- На, закуси, - пихнул он добычу Эве, сидящей, вытянув усталые ноги, на пеньке. - А то ещё скажешь, что тебе куска не дали…
- О, спасибо! - вздохнула Эвы, впиваясь в бутерброд зубами. Чуть погодя она подвинула второй Волчку.
- Да ты хавай, - скрестил он руки на груди с видом полного безразличия к пище, хотя живот у него подвело и пустой желудок тихо скручивался в узел. - Мы не то, что вы - мы и последнее можем отдать, даже человеку.
Глаза у Эвы сразу стали скучные; она запила съеденное через силу мелким глотком. Торжества от упрёка Волчок почему-то не почувствовал, зато в душе появилась кислятина типа изжоги и он старался не глядеть на Эву.
«И дёрнуло меня на подлянку!… - со злой тоской он вперился в тускнеющее небо между ветвей. - И зачем я её пнул, если ответить не может?…»
- Извини, - еле-еле проговорил он, переведя дыхание, но ему не полегчало - Эва молчала, а второй раз извиняться было глупо.
- Ну, ты понимаешь…
- Понимаю, - тихо отозвалась она.
Волчку представились кунята - и защипало в носу; он напрягся, упреждая недостойную Волка слабость
- Я думаю, - осторожно начала Эва, стараясь не досаждать Волчку взглядом, - что можно попытаться поговорить с принцем. У него тоже есть потери, он может одуматься…
Волчок вздохнул, как три взрослых Волка разом не вздыхают.
- О-ох… да не будь ты такой дурой. Может ты и из лучших людей, и твой кореш тоже, но только поэтому думать, что принц такой же - это ду-урь. Он Хищник, Прэдэйтор - понимаешь? он как бешеный - такого только пристрелить.
Вы бы вместо макарон и спичек нам патронов принесли - оно бы лучше было.
- И что? - подняла глаза Эва. - Опять стрелять, убивать? разве к этому надо стремиться? лучше найти общий язык…
- Во-во, общий, - скрипнул зубами Волчок. - Как он с нами, так и мы с ним говорить должны - огнём. Вот к тебе в дом маньяк влезет - будешь ты с ним общий язык искать?…
- И всё же стоит попытаться, - гнула своё Эва. - Если я, человек, выступлю от вас парламентёром - он не сможет не прислушаться.
- Делай как знаешь, - дёрнул плечами Волчок. - Я бы на это не надеялся. Все эти хурды-мурды с переговорами - как воду в ступе толочь… Ещё скажи - договор о ненападении с ним заключать!
- Если все проявят добрую волю и понимание… - Эва опять закрутила шарманку, но Волчок уже встал.
- Айда, провожу тебя к опушке. И не надо мне моралу читать, лады? у меня к этим, в лагере, ещё свои претензии есть…
Ближе к опушке они шли уже крадучись; Волчок нервно шевелил ноздрями, держа ладонь на рукоятке ножа - тут пахло кровью, порохом, смертью.
Заслышав посторонний звук, он крепко схватил Эву за локоть.
- Что?! - встрепенулась она.
- Тс-с… - Волчок вглядывался в заросли, немного скаля клыки. - Там кто-то есть… Чужой. А… вон он - лежит.
Здоровенный Пёс лежал на боку, редко и тяжело дыша; обмётанный кровью сухой язык вывалился из пасти. Ран видно не было - должно быть, в горячке погони он слишком оторвался он своих и его крепко приложили чем-то тупым.
- Отойди и отвернись, - велел Эве Волчок, доставая нож.
- Нет, нет, - она растопырила руки, заслоняя Пса, - так нельзя! Он еле живой!
- А будет совсем неживой, - отстранил её Волчок, но она повисла на нём, отгибая руку с ножом; боролся Волчок с опаской - не поранить бы девку.
Странно стало Волчку, как горячим его обдало - ни одна волчушка так тесно к нему не жалась, не дышала так близко в лицо; холодная, чёрная злость на полудохлого Пса и власть зажатого в руке ножа над мыслями дрогнули, расклеились, размякли - от неловкости и непонятного испуга он стал пятиться, чтобы отстраниться от Эвы.
- Пусти, ты…
- Не пущу! Это подло - бить безоружного!…
- А как они нас?!
- И ты - вроде него стать хочешь? Тогда и меня давай тоже, ну?!
Эва так и пёрла на нож, тянулась к нему горлом - будто Пёс ей родня!… резать Волчку расхотелось - девчонка ему настрой перебила.
- Тьфу, полоумная!… - ворча, Волчок опустил руку. - Ну, тащи его - всё равно сдохнет!
- Помоги мне, - Эва подхватила Пса подмышки, но поняла - тяжеловато для неё одной.
- Ещё не хватало!
- Да помоги же!
- Совсем очертенела… - помотал башкой Волчок, но послушался.
Расстались они хмуро, вполголоса облаяв друг дружку - Волчок посулил ей медаль от принца за спасение волкодава, и Эва тоже что-то зря съязвила насчёт кровожадности - однако напоследок Волчок её окликнул:
- Э, гринпис, держи на память…
- Это - что? - взяла она гладкую гнутую железячку, которую Волчок извлёк из набитого всяким хламом кармана.
- Отмычка, - буркнул Волчок, показав ей спину. - Пригодится в жизни…
Пёс, за всё это время не проронивший ни слова, отследил полуприкрытыми глазами путь отмычки в карман Эвиных джинсов - и сомкнул ресницы.
- Фляжку оставь, - попросила Эва.
- Да на, подавись! - швырнул Волчок флягу; на кого он был зол сейчас и почему, и была ли это злоба - он и сам не понимал.
Пёс дёрнул губой, когда в пасть ему полилась струйка воды.
- Идти сможешь? - кое-как дав Псу напиться, спросила Эва. - Ты очень тяжёлый…
Он напрягся, крупно дрожа, чуть приподнялся - и не удержался на трясущихся ногах.
- Плохо дело, - Эва села рядом. - Ну, дотащу тебя как-нибудь.
- Зря… - прохрипел Пёс.
- Что?
- Зря ты… не дала добить. Не жилец я. Откобелился…
- Перестань, - нахмурилась девчонка. - Тебя вылечат, вот увидишь.
Пёс закашлялся - она не сразу поняла, что это горький смех.
- Плохо ты… охоту знаешь. Я… был нужен, пока здоров… а теперь я падаль… Усыпят уколом - и всё…
- Я не позволю!
- А… тебя не спросят. Да ты… не плачь. Не о чем… Как… у вас говорят - собаке собачья смерть…
Пёс медленно, со стоном, выгнулся - что-то разорванное внутри сочилось кровью, спирая дыхание.
- Э… слышь… отмычку спрячь за щекой…
- За… чем? - слёзно моргнула Эва, придерживая ему голову.
- Тебе говорю - спрячь, - глаза Пса заволакивало мутью. - Потом спасибо скажешь. Ты… погладь меня.
Под движения её руки Пёс словно придремал тихонько - и скоро совсем заснул. Эва не сразу это заметила, и всё гладила - пока пока не догадалась приложить ладонь к его груди.
Лес не склонил над ним ветвей - недостоин скорби тот, кто за еду служил врагам и с гордостью носил ошейник.
***
Солнце шло к закату, и под кронами Леса стала накапливаться предвечерняя мгла - огней сегодня не зажигали, соблюдая светомаскировку.
Олень у родника беседовал с ушастыми Нетопырями, Совами и Змеиным родом, теми, кому предстояла ночная работа. К сумеркам оживились все лесные разведчики и диверсанты - под кустом хмурые Кроты обсуждали планы подкопов и совещались Ежи, а Рысь шипел на Рысю:
- Я говорил тебе - сиди дома? Говорил?
- Сам сиди, - шипела в ответ подружка. - Тоже - выискался самец на мою шею!… Покомандуй ещё!…
В семейство кошачьих вклинилась бой-деваха Росомаха, которой чёрт не брат - в чёрном комбезе, голова замотана платком, прямо ниндзя - и приобняла окрысившихся Рысей:
- Та-ак, нет ласки без таски? кошки дерутся - котят хотят? О чём лай, мяуки?
- А, вот и мать-Росомаха подвалила! И с ножом, как на танцы, - Рысь обрадовался поводу прервать склоку с когтистой лапулей, от которой уступки только смертным боем добьёшься.
- С чем ещё ходить?! Турьи морды и волчары все винтари захапали!… Как шеф? - спросила она уже тише и доверительно.
- Шеф у нас кремень, - вздохнул Рысь.
- И на последний их свист не сорвался?
- Ни-ни. Как на замок заперся и ключ выкинул. Но по глазам видно…
- Если Лань обдерут, - засопела Росомаха, - я им вендетту устрою. А пока так - по тылам для разминки пройдусь, - что слова её - не пустой звук, показала нож, просверкав тусклой круговой молнией. - Что, Рыси, со мной?
- Он с Оленем, - поставила Рыся крест на любимом, - а я пойду.
