— Но мы хорошие люди, — сказала Риган. — Он нас ждет. Он захочет с нами встретиться, ручаюсь! — Она шагнула через порог в большую мрачную прихожую. — Ничего у вас домик, интересный. Меня зовут Риган Вандерлинден.

Она сунула старушке руку, и та, растерянная, поспешно пожала ее. Родители особо не докучали Риган опекой: она виделась с ними не чаще двух раз в неделю и потому — то, наверное, выросла такой боевой.

— Ох уж и не знаю, право… — Старушка была совершенно обескуражена атакой гостьи. — Ну, если вы… То, полагаю…

— А это мои друзья, — бойко продолжала Риган, — Фрэнки Фицджеральд, Том и Джек Кристмасы. Джек — тот, что повыше, с отсутствующим взглядом. Дэррил дома? Он нам о вас все уши прожужжал. Говорит, вы самая крутая домовладелица в мире. И могу спорить, он прав! — улыбнулась Риган.

— Он дома, — пролепетала старушка, ошарашенно глядя, как четверо ребят один за другим переступают порог. — Конечно, дома. Где ж ему быть? Он всегда дома. Раз уж вы говорите, что он вас ждет… ну, тогда поднимайтесь наверх. Его комната последняя — на самом верху, под крышей.

— Благодарю, — сказала Риган. — Давайте, ребята, пошевеливайтесь, мы уже и так опаздываем!

И они начали подниматься по лестнице. Том огляделся. Дом, выкрашенный в разные оттенки унылого коричневого цвета, напоминал заварной чайник изнутри. На выцветших обоях с трудом можно было разглядеть очертания чудовищных коричневых цветов. Если бы Том обладал воображением Джека, ему нетрудно было бы представить, что они вдруг оживут, раздуются и, соскочив со стен, задушат его в своих мерзких убийственных объятиях.

— Ну и наболтала ты, Риган! — прошептала Фрэнки, пока они взбирались по ступенькам. — Дэррил нас вовсе не ждет. И почему ты решила, что она домовладелица?

— Звонок — то только один, — сказала Риган, углубляясь в коричневое, с застоялым духом затхлости нутро старого дома. — Старая леди. Старый дом. Это просто, как дважды два — четыре.

— Ты всегда так? — спросил Джек.

Риган, обогнув поворот перил, посмотрела на него с высоты следующего лестничного пролета.

— Как «так»?

— Как бульдозер.

Риган усмехнулась.

— Ну да, по большей части. А что, в чем проблема?

— Да нет, просто спросил, — вздохнул Джек.

Если бы Риган была музыкальным инструментом, то, скорее всего, охотничьим рожком. С ней было интересно, но в то же время и довольно утомительно. Все равно что находиться в вихре торнадо.

— Когда — нибудь ты так вляпаешься, — с надеждой сказал Том.

Он считал, что не помешало бы немного осадить эту бесцеремонную американку — уж слишком напориста и прямолинейна.

— Ага, как же, жди!

Они поднялись на лестничную площадку второго этажа. От нее расходились коридоры с многочисленными дверями. Все коричневые, все окутаны глубочайшим мраком и погружены в вековое безмолвие. Наверх вел еще один лестничный марш.

— Верхний этаж, — сказала Фрэнки, глядя туда.

— Ага, — кивнула Риган. — Чердак. Голубятня. Надеюсь, хотя бы летучих мышей там нет. Том, ты летучих мышей боишься? — с усмешкой глянула она вниз.

— Не — а.

— Точно? — В голосе Риган слышался едва сдерживаемый смех. — Они ведь, знаешь, могут запутаться в твоей шевелюре.

— Да, точно, — сердито посмотрел на нее Том.

Надоели уже эти ее постоянные приколы. Он на целый год ее старше, казалось бы, должен с легкостью ставить ее на место, но у этой девчонки, похоже, всегда есть про запас какая — нибудь ехидная шуточка.

Они поднялись к следующей лестничной площадке. От нее узкая лестница вела к единственной двери под скошенным потолком. Тусклый свет едва проникал сквозь запыленное стекло слухового окна. Сорокаваттная лампочка без абажура безуспешно пыталась рассеять коричневую тьму.

— Думаю, мы нашли, что искали, — сказала Риган, делая шаг в сторону. — Фрэнки, теперь давай ты иди первой.

— Почему я?

— Ты его знаешь. Он может струхнуть, если увидит перед собой незнакомые рожи.

— У кого это рожи? — возмущенно фыркнул Том. — Лично я считаю…

— Да ладно, ладно. Я хотела сказать «незнакомые лица», — поправилась Риган.

Фрэнки поднялась по последнему длинному пролету лестницы. Ее покрывала вытертая до белых залысин ковровая дорожка. Ступени были выкрашены коричневой краской, угадывавшейся под толстым слоем пыли. Гигантские уродливые цветы на коричневых обоях исподтишка следили за Фрэнки, когда она приблизилась к закрытой двери.

На верхней ступеньке лежала стопка непросмотренной почты.

— Ну давай, чего ждешь? — прошептала Риган, стоя на несколько ступенек ниже. — Постучи, как дятел: тук — тук — тук!

Фрэнки подняла руку, сжав пальцы в кулак. В атмосфере этого старого дома было что — то тревожное, смущающее ее. Какое — то настороженное внимание словно бы исходило от стен, заставляя подниматься волоски на ее руках.

А если Дэррил Пеппер и правда сошел с ума?

Она уже собралась постучать, как дверь сама отворилась.

Фрэнки увидела высокую темную фигуру. И прежде чем она успела что — то сказать, послышался резкий крик, от которого она отшатнулась и чуть не слетела кубарем с лестницы.

— Эй, вы кто такие, позвольте узнать? Что вы здесь делаете? Что вообще здесь происходит?

Темная фигура у верхней ступеньки лестницы шагнула вперед на тускло освещенное пространство, и оказалось, что она если не самая обычная, то, по крайней мере, человеческая.

Фрэнки стояла, вцепившись в перила, Риган замерла за ее спиной. Братья Кристмасы были еще на середине лестницы, и в ушах у них все еще звенел крик тревоги, который издал мужчина, открыв дверь и обнаружив за ней Фрэнки с поднятым кулаком.

Возможно, Дэррил Пеппер и не был совсем помешанным, но, бесспорно, выглядел несколько экстравагантно, в особенности по мнению тех, кому исполнилось всего лишь лет двенадцать — тринадцать. Худой, как жердь, он был одет в мешковатые серые брюки и потрепанную рубашку, поверх которой накинул растянутый зеленый вязаный жакет с отвисшими, чем — то набитыми карманами. На тощей шее болтался узкий галстук. Над ним возвышалось лицо, которое, казалось, собирается вас клюнуть. На длинном носу — клюве сидели толстые роговые очки. Темные волосы, такие тусклые, что казались серыми, торчали во все стороны.

Фрэнки охнула, не без труда восстановив равновесие на узкой лестнице.

— Вы открыли так неожиданно…

— Кто вы? Что вам нужно?

Фрэнки набрала в грудь побольше воздуха.

— Я Фрэнки Фицджеральд. Разве вы меня не помните? Я из археологического клуба в школе — из клуба ШАК. Вы читали у нас лекции.

Дэррил Пеппер, подавшись вперед, уставился на нее.

— Да. Я тебя помню. Ты задавала умные вопросы. У тебя были длинные светлые волосы.

Фрэнки вытаращила на него глаза.

— Нуда, они и сейчас у меня есть, — смущенно проговорила она.

— Да. Бесспорно, — Дэррил по очереди внимательно оглядел остальных ребят. — Ни одного из вас я не помню. — Его глаза остановились на Риган. — Черные волосы, голубые глаза. Необычное сочетание. У тебя должны быть кельтские корни.

Он перевел взгляд на Фрэнки.

— Почему вы здесь?

Фрэнки поспешно представила своих друзей.

— Дело в том, что миссис Тинкер задала нам одно задание…

— Нам нужно собрать кучу информации о майских празднованиях, — подхватила Риган. — И миссис Тинкер посоветовала обратиться именно к вам. Она сказала: то, что вы не знаете о майских празднованиях, можно было бы записать на булавочной головке аэрозольной краской.

— Она выразилась не совсем так, — быстро глянула на нее Фрэнки.

— Я больше не читаю лекций, — отрезал Дэррил.

На некоторое время воцарилось неловкое молчание.

Отодвинув Фрэнки, Риган вышла вперед:

— Так что? Как нам быть с майскими празднованиями? Или мы обратились не по адресу?

— Ладно, проходите, пожалуй. Все проходите. Только ничего не трогайте. — Дэррил с опаской посмотрел на обоих мальчиков.