— Ты тогда была больна и явно не в себе.

Лора посмотрела на него. Он небрежно оперся бедром на ее письменный стол и скрестил руки на груди в позе прокурора. Она сладко улыбнулась ему.

— Конечно, была. Хорошо, что ты признаешь это. Но в таком случае и женщины, с которыми ты имел дело четыре года, пережили все степени бреда!

— Ты что, вела хронику моих любовных побед? — многозначительно улыбнулся он.

— Трудно было этого не делать, когда в каждой бульварной газетенке на все лады расписывали твое могучее либидо.

— Ну и что? Я не люблю обедать в одиночестве.

— Ты и спать не любишь в одиночестве!

— Газеты преувеличивают…

— Ха-ха! Нет дыма без огня! — Она снова опустила глаза, глядя в ящик стола. — Где же эта чертова папка?

— Хватаешься за вчерашние слухи обо мне? Не можешь придумать ничего более оригинального?

Лора дернула плечом и сердито посмотрела на него.

— К сожалению, нет, Джерри. Это ты сам страдаешь отсутствием оригинальности и весь пропитан ложными представлениями.

— Что это значит?

— А то, что четыре года назад ты поверил, будто у меня есть любовник, в то время как я любила только тебя. Ты отказался выслушать мои объяснения. А если бы выслушал, тебе пришлось бы признать, что мужчины и женщины могут иметь отношения, основанные на дружбе, а не на сексе. Вот это я и называю ложными представлениями. — Она остановилась и сделала нетерпеливый вздох. — Хотя при чем здесь это? Ты просто делаешь так, как тебе удобно…

— А ты плетешь вздор, Лора, — прервал он, тоже потеряв терпение. — Говори по существу.

Она упала в кресло и посмотрела на него безнадежным взглядом. Как все нелепо! Они не должны были допускать, чтобы этот мучительный разговор зашел так далеко.

— Что говорить? Ты сам начал, сначала поцеловав меня внизу, а потом устроив допрос с пристрастием…

— Никакого допроса с пристрастием. Твой добровольный вклад в разговор был гораздо больше моего. Это наводит меня на мысль, что ты хочешь успокоить свою совесть. — Его голос звучал язвительно и непреклонно.

— У меня же, по твоим словам, ее нет, совести, — саркастически бросила Лора. И, найдя наконец папку, помахала ею перед ним. — Вот мой пропуск на свободу на всю вторую половину дня.

— Ты не можешь уйти на вторую половину дня. У нас есть работа, которую мы должны делать вместе, — запротестовал Джералд.

— Ты так героически трудишься здесь, что в моем присутствии нет нужды. Сомневаюсь, что вы с Мэри-Лу заметите, если я вообще исчезну. Но я завтра вернусь.

Проговорив эти слова, она выскользнула из кабинета, не дав ему времени бросить ей ни слова протеста. Но хотя последнее слово осталось за ней, она не чувствовала удовлетворения.

Придя домой, Лора прочла записку Эдвина. Он сообщал, что уехал на несколько дней, а Хиллари должна занести его одежду, которую он поручил той забрать из химчистки.

Она скомкала записку и бросила в мусорное ведро. Хоть бы уж побыстрее Эдвин женился на Хиллари и они зажили вместе. Хиллари все еще жила со своими родителями, но все свое свободное время они обычно проводили здесь, в ее квартире, и Лора была невольной свидетельницей, а зачастую и участницей их личных дел.

Она поставила кофейник на плиту и сбросила туфли.

Хиллари никогда не сомневалась, что между Лорой и ее женихом нет ничего, кроме дружбы. Но Джералд не был таким легковерным. О, если бы он узнал, что Эдвин живет у нее, когда бывает в городе. Его испанские понятия были строги и негибки: мужчина и женщина не могут быть друзьями — они бывают любовниками или никем.

Приняв ванну, Лора уныло оглядела содержимое холодильника. Тут не было ничего, что способно возбудить аппетит. Пока она размышляла, что бы такое достать оттуда, раздался сигнал домофона. Она вздохнула и нажала кнопку, моля, чтобы это была не Хиллари со своими бесконечными разговорами о предстоящей свадьбе. От таких разговоров Лора лишь сильнее начинала чувствовать свое одиночество.

— Лора? Это я.

— Джералд! — невольно вскрикнула она в микрофон. Инстинктивно поправляя на коленях юбку, хотя он, конечно же, не мог ее видеть.

— Я ждал, что ты все же вернешься в офис, Лора, — раздраженно сказал он. — Ты что, задержалась еще где-то?

— А тебе-то что? Чего ты хочешь?

Она быстро взглянула на часы. Судя по всему, Джерри явился к ней прямо с работы. Если так, значит, он пришел вместе с Мэри-Лу. Они всегда уходили из офиса вместе, а если он был по делам в городе, то непременно заезжал за ней после работы.

— Хочу подняться. Я же стою здесь не ради собственного удовольствия, — огрызнулся он.

Ну и ну! Веселый же предстоит вечерок, усмехнулась Лора, впуская его. Она снова поставила кофейник на плиту и пошла к двери, глянув по дороге в зеркало в прихожей. Хорошо что одета она была нормально, а не в махровый халат, как всегда после ванны. Наверное, было какое-то предчувствие, которое заставило ее надеть юбку и мягкую свободную блузку, которая шла к ее распущенным волосам.

— Вот и я, — сказал Джералд, переступая порог, и Лора с облегчением увидела, что он был один. Она отступила назад, давая ему пройти, удивленная горой пакетов и свертков в его руках.

— Что это такое?

— Вино, закуска и портфель, полный работы, которую надо сделать за сегодняшний вечер. А прежде чем начнешь протестовать, знай, что я уезжаю в Барселону завтра утром и не вернусь до следующей недели. Так что если хочешь, чтобы эта груда документов была разобрана, придется потерпеть мое общество несколько часов.

Джералд последовал за ней в гостиную и вывалил все пакеты на стол. Лора посмотрела на него, пожав плечами.

— Ну что ж, у меня в холодильнике ничего нет, даже банки пива. А я бы не хотела, чтобы ты по моей милости отложил поездку в сказочную страну кружевных накидок и боя быков. Значит, в Испанию? По делу или в свадебное путешествие?

Джералд проигнорировал ее сарказм и со щелчком раскрыл свой портфель. Он даже взгляда не бросил на обстановку в квартире — он не интересовался ее жизнью. А квартира была отделана неплохо: в теплых терракотовых тонах, с контрастами синего на подушках и в обивке диванов, что в сочетании с керамическими горшками с папоротником и другой зеленью на окнах придавало ей средиземноморский колорит. Лора вздохнула и принялась разбирать свертки. Да, ей бесполезно рассчитывать хотя бы на капельку теплоты и интереса с его стороны.

— А где Мэри-Лу? — спросила она.

— Занята сегодня вечером.

— Тем лучше для нее, — пробормотала Лора. — Это все из того китайского ресторана за углом?

Джералд поднял на нее хмурые глаза.

— Да, а что? Тебе не нравится?

— Выглядит неплохо. Хотя я никогда не пробовала этого, все как-то оставляла на потом.

Глаза их встретились через стол, и оба отвели взгляд. Интересно, подумал ли он то же самое, что и она? Ведь они брали обычно обеды на дом, когда бывали вместе в прежние времена. Они слишком ценили время, проводимое друг с другом, чтобы тратить его на готовку.

— Где ты хочешь есть? — спросила она. — За столом или с тарелкой на коленях?

Впервые он обвел взглядом обстановку ее квартиры.

— А здесь мило. Светло и просторно. По стилю, правда, не совсем гармонирует с фасадом, но в целом ничего.

— Вот уж не ожидала: все-таки заметил, что в обстановке есть стиль. — Лора зазвенела тарелками и стаканами в буфете. — Это не моя заслуга, — продолжала она. — Квартира была такой, когда я ее купила. Я только добавила несколько безделушек по своему вкусу. А прежде здесь жил дизайнер по интерьерам.

— Ну, этот тип оформления не совсем в моем вкусе, — пробормотал Джералд вполголоса и принялся доставать бумаги из портфеля.

— А ты живешь все там же, у Гайд-парка? — спросила она.

Поскольку Джералд не сказал, где предпочитает ужинать, она поставила упаковки с едой в центре стола, так чтобы они могли передавать их друг другу. Ей нравилась его роскошная квартира — с высокими потолками, лепниной и широкими арочными окнами, но почему-то она не могла представить себе Мэри-Лу, расхаживающую там, звеня своими украшениями.