— Думаю, это вообще какая-то новая форма жизни. Кое-что из того было столь древним, что твой холодильник вполне сгодился бы на роль исторического памятника.

— Значит, если ей нужен не твой совет из области археологии — тогда к чему она клонит?

— Черт ее знает, — сказал Тайлер. — Мне она не кажется сумасшедшей, да и ее рекомендации говорят сами за себя.

— Ее что-то беспокоит. Мне она ничего не захотела говорить.

— Позволь мне лучше поговорить с ней наедине. Потом все расскажу.

В армии Локке был капитаном, а Вестфилд — его первым сержантом, пока не ушел в рейнджеры. Через несколько лет после того, как Тайлер с почетом ушел в отставку и основал собственную инженерно-консалтинговую фирму, он убедил Гранта последовать его примеру и стать партнером; фирма к тому времени объединилась с другой компанией. Они работали вместе уже два года, и Тайлер безгранично ему доверял, но чувствовал, что Дилара не станет говорить открыто в присутствии их обоих.

— Конечно, — сказал Грант. — Мне все равно надо поработать над той проблемой с балластом. Может, к завтрашнему дню сумею ее решить. Так что у вас будет время познакомиться поближе.

Из каюты для гостей вышла Дилара. Несмотря на темные круги под глазами, она вовсе не походила на мокрое растрепанное существо, которое спасли буровики. Волосы завязаны в конский хвост, и хотя на щеках еще оставался румянец от холода и ветра, золотистый загар говорил о том, что она долгое время провела на солнце или родом из Средиземноморья — возможно, и то, и другое.

Тайлер видел, что женщина с трудом скрывает усталость, и не удивился бы, если бы она лишилась чувств прямо у них на глазах. Для того, чтобы плыть в воде, поддерживая мужчину вдвое тяжелее себя, требовалось немало сил.

Он сам подбирал ей одежду и верно угадал рост — примерно пять футов десять дюймов, — но спортивный костюм висел на ней мешком. Из-за того, что спасательный комбинезон весьма объемист, Локке не понял, насколько она на самом деле стройна.

— Если хотите, могу найти вам что-то более подходящее.

Грант, стоявший позади Дилары, поднял брови и кивнул, давая понять, что не против увидеть ее в чем-нибудь более обтягивающем. Тайлер наклонил голову, и Грант понял намек.

— У меня есть кое-какие дела, — сказал он. — Рад был познакомиться, Дилара.

Подмигнув другу, он ушел.

— Как насчет обещанного кофе? — спросила она.

— Вы уверены, что не хотите сперва отдохнуть? Вы с ног валитесь.

Дилара выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Поверьте, со мной бывало и хуже. Однажды я два дня шла через Сахару без глотка воды после того, как сломался мой грузовик. Могу и чуть дольше обойтись без сна. Но заодно с кофе я не отказалась бы и от чизбургера.

— Сейчас все будет.

Он показал ей в сторону столовой. Дилара целеустремленно шагала впереди с видом человека, не желающего зря терять время. Тайлер не знал, что на уме у этой женщины, но ее характер пришелся ему по душе.

В столовой сидели несколько припозднившихся к ужину работников платформы. На устланном ковром полу стояли длинные столы с пластиковым покрытием. Тайлеру столовая напоминала корпоративный обеденный зал. Он налил две чашки дымящегося кофе и заказал чизбургеры. Они нашли пустой столик в дальнем углу помещения. Дилара устроилась на стуле напротив доктора, оглядывая сидящих вокруг. Убедившись, что никто их не подслушивает, она повернулась к Тайлеру.

— Рада, что ваш друг позволил нам поговорить наедине.

— Гранту я безгранично доверяю. Он спас меня, когда я заработал вот это, — Тайлер показал на шрам на шее. — Но я попросил его, чтобы он дал нам побеседовать вдвоем. Похоже, вам хотелось того же самого.

Дилара прищурилась, словно что-то вспоминая.

— Он показался мне знакомым. Где я могла видеть его раньше?

— Когда Грант учился в Вашингтонском университете, он был трехкратным чемпионом Национальной студенческой спортивной ассоциации по вольной борьбе. Потом три года выступал как профессиональный спортсмен.

Взгляд ее просветлел.

— Это же Ожог! Тот парень, который оставил спорт и пошел в армию после 11 сентября.

— Тот самый. Он не слишком об этом распространяется, и большинство не узнают его без прически.

— Забавно! Ничего не знаю о борьбе, но даже я слышала о нем и о его любимой фразе. — Голос ее стал хриплым. — «Ты еще почувствуешь, что такое Ожог!»

Тайлер рассмеялся.

— Впечатляюще, но если вы скорчите гримасу, будет еще лучше.

— Что он тут делает? Он не захотел снова стать борцом?

— Нет, после армии это слишком тяжкое наказание для его тела, так что он сошел со сцены. Но в следующий раз, когда его увидите, спросите его о его коронных приемах. Он обожает о них рассказывать.

Похоже, она тянула время, ведя светский разговор, и замолчала, когда Тайлер не стал продолжать. Молчание затягивалось.

— Вы хотите знать, почему я здесь, — наконец сказала она.

— Мне действительно крайне это любопытно.

— Послушайте, я не какая-то чокнутая.

— Я вовсе так не считаю.

— Я сделала ошибку, столь быстро упомянув про Ноев ковчег. Когда плавала в океане, не могла думать ни о чем, кроме как зачем сюда прилетела. И услышав ваше имя, с ходу выпалила то, что было у меня на уме.

— Значит, изначально вы предполагали грубо мне польстить и только потом попросить меня помочь вам найти Ноев ковчег?

— Когда вы так говорите, это звучит еще глупее. Не хочу, чтобы вы думали, будто я какая-то сумасшедшая.

— Мне вы кажетесь вполне здравомыслящей.

— Проблема в том, что я даже не уверена, можете ли вы мне помочь. Все, что у меня есть, — несколько слов, которые сказал мне друг семьи, Сэм Уотсон. — Она произнесла имя так, словно Тайлеру оно могло быть знакомо. — Вы знаете Сэма?

Тайлер покачал головой.

— А должен?

— Я думала, вы можете его знать. Он сказал, чтобы я вас нашла.

— Зачем?

— Сэм сказал: «Тайлер Локке. «Гордиан Инжиниринг». Попроси его помочь. Он знает Коулмена».

— Единственный Коулмен, которого я знаю, — в замешательстве проговорил Тайлер, — Джон Коулмен из «Коулмен Инжиниринг энд Консалтинг». Он тоже инженер. Иногда мы конкурируем, но я не общался с ним больше года.

— Значит, вы не знаете, какая связь между вами и Коулменом?

— Ни малейшего понятия. Ваш друг говорил о чем-то еще?

— Несколько случайных слов. Хейден. Проект. Оазис. Заря. Бытие. Они что-нибудь для вас значат?

Тайлер задумался, но ни одно из слов не показалось ему знакомым.

— Ничего, кроме очевидного. Но вы сказали, что все это имеет какое-то отношение к Ноеву ковчегу?

— Верно.

— И я?

— Да.

Тайлер был вынужден признать, что все это выглядит весьма странно. Какое отношение к нему мог иметь Ноев ковчег?

— Почему этот Сэм Уотсон сам со мной не связался?

— Он хотел сначала поговорить со мной. Видите ли, мой отец тоже был археологом. Хасад Арвади. Знаете его? — она выжидающе посмотрела на Тайлера.

Тот отрицательно покачал головой, и Дилара разочарованно откинулась на спинку стула.

— Турок?

— Неплохо. Вы меня удивили.

— Я провел какое-то время на базе ВВС «Инджирлик», главной базе США в Турции, с которой совершались многие вылеты в Ирак. Ваше имя тоже звучит по-турецки. Оно что-то значит?

Дилара покраснела.

— Оно значит «возлюбленная», — пробормотала она и быстро продолжила: — Отец был одним из немногих турок-христиан. Он давно эмигрировал в Америку, но использовал свои связи в Турции, чтобы получить доступ на гору Арарат. Раньше получить разрешение на исследование этого региона было очень сложно. Работа его жизни состояла в том, чтобы найти любые сохранившиеся свидетельства существования Ноева ковчега. Большинство представителей археологического сообщества считали его сумасшедшим, одержимым навязчивой идеей и недоказанными теориями, но Сэм сказал, что отец нашел его.

Тайлер с трудом подавил смешок.

— Он нашел Ноев ковчег? Настоящий Ноев ковчег?