— Нет. Думаю, мы с тобой сыграем в небольшую игру. Когда Эйслинг уедет, если она только сможет ехать, я предложу тебе партию игры в прятки. Сперва ты найдешь своего бандюгу. Потом выведешь его отсюда. С этим мы тебе поможем, а не то ты провозишься всю ночь. И еще, никакой «дороги домой». Пусть идет тем путем, каким когда-то сюда попал, через болота. Разве не твердят все вокруг, что ему доступно любое задание? Раз так, он легко с этим справится. Тайной тропой с женщиной, ребенком и мужчиной, который не вполне владеет руками. Раз плюнуть, так мне кажется. Тогда и посмотришь, что он за герой. И, наверное, мы определим срок, за который ты должна все это проделать. Думаю, ты должна управиться до заката. Когда зайдет солнце, мы зажжем факелы и начнем в вас стрелять. А то мои люди совсем заскучали.

— Ты затеял недоброе дело, — прошептала я, вглядываясь в его лицо. Неужели это тот самый человек, с которым я когда-то танцевала в Имболк, мужчина, которого я считала хорошим кандидатом в мужья, если только его научить улыбаться? Неужели это я, одним своим отказом, так изменила его? На сердце у меня похолодело. — Разве не я здесь диктую условия?

— Не вполне. Ты можешь прямо сейчас раскрыть свой секрет и попытаться на расстоянии убедить брата в том, что ты говоришь правду. Ты это можешь, и этим ты разрушишь мою жизнь. Но стоит тебе это сделать — и Крашеный умрет. Таким путем тебе его не спасти. А твоему брату на этого бандита плевать. Он всего лишь временное орудие в его игре.

Я облизала внезапно пересохшие губы.

— Отлично. Значит, мы договорились. Шли за Эйслинг.

— Ты ни слова не расскажешь об этом моей сестре. Надеюсь, это понятно?

— Понятно, Эамон. А теперь пошли за ней и за моей охраной.

Эйслинг выглядела больной и измученной. Ее испещренное веснушками личико было бледным, как снег, под кожей просвечивали кости. Глаза у нее были красные, воспаленные, а волосы спутались.

— Лиадан! — прошептала она, не замечая мрачного взгляда брата, не глядя на вооруженных мужчин, ждущих в зале. — Лиадан, ты приехала!!! А где Шон?

— Он ждет тебя в Семиводье, — ответила я спокойно, хоть от вида подруги на глаза у меня наворачивались слезы. — Твой брат позволил тебе поехать к нам. Эти люди обеспечат твою безопасность в пути. Я попросила служанок собрать твою дорожную сумку, лошадь уже готова. Вы выезжаете прямо сейчас.

— О, спасибо, Лиадан! Спасибо, Эамон!

«Как удачно, — подумала я, — она так взволнована и измучена, что ей и в голову не приходит о чем-то спрашивать. Без сомнения, вопросы придут к ней позже, в пути».

— Миледи… — Начальник моей стражи хмурился.

— Я приказываю, — твердо ответила я. — Вы должны уехать немедленно. Ехать будете быстро, но помните, что леди Эйслинг недавно перенесла болезнь, ей понадобится отдых, точно как мне. Скажите брату, что я вернусь позже.

— Он приказал нам охранять вас, — в голосе начальника стражи явно звучало сомнение. — Если мы уедем, вы останетесь без подобающего сопровождения.

— Лорд Эамон обеспечит мне необходимое сопровождение, — ответила я. — Я останусь здесь еще ненадолго. Скажите брату, что лорд Эамон еще свяжется с ним. Теперь езжайте, вы должны добраться до дома завтра на закате.

— Будет сделано, миледи.

Я забралась на стену, туда, где ходили часовые. И поглядела на насыпную дорогу — единственный безопасный путь из Шии Ду. Я стояла на стене и смотрела, пока рыжие волосы Эйслинг и кожаные шлемы ее охраны не скрылись вдали. Потом я спустилась в кухню, забрала сына и покормила его. Я снова посадила его к себе за спину, готовая к дальнему путешествию. Снаружи, во внутреннем дворе, меня ждал Эамон.

— Я было хотел понаблюдать за нашей маленькой игрой лично, но что-то я не в настроении, — заявил он. — Не беспокойся, мои люди получили указания и позволят тебе спокойно бродить по замку. Если тебе понадобятся ключи или сильные руки, чтобы раскрутить парочку болтов, тебе стоит лишь попросить, тебе помогут… А ведь тебе нравятся такие приключения, а, Лиадан? Мне говорили, ты в прошлый раз шныряла по замку, как течная кошка. Ну, иди. До заката не так уж долго осталось. И, кстати, сделай что-нибудь с этой своей птицей, а? Если она еще хоть раз спикирует на кого-то из моих солдат, то окончит жизнь в мясном пироге.

Пока он говорил, мы шли через двор. Фиакка пролетел над нашими головами и уселся на оглобле пустой телеги.

— Ну, ступай, — повторил Эамон, словно отправляя прочь непослушного ребенка.

Я совершенно не сомневалась, где надо искать, и боялась увидеть то, что найду. Мгновение я колебалась, потом взглянула прямо в светлые, мудрые глаза ворона.

«Лети, — мысленно сказала я ему. — Приведи мне помощь. Лети прямо сейчас. Помощь нужна мне до заката».

И он улетел, быстрый, как пущенная из лука стрела, черной молнией рванулся в небо и помчался на юг. А потом я подобрала юбки и пошла вниз, в туннель, вперед, навстречу тьме.

Думаю, охранникам пришлось со мной нелегко. Они получили приказ и обязаны были ему подчиняться. Но они постоянно переглядывались и что-то бормотали себе под нос, пока я, изо всех сил сжимая зубы, чтобы не разреветься, шарила по их подземным коридорам, осматривая одну темную камеру за другой, и пыталась унять тяжелые удары сердца и успокоить дыхание, нигде ничего не находя.

— Где они? — спрашивала я. — Скажите мне! — Но они только шаркали сапогами и молчали. Крашеному нечего было ждать от людей Эамона, кроме страха и ненависти.

За уже известными мне маленькими камерами я обнаружила закрытую на железный засов дверь. Я попросила помощи и высокий седой охранник с мускулами, похожими на туго скрученные канаты вышел вперед и открыл ее для меня. За дверью оказались ведущие вниз истертые ступени.

— Мне нужен светильник. — Джонни у меня за спиной ворочался, ему надоела теснота. Он только недавно научился сам передвигаться и с нетерпением ждал новых путешествий. Нет, пока мне нельзя думать ни о Джонни, ни о пути через топи. Я буду думать только о том, что нужно сделать сейчас, немедленно.

— Лорд Эамон ничего не говорил о светильнике.

— Мне нужен свет. Там темно, как в могиле. Я могу упасть и сломать ребенку шею. Вы готовы рассказать эту историю женам сегодня за ужином?

Никто не двинулся. Я мрачно подобрала юбки и начала спускаться. Одна ступенька. Вторая. Было так темно, что я не видела собственных ладоней перед лицом.

— Вот, миледи.

По каменным стенам заплясал свет. Седой охранник шел на одну ступеньку позади меня и нес в руках маленький светильник. Я протянула руку.

— Я сам понесу его для вас. Следите за малышом, ступени здесь старые и ненадежные.

Я насчитала десять ступенек, и прошла по узкому коридору глубоко под землей. Стояла мертвая тишина. Возможно, здесь и жили крысы или какие-нибудь насекомые, но сейчас они все попрятались. Тусклый свет выхватывал из темноты железные кольца, вделанные в заросшие паутиной стены. В конце прохода обнаружилась еще одна дверь, скорее даже решетка, запертая тяжелой цепью. Воздух вокруг был совершенно неподвижен.

— Миледи, — заговорил охранник, очень тихо и неловко. — Эти люди — бандиты, им самое место на помойке. Вы бы лучше бросили их и спасали себя и мальчика. Вам никогда не перебраться через болота. Пойти туда — все равно, что убить и себя, и ребеночка. Оставьте это. Тогда мы проводим вас до дома. Никто из нас не хочет, чтобы ваша смерть оказалась на нашей совести.

— Дай мне ключ, — сказала я, и он молча вложил его мне в руку.

За решеткой находилась крохотная камера, в которой я нашла Альбатроса. Я услышала его дыхание за секунду до того, как светильник озарил болезненно посеревшее лицо чернокожего. Широко раскрытые глаза его посветлели от лихорадки и смотрели бессмысленно. Одежда была грязной и изорванной. Руки его скованы над головой в запястьях, он фактически висел на них и не мог двинуться. Ладони Альбатроса были небрежно обмотаны липкими, вонючими тряпками.