расследование. Однако в итоге ему вновь вменили все те же контрреволюционные статьи и заочным решением Особого совещания при НКВД от 10 июля 1940 г. приговорили к 8 лет лишения свободы.
Не берусь утверждать, чем в первую очередь руководствовался Костиков, делая свое грязное дело. Что доминировало — карьеристские устремления или соображения личной безопасности? Но фактически он оттеснил таким образом реальных разработчиков легендарной «Катюши» и по существу монополизировал честь изобретения реактивной установки. А народная молва закрепила за ним этот «приоритет» еще в годы войны.
Судя по всему, Костиков хотел «заграбастать» и разработки С. П. Королева. В одной из жалоб на имя прокурора СССР осужденный Королев писал: «…Работы над ракетными самолетами в СССР были впервые организованы и велись мною. Аналогичных работ более не велось нигде. Но арестованные враги народа подлой клеветой ввели в заблуждение НКВД, в результате чего я был в 1938 г. арестован…». Костиков же, как мы знаем, в это самое время взялся за разработку ракетного истребителя-перехватчика. Хотя мало что понимал в этих вопросах. Выводы здесь напрашиваются сами собой.
28 июля 1941 года, были обнародованы Указы Президиума Верховного Совета СССР, из текста которых следовало, что 14 работников Научно-исследовательского института № 3 Наркомата боеприпасов[204] награждаются за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднявшего боевую мощь Красной Армии. Звание Героя Социалистического Труда получил только А.Г. Костиков. Остальные были удостоены орденов.
Ведущий вклад А.Г. Костикова и В.В. Аборенкова в создание «катюш» был поставлен под сомнение, когда еще не отгремели победные залпы. В рамках прокурорско-следственной проверки комиссия ученых под председательством профессора А.В. Чесалова провела даже соответствующую экспертизу. Из ее заключения, датированного 19 апреля 1944 года, следовало, что реактивные снаряды были созданы другими конструкторами и Костиков к ним отношения не имеет:
«…Вопрос четвертый: Являются ли Костиков, Гвай и Аборенков авторами М-8 и М-13 и пусковых устройств к ним?
Ответ: Костиков, Гвай и Аборенков не могут считаться авторами М-8, М-13 и пусковых устройств к ним… К разработке снарядов РС-82 и РС-132, представляющих собой оригинальную конструкцию, Костиков, Гвай и Аборенков никакого отношения не имели…».[205]
Известно, что И. Гвай, А. Костиков и В. Аборенков запатентовали в отделе изобретений Народного комиссариата обороны только пусковое устройство залпового огня.[206] В заключении экспертов в этой связи отмечалось, что о рациональности установки пусковых устройств на автомашины говорилось еще «в книге «Ракеты, их устройство и применение» (Лангемак Г.Э. и Глушко В.П., ОНТИ, 1935 г., с. 119)», поэтому «идея создания машинной установки для ведения массированного огня реактивными снарядами не может быть приписана Костикову, Гваю и Аборенкову».
Между тем, в реальной жизни получилось по другому — основные разработчики «Катюши» остались в тени и на долгие годы были забыты. А Костиков стал не только официальным Героем, но и героем народным. К. Алтайский, например, писал в своем стихотворении: «Бьют «катюши» фашиста немецкого, нет назад ему троп и мостиков, Сто спасиб от народа советского за «катюши», что создал ты, Костиков»…
В январе 1957 г. издательство Большой Советской Энциклопедии получило письмо следующего содержания: «В 23-м томе БСЭ (второе издание) на стр. 126 помещена статья о Костикове А. Г., отмеченном высокими наградами за «большие заслуги в создании нового типа вооружения»… В 1937–1938 годах рядовой инженер института Костиков приложил большие усилия для ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе автора нового типа вооружения, ученого-конструктора, замдиректора по научной части Г. Э. Лангемака. Таким способом Костиков стал директором института и «талантливым изобретателем», получившим щедрые награды. Однако задание на разработку ракетного истребителя[207] этот самородок оказался выполнить не способен, в связи с чем был снят с работы. Подписи: члены-корреспонденты АН СССР, Герои Социалистического Труда С. П. Королев и В. П. Глушко».
