— Как ты все же самонадеян, — улыбаясь, сказала она. Села на диван наискосок от него и потянулась, чтобы налить кофе. — Ты, верно, думаешь, что тебя невозможно превзойти.
— Помнится, однажды, в пылу нашей страсти, ты простодушно сказала именно так.
Она бы многое отдала, чтобы жар не приливал к щекам от этого напоминания, но могло ли ее сердце сопротивляться такой боли? Спокойно обсуждать их прошлую любовную связь, стать просто друзьями в конце концов? Но их страсть не могла превратиться в дружбу даже после стольких лет. Место оставалось лишь для горечи. И все же в его тоне ей послышалось сожаление.
— Что ж, я была еще очень неискушенной и слишком поглощена тобой в то время. Теперь я старше и мудрее.
— Однако, кажется, не более опытна.
Лора откинулась на диване с чашкой кофе в руке, отчетливо сознавая, что он сердит ее сейчас нарочно. Работа была окончена — они быстро сделали все, что планировали на вечер. Мэри-Лу, вероятно, еще нет дома. Вот он и подумал, что может позволить это себе: слегка пощекотать нервы забавы ради.
— Я не понимаю тебя, Джерри, — спокойно возразила она. — Конечно, в моей жизни были моменты… случаи…
Хотя на самом деле у нее не было никого. Она даже не допускала мысли, что другой мужчина может войти в ее жизнь, а уж о том, чтобы пустить кого-то к себе в постель… От одной мысли об этом ее переворачивало.
— Я сомневаюсь, что был хотя бы единственный, Лора, — сказал он, словно прочтя ее мысли. — Ты все еще реагируешь на меня так, как прежде, — словно влюбленная девочка. Опыт с мужчинами давно бы вытравил из тебя это. Признайся, что ты никого не впускала в свое сердце после меня.
О, как легко было попасться на эту удочку, наброситься очертя голову на него, дать выход своему раздражению, показав тем самым, что он задел-таки ее своими едкими замечаниями. Но в его тоне прозвучало скорее сожаление, чем злорадство, и потому она улыбнулась и ответила совершенно спокойно:
— Сначала ты решил, что я замужем, в тот первый день, когда пришел ко мне в кабинет. Потом — что я флиртую с парнем в ресторане. А теперь почему-то решил, что я жила без тебя как монахиня. Так проясни, что же ты все-таки думаешь обо мне, Джералд Костес? Правда, твое мнение для меня не так уж важно, — добавила она, пожав плечами. — Но все же, где логика?
Он продолжал пить кофе, не говоря ни слова. Но она видела, что он рассердился. Челюсть его напряглась, взгляд стал немигающим, пальцы крепко сжались вокруг кофейной чашки.
Почему он так рассердился на нее? И зачем дразнил ее минуту назад? Зачем он вообще снова вошел в ее жизнь? Ведь он так легко мог уйти из ее кабинета в тот первый день. Допустим, хотел бросить мимолетный взгляд на свою бывшую любовницу и, убедившись, что у него нет к ней никаких чувств, с удовлетворением тут же уйти. Так почему же он не сделал этого, почему остался?
Чтобы «изгнать призраки прошлого»? Или чтобы отомстить? А может, не мог справиться с собой, потому что она все еще занимает место в его сердце? Однако он привел Мэри-Лу, словно намереваясь посмеяться над ней вместе со своей новой любовницей. Но если это все же месть, он мог бы действовать куда успешнее. Например, открыто выказывая свою любовь к Мэри-Лу. Однако выказывал к той скорее привязанность, чем любовную страсть. Это сбивало ее с толку, совершенно запутывало все…
Джералд поставил чашку на столик и взглянул на часы. Лора и желала, и в то же время не хотела, чтобы он ушел. Умом она понимала, как все безнадежно, но… но надежда не полностью покинула ее сердце.
— Как ты познакомился с Мэри-Лу? — спросила Лора.
Джералд улыбнулся и встал, собираясь уходить.
— Тебя это очень интересует?
— Я любопытна, а она сейчас мне достаточно близка.
— Как невеста друга?.. Ну, ладно, скажи, что ты предпочитаешь: чтобы я помог тебе вымыть посуду или безопаснее и мудрее будет, если я сейчас же уйду? — Он многозначительно посмотрел на нее, хотя Лора и так сразу поняла, на что он намекает.
Она встала и ее пронзила мысль, что если бы все сложилось не так, то было бы так легко… Что легко? Попросить его остаться?.. Джерри здесь, в ее квартире, Джерри в ее постели…
Она быстро собрала кофейные чашки на поднос, ее пальцы при этом дрожали.
— У меня есть посудомоечная машина, — быстро проговорила она, — и я сумею загрузить ее самостоятельно.
— Хорошо. А то ведь я никогда не был очень домовит, не умел управляться с хозяйством.
— Я помню, — пробормотала она, направляясь в кухню. Вспоминать было болезненно. Кончится ли это когда-нибудь? Она загремела чашками и блюдцами, нарочно производя слишком много шума, чтобы заглушить глупые мысли в своей голове. Вернее, голоса, которые настойчиво шептали ей: сделай так, чтобы он остался. — Увидимся завтра утром, — тряхнула она головой. — Хотя нет, ведь ты отправляешься в Барселону.
Сама она никогда не бывала в Барселоне, и если бы он пригласил ее поехать с ним… Отчаяние, Должно быть, отразилось в ее глазах, потому что он подошел к ней и сказал участливым тоном:
— А мы когда-то собирались совершить путешествие в Европу, побывать во Франции, Италии, Испании. Помнишь?
Лора закусила губу. Она подняла на него широко раскрытые, залитые слезами глаза, сердце ее колотилось так бурно, что перехватило дыхание.
— На ковре-самолете, — прошептала она. Как он мог подумать, что она забыла? Он хотел унести ее прочь в романтическое путешествие на волшебном ковре-самолете. — Кажется, у нас сегодня вечер воспоминаний, — грустно добавила она.
— Тяжелых, болезненных воспоминаний, ты хочешь сказать?
— Что было, то прошло, — подняв подбородок и беря себя в руки, сказала она. — И, кажется, воспоминания не слишком тебя угнетали. Все эти женщины…
— Их было не так уж много. Да и среди тех я искал лишь то, что потерял с тобой, Лора.
Ей не понравился высокомерный смысл этих слов.
— Ты ничего вовсе и не потерял, Джерри. Ты просто отбросил это. Надеюсь, что по прошествии стольких лет ты обращаешься с Мэри-Лу более справедливо, чем обошелся со мной.
Он прищурился.
— Ты все еще считаешь себя несправедливо обиженной, не так ли?
— Я и есть несправедливо обиженная! — вскричала она в порыве гнева. — Это ты еще способен вести нормальную жизнь и… — Она осеклась, почти проговорившись, что все еще любит его и не может вести нормальную жизнь.
Джералд схватил ее за руку и грубовато притянул к себе.
— Ты полагаешь, что я веду нормальную жизнь? Ты думаешь, Мэри-Лу может заменить мне тебя? Как мало, как плохо ты знаешь меня, Лора! — с презрением проговорил он. — Если я и женюсь на Мэри-Лу, то не по той же причине, по какой хотел жениться на тебе четыре года назад!
Он оттолкнул ее от себя и отвернулся. Лора видела, как он собирает разбросанные бумаги и запихивает их в портфель. Но ощущала она себя так, словно все происходило во сне, а не в реальности, — голова ее кружилась от его последних слов. Если он и женится на Мэри-Лу… Так он не любит ее! Если он и женится на ней, то не по любви, а из-за чего-то другого. Из-за чего же тогда?
— Ты… ты женишься на ней, чтобы наказать меня? — спросила она едва слышным шепотом, сжав кулаки и с бешено бьющимся пульсом, до того участившимся, что ей едва не стало дурно. Эта мысль была чудовищна. Если это правда, то как же он должен ненавидеть ее!..
Держа в руке портфель, Джералд повернулся и посмотрел на нее своими загадочными и угрожающими глазами. Прежде она умела читать его настроение во взгляде; теперь же он был тайной для нее.
— А это будет тебе наказанием, если я поступлю так? — спросил он.
Лора быстро зажмурила глаза. Как он мог задать такой вопрос? Ведь его брак похоронил бы всякую надежду в ее жизни. Джералд был порядочным человеком; однажды приняв решение, он бы не отказался от него. Любя или нет, но он бы исполнял свой супружеский долг. И она ответила как можно решительнее и спокойнее:
— Твоя женитьба на ком бы то ни было явилась бы для меня желанным освобождением, — холодно сказала она. И добавила про себя: как смерть после долгой, мучительной болезни.
