2. Герой Советского Союза (1945) генерал-майор Блажевич Иван Иванович (1903–1945) — в Красной армии с 1918 г., в 30-е годы начальник штаба 8 стрелкового полка. Арестован в июле 1938 г. В апреле 1939 г. осужден военным трибуналом Харьковского военного округа за совершение контрреволюционного преступления на 4 года исправительно-трудовых лагерей. 23 августа 1939 г. дело прекращено военной коллегией Верховного суда СССР. На фронтах Великой Отечественной войны с 1942 г., командовал 119 гвардейским полком, 221 (99) гвардейской стрелковой дивизией (9 гвардейская армия 3-го Украинского фронта), в ночь на 24 апреля 1945 года после тяжелого ранения скончался. Через четыре дня — присвоено звание Героя Советского Союза.
Среди вышедших на свободу из заключения было немало тех, кто ценой собственной жизни отстоял свою честь и достоинство, доказав таким образом, что все выдвинутые против них обвинения были надуманы и сфальсифицированы. На полях сражений пали геройской смертью генерал-лейтенант А.И. Зыгин,[133] генерал-майоры С.В. Руднев, Г.Д. Стельмах,[134] Е.С. Алехин,[135] В.Б. Лавринович,[136] И.И. Блажевич, комдив Э.Я. Магон[137] и другие.
Наш рассказ — о награжденных посмертно звездами Героев генералах С. Рудневе и И. Блажевиче.[138]
Обстоятельства их ареста и осуждения во многом схожи, хотя проходили они военную службу далеко друг от друга. Руднев — на Дальнем Востоке, Блажевич — на юге. Первые доносы на наших героев поступили в НКВД еще в середине 30-х годов. Обвинения были трафаретными. Сфабрикованные дела дошли до Верховного Суда. Но здесь у НКВД произошла осечка. И в первом, и во втором случае военная коллегия вынесла совсем не типичные для того времени решения…
Красного командира Ивана Блажевича попросили выступить перед молодежью в г. Феодосии. Он согласился с удовольствием. Четко, по военному, изложил предложенную тему, обстоятельно ответил на вопросы. Но кто-то усмотрел в отдельных фразах оратора вражеские интонации и скрытый контрреволюционный смысл. Произошло это в 1935 году, когда страну начала охватывать эпидемия «шпиономании». Пасквиль, поступивший в НКВД сразу после выступления, содержал страшное обвинение — будто бы Блажевич в своем докладе сказал, что «бывшие вожди нашей партии, имеющие большие заслуги перед революцией, теперь у нас сидят за решеткой»…[139]
Завели персональное дело. Грозило исключение из партии, но коммунисты 8-го стрелкового полка, хорошо знавшие своего начальника штаба, объявили ему всего лишь строгий выговор «за неточную формулировку». В конце 1937 г. Блажевича все же исключили за это из партии. А в июле следующего года арестовали как «врага народа», приплюсовав к антисоветскому выступлению в Феодосии публично высказанные им сомнения в виновности Тухачевского и Якира и негативное отношение к введению в армии института комиссаров. Заседание военного трибунала Харьковского военного округа состоялось в апреле 1939 г. Блажевич отрицал какую-либо вину в совершении контрреволюционного преступления, представил судьям убедительные доводы своей невиновности. В итоге отделался очень мягким по тем временам приговором — 4 года лагерей, с лишением воинского звания.[140] А 23 августа 1939 г. военная коллегия Верховного суда СССР вообще прекратила в отношении него дело. В конце года И. Блажевич был восстановлен в армии, назначен преподавателем тактики на военные курсы в г. Саратове, в 40-м поступил в академию им. М.В. Фрунзе…
В годы войны, командуя 119 гвардейским полком, а затем 221 (99) гвардейской стрелковой дивизией, Блажевич всегда рвался в бой. Не раз личным примером воодушевлял бойцов на схватки с врагом. Был ранен. Храбрый генерал не дожил до победы всего две недели. Он геройски погиб в ходе ожесточенных боев при освобождении Вены. 28 апреля 1945 года, через четыре дня после смерти, И. Блажевичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Генерал Руднев тоже погиб в бою. Правда, кто выпустил в его голову пулю, — немцы, боевики Украинской повстанческой армии или свои, не совсем ясно и сегодня. Обстоятельства его смерти достоверно не установлены. Их пытались выяснить однополчане Руднева. Долгие годы, буквально по крупицам собирал документы и свидетельства очевидцев П. Брайко. Но и по сей день тайна гибели отважного ковпаковского комиссара до конца не раскрыта…
Сохранившиеся документы и воспоминания людей, хорошо его знавших, свидетельствуют, что Сергей Васильевич Руднев был незаурядным человеком, настоящим комиссаром. Таким, которых мы помним по книгам и фильмам, вышедшим в советские годы. Он, как магнит, притягивал к себе людей, умел их увлечь и повести за собой. Был разносторонне развит — хорошо пел, играл в шахматы, любил спорт.
Родился Руднев в селе Мосейцы, Путивльского района, Курской губернии, в бедной крестьянской семье, состоящей из четырнадцати человек. Поэтому еще мальчишкой познал в полной мере нужду. Она то и привела его в город. В четырнадцатом году он начал работать посыльным, а затем учеником слесаря на знаменитом Русско-Балтийском заводе в Петербурге. Там приобщился к революционному движению, активно участвовал в Октябрьском восстании, воевал на фронтах гражданской войны. Связав свою жизнь с РККА, был комиссаром многих частей, а в 1932 году прибыл для прохождения дальнейшей службы на Дальний Восток, в Политотдел Де-кастринского укрепленного района на Дальнем Востоке.
Там С. Руднев инициировал знаменитое в 30-годы Хетагуровское движение жен командного состава. Увидев в каких условиях живут семьи военных в оторванном от цивилизации Де-кастринском районе, где девять месяцев в году лютуют морозы, Руднев вдохновил командирских жен на создание библиотек, кружков самодеятельности, спортивных клубов и курсов по повышению образования. Жизнь закипела, наполнилась новыми красками…
Но набравший бешеные обороты репрессивный каток во второй половине 30-х годов докатился и до отдаленного укрепрайона. По материалам дела начальник политотдела 1-й военстройбригады полковой комиссар С. Руднев был арестован в Хабаровске особым отделом 2-й отдельной краснознаменной армии и брошен во внутреннюю тюрьму Управления НКВД по Хабаровскому краю.[141] Произошло это 7 февраля 1938 г. Хотя дата, указанная в обвинительном заключении, не может не вызвать сомнения, поскольку в тех же материалах дела сохранились написанные «особистом» от руки рабочие пометки. Из них следует, что 16 июля 1937 года Руднев дал собственноручные показания о том, что «завербован в сентябре 1936 года Дрейманом,[142] который предложил создать повстанческую организацию в Де-кастринском районе…»
Эта же фраза содержится и в обвинительном заключении, которое датировано маем 1939 г. Только повстанческая организация теперь именовалась «право-троцкистским заговором»[143]. Судя по этому документу, Руднев, дав согласие стать участником заговора, «по заданию Дреймана установил организационную связь с руководителем заговорщической организации в Де-Кастринском укрепленном районе бывшим комендантом этого укрепленного района Романовским, принимал все меры к сохранению заговорщиков от провала, а также развалил партийно-политическую работу в Укрепрайоне». И таких пунктов обвинения следователь особого отдела насочинял целых восемь, включая шпионаж Руднева в пользу японской разведки. Из его же записей следует, что 14 апреля 1939 года Руднев от своих показаний отказался. Тем не менее, военный прокурор 2-й отдельной армии представил это дело в Главную военную прокуратуру «для направления на рассмотрение военной коллегии». Здесь то и произошла осечка. Коллегия не стала рассматривать дело Руднева и в своем подготовительном заседании, состоявшемся 21 июля 1939 года, направила его в военный трибунал 2-й отдельной армии.
