Впервые в жизни сердце так сильно колотилось в груди, что Джиму казалось, будто глухой стук слышен на всю улицу. Дрожащими пальцами он нажал на кнопку звонка. Слушая его мелодичные переливы, он старался собраться с мыслями, но все, что приготовился сказать, пока ехал, вмиг куда-то улетучилось.
Джим вздрогнул, когда дверь распахнулась. Почему-то он думал, что прождет дольше.
— Келли, — только и смог выговорить он, увидев перед собой знакомое лицо, такое родное и чужое одновременно.
В светло-зеленых глазах мелькнуло удивление, которое тотчас же погасло, уступив место равнодушию. Келли смотрела на него и молчала.
Если она не испытывает ко мне даже неприязни, тогда все пропало, в отчаянии подумал Джим. Пусть уж лучше ненависть, чем это безразличие, чуть ли не усталость во взгляде.
— Келли, я пришел, чтобы… — начал он снова, но голос не повиновался ему.
— Ты весь мокрый, — неожиданно донеслось до него. — Проходи.
Джиму почудилась необыкновенная нежность в этих простых словах. Он хотел было взглянуть в ее лицо, чтобы удостовериться, не ослышался ли, но Келли уже отвернулась.
Сердце чаще забилось в груди, когда он оказался в гостиной. Как много провели они тут с Келли веселых минут! Все здесь осталось по-прежнему: полосатый диванчик, оранжевый коврик, телевизор на деревянной тумбочке. Ничего не изменилось, словно он был здесь только вчера.
Келли куда-то ушла и скоро вернулась с большим аккуратно сложенным махровым полотенцем. Не глядя на Джима, сказала:
— Тебе надо принять горячий душ, иначе ты можешь простудиться. — И протянула ему полотенце.
Как ей удается вести себя так, словно ничего не произошло? — мелькнуло в голове у Джима. Он не заслуживает такого к себе отношения, ведь он так сильно обидел ее. Он недостоин даже того, чтобы его жалели.
Эта мысль вывела его из оцепенения, и Джим решительно произнес:
— Я сейчас уйду, Келли. Пришел только затем, чтобы попросить прощения. Я был чудовищно несправедлив к тебе и к тому же слеп — не видел, что творится вокруг меня.
Джим заметил, как побледнело ее лицо.
— Не знаю, сможешь ли ты меня простить, — продолжил он. — Конечно, это не оправдание, но… — Джим помедлил, подбирая слова, — но в конце концов мы оба попались в ловушку одного человека.
Келли бросила на Джима быстрый взгляд и тут же опустила глаза.
— Значит, тебе известно все? — делая ударение на последнем слове, спросила она.
Джим с удивлением подумал, что ее голос прозвучал виновато.
— Ну да… По крайней мере, я на это надеюсь, семейство Дарк не преподнесет больше никаких сюрпризов, — озадаченно произнес он.
— Да нет же, как ты не понимаешь? Я спрашиваю: тебе известно все про меня… и Грега?
У Джима сжалось сердце — столько боли послышалось в ее голосе. Неужели я снова сказал что-то не то? — в отчаянии подумал он. Что же это такое, даже прощения не могу попросить, чтобы не обидеть человека!
— Что Грег и Дарк — одно и то же лицо? — осторожно спросил он и, не дожидаясь ответа, произнес:
— Да, ну и что из этого?
Келли подняла на Джима глаза. В них читалось недоумение.
— Как, и после этого ты будешь относиться ко мне по-прежнему? — еле слышно произнесла она.
И тут его осенило. Под воздействием внезапного порыва Джим шагнул к Келли и взял ее за подбородок.
— Посмотри мне в глаза. Тогда, в саду, на этой чертовой помолвке, ты не рассказала мне все до конца, потому что боялась, что я изменю свое мнение о тебе?
Келли молчала, но ее взгляд был красноречивее всяких слов.
— Ну что за глупости ты себе напридумывала! Ведь если бы ты сказала все, как есть, помолвки бы не было. Ничего бы не было, понимаешь? Я бы сказал то же самое, что и сейчас: нас обоих обманули. И не наговорил бы тебе столько ужасных слов. Келли, Келли, что же мы наделали!.. Как я мог так плохо о тебе думать…
Джим немного помолчал, потом произнес сдавленным голосом:
— Еще раз умоляю: прости меня. Давай будем друзьями, как прежде. Я только сейчас понял, что у меня нет никого дороже тебя.
Келли почувствовала, как какой-то комок в горле мешает ей говорить.
— А Нора? — прошептала она. Джим горько усмехнулся.
— Нора так же, как и Хелен, оказалась мечтой, которая разбилась при первом соприкосновении с реальностью. И дело не только в том, что она собиралась выйти за меня из-за денег. Благодаря этому я лишь быстрее понял, что не люблю ее. Иначе было бы слишком поздно.
Келли напряженно вглядывалась в лицо Джима.
— Ну, так как, ты готова снова считать меня своим другом? — дрожащим от волнения голосом произнес он.
Она отрицательно покачала головой. Джиму показалось, будто земля уплывает у него из-под ног. Несмотря ни на что, он все же надеялся, что ответ будет другим.
Больше Джим не знал, что сказать, и молчал. Остается только уйти, подумал он с горечью. В конце концов он выполнил свой долг, извинился перед Келли…
Внезапно его взгляд упал на журнальный столик. На нем лежал раскрытый фотоальбом. Одна фотография была вытащена из пластикового кармашка. На ней Джим с удивлением узнал себя, улыбающегося, на фоне озера в Медоу-Хиллз. Рядом он увидел деревянную рамку, ту самую, что подарил Келли еще в университете и которую, как думал, она давно выбросила.
Келли проследила за его взглядом.
— Джим, я не хотела говорить тебе этого, но, видимо, придется. Так вот, я не могу больше быть тебе другом, потому что… люблю тебя.
— П-повтори, что ты сказала? — еще не веря своим ушам, переспросил Джим.
Она молчала. Тогда Джим в нетерпении схватил ее за плечи и привлек к себе. Почувствовав прикосновение сильных горячих рук, Келли не выдержала и разрыдалась.
— Да, Джим, я люблю тебя, люблю… — сквозь слезы говорила она. — И всегда любила, только не понимала этого. Когда появилась Нора, я ощутила страх потерять тебя и…
Дальше Келли уже не могла говорить. Рыдания душили ее, лицо было мокро от слез.
— Тише, тише, — произнес Джим, хотя сам был взволнован не меньше.
Слова Келли словно разбудили в нем что-то — понимание того, что и она давно перестала быть для него просто другом. Как же он не заметил этого раньше? Ощутив небывалый прилив нежности, он крепко обнял ее.
— Боже, каким же я был идиотом, — прошептал он. — Келли, как хорошо, что ты сказала мне все.
Она резко отстранилась от него.
— Теперь ты оставишь меня?
Джим улыбнулся.
— Теперь я буду с тобой навсегда. Разве ты не помнишь, как сама говорила: первый шаг к любви — это дружба. Мы оба давно уже его сделали, просто не хотели замечать. Я сам понял это только сейчас.
Келли хотела что-то сказать, но Джим приложил палец к ее губам.
— Больше не надо слов. Мы и так упустили много драгоценного времени. Иди ко мне.
Келли помедлила, потом бросилась к Джиму и обвила его шею руками.
— Я думала, что больше уже тебя не увижу, — еле слышно прошептала она. — Я так по тебе соскучилась!
— Я тоже, — только и успел ответить Джим. В следующую секунду он ощутил на своих губах губы Келли. Сначала осторожные, они становились все смелее и требовательнее. Не прошло и минуты, как они довели Джима до полного исступления.
Он в свою очередь прижимал к себе Келли все сильнее. Его сильные мужественные руки ласкали ее спину, плечи, грудь. Джим чувствовал, что она буквально горит в его объятиях. И внезапно с удивлением обнаружил, что Келли все еще одета. Это еще больше подхлестнуло его желание. Судорожными движениями дрожащих от нетерпения рук он принялся искать застежку на платье Келли. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он нащупал молнию и потянул замочек вниз.
Платье скользнуло на пол. Джим почему-то думал, что увидит сейчас белоснежное кружево белья, но под платьем ничего не оказалось. У Джима перехватило дыхание. Чуть отстранившись, он оглядел небольшие упругие груди, темнеющие холмики сосков, плавную линию бедер — и совсем потерял рассудок. Желание его возрастало, пронизывало все тело, с головы до ног.
