— Но ведь это всего лишь пересказ рукописи Бейтса и других его документов! — воскликнул я.

— Ничего подобного. Все это изложено задолго до того, как появилась рукопись.

— Значит, Бейтс нашел какие-то легенды и пересказал их содержание.

Доктор Лэпхем и бровью не повел.

— Пусть даже и так. В семьсот тридцатом году, в Дамаске, одним арабским поэтом по имени Абдул Альхазред, которого, кстати сказать, считали сумасшедшим, была написана чрезвычайно страшная и редкая книга, посвященная Властителям Древности и их превращениям. Он назвал свою книгу «Аль Азиф», хотя она более известна под другим, греческим названием, используемым в некоторых тайных кружках: «Некрономикон». Я считаю, что если эта легенда много веков назад считалась достоверным фактом, а в наши дни наблюдаются те же явления, которые описывал в своей книге безумный араб, то было бы в высшей степени антинаучно приписывать все это воображению либо махинациям какого-то обывателя, совершенно не разбирающегося в подобных вещах.

— Согласен.

— Властители Древности, — продолжал доктор, — имели особую связь со стихиями, такими как земля, вода, воздух, огонь; это была их среда обитания, с которой они находились в определенной взаимозависимости. При этом они были нечувствительны к пространству и времени, представляя извечную угрозу для человечества и вообще всего живого на Земле. К сожалению, в попытках этих существ вновь вернуться на Землю им оказывали действенную помощь их почитатели и последователи, люди большей частью физически и умственно ущербные, а в некоторых случаях, как, например, жители острова Понапе, подвергшиеся мутации. Эти люди во все времена пытались создать некие «проходы», по которым Властители и их внеземные приспешники могли бы проникнуть на Землю или же быть «призваны» с помощью неких ритуалов, о которых в свое время писали Абдул Альхазред и другие авторы, следовавшие его взглядам или проводившие свои собственные изыскания.

Здесь доктор Лэпхем остановился и внимательно взглянул на меня.

— Вы улавливаете мою мысль, Филлипс?

Я ответил, что да.

— Очень хорошо. У Властителей Древности, как я уже говорил, было множество имен. Но существовали и другие, менее значимые божества; их было гораздо больше, и они хотя бы отчасти подчинялись тем же законам, что и люди. Первым среди них был Ктулху, о котором говорят так: «Он не мертв, но спит в подводном городе под названием Р'льех»; одни авторы считают, что этот город находится в Атлантиде, другие — на континенте My,[71] а третьи и вовсе расположили его неподалеку от побережья Массачусетса. Второй после Ктулху — Хастур, он же Тот-Кого-Нельзя-Называть, или Хастур Невыразимый, якобы живущий в созвездии Гиад. Третий — Шуб-Ниггурат, кошмарная пародия на бога или богиню плодородия. Следующий, тот, кого называют «Посланник богов», — Ньярлатхотеп; и, наконец, самый могущественный из них, первый после Властителей Древности — грозный Йог-Сотот, делящий власть с Азатотом, олицетворением слепого безумного хаоса посреди бесконечности. По вашим глазам вижу, что вы начинаете кое-что припоминать.

— Конечно. Эти имена упомянуты в рукописи.

— И в иных документах. Вам следует знать, что безликий Ньярлатхотеп часто появляется в сопровождении существ, которых называют «безумными флейтистами».

— И Бейтс их видел!

— Вот именно.

— Но тогда… кто же с ними был?

— Об этом мы можем только догадываться. Но если безумные флейтисты всегда сопровождают Ньярлатхотепа, то, скорее всего, его-то и видел Бейтс. Властители Древности обладают способностью менять свою внешность, хотя у каждого из них есть свое собственное лицо и форма. Абдул Альхазред называл их «безликими», в то время как Людвиг Принн в своей работе «De Vermis Mysteriis» называл Ньярлатхотепа «Всевидящим оком», а фон Юнтц в книге «Unaussprechlichen Kulten» указывал, что он, как и Властители Древности, — имея в виду, скорее всего, Ктулху — «украшен щупальцами». Все это говорит о том, что Бейтс, увидев что-то вроде «нароста», на самом деле видел одно из его воплощений.

Меня удивило количество книг по столь древним культам. Раньше патрон ни разу о них не упоминал; впрочем, их у него и не было. Интересно, откуда он о них узнал?

— Ну, о них мало кто знает. Вот эта, например, — он похлопал по фолианту, лежавшему перед ним, — самая известная, мне ее дали только на один день. Это латинский вариант «Некрономикона», ее автор — Олаус Вормий; книга была напечатана в Испании, в семнадцатом веке. Именно эта книга упоминается в рукописях Бейтса, именно ее страницы переписывали, разыскивая их по всему миру, посланники Элайджи Биллингтона. Полные копии либо отрывки из этой книги можно найти в библиотеке Уайденера, в Британском музее, в университетах Буэнос-Айреса и Лимы, в Национальной Парижской библиотеке и в нашем родном Мискатонике. Говорят, что ее копии есть еще в Каире и Ватикане, но их никто не видел; также говорят, что ее рукописные копии имеются в частных собраниях, примером тому может служить библиотека Элайджи Биллингтона. Если книга была у него, значит, могла быть и у других.

Доктор Лэпхем встал и вынул из буфета бутылку старого вина; налив себе немного, пригубил вино, пробуя его на вкус. Затем подошел к окну и стал смотреть на сгущающиеся сумерки; за окном раздавались обычные вечерние шумы провинциального Аркхема. Доктор обернулся ко мне.

— Вот так в общих чертах обстоят дела, — сказал он.

— И вы хотите, чтобы я в это поверил? — спросил я.

— Нет, конечно. Но что, если мы примем все это как рабочую гипотезу и на ней попытаемся построить разгадку тайны Биллингтона?

Я согласился.

— Очень хорошо. Начнем с Элайджи Биллингтона — с него начинали и Дьюарт, и Бейтс. Думаю, можно согласиться, что Элайджа Биллингтон занимался какими-то темными делами, которые можно было принять — или не принять — за колдовство, что и сделали преподобный Уорд Филлипс и Джон Друвен. Есть свидетельства очевидцев, что Элайджа действительно чем-то занимался в лесу, в частности возле каменной башни, причем ночью — «после того, как подали ужин», как писал сын Элайджи, Лабан. Мы знаем, что в этом деле был замешан и слуга Элайджи, индеец Квамис. В своем дневнике мальчик пишет, как слышал отчетливо произнесенное индейцем слово «Ньярлатхотеп». В то же время у нас есть письма Бишопа, из которых становится ясно, что Джонатан Бишоп из Данвича был также втянут в эти дела. Письма указывают на это совершенно ясно. Джонатан обладал достаточными знаниями, чтобы вызвать кого-то с небес, однако их оказалось недостаточно, чтобы не дать прорваться на землю другим тварям; не смог он защитить и самого себя. Вывод очевиден: тварь, которая являлась в ответ на призыв, нуждалась в человеческих существах, но нуждалась по вполне определенной причине — чтобы питаться. Если мы согласимся с этим предположением, то сразу становится ясно, что происходило с исчезнувшими людьми.

— Да, но как понимать возвращение их тел? — возразил я. — Никто так и не понял, где они находились.

— Нигде. Вернее, в другом измерении. Вывод напрашивается самый ужасный: тот, кто являлся с небес в ответ на зов — вспомните «инструкции» Элайджи и письма Бишопа, — появлялся из другого измерения, куда потом возвращался, возможно, унося с собой какое-нибудь существо — в данном случае тело человека, чтобы питаться его жизненной силой, или кровью, или я уж не знаю чем. Именно поэтому, а также для того, чтобы заставить его замолчать, исчез, а потом был сброшен на землю несчастный Джон Друвен. Кстати, то же самое проделал с Уилбуром Кори и Джонатан Бишоп.

— И все же есть здесь какое-то противоречие, — заметил я.

— Так и думал, что вы это заметите. Разумеется, есть. Его просто необходимо увидеть и признать, чего не сделал Бейтс, несмотря на долгие и мучительные размышления. Позвольте выдвинуть одну гипотезу. Элайджа Биллингтон, неизвестно каким образом, получает доступ к неким знаниям Властителей Древности. Он тут же принимается за расследование и в конце концов разгадывает тайну каменных столбов и башни, расположенных на притоке Мискатоника — речке, которую Дьюарт, на секунду забывшись, почему-то назвал Мисквамакусом. Элайджа предельно осторожен, но он не может предотвратить периодические нападения тварей на жителей Данвича. Возможно, он утешает себя тем, что дело не в нем, а в Джонатане Бишопе. Элайджа кропотливо собирает выписки из «Некрономикона», которые ему присылают со всех уголков мира, и в то же время он нервничает, чувствуя, как перед ним раскрывается вся необъятность и внеземная бесконечность проблемы, в которую он проник. Его гневный выпад по поводу отклика Друвена на книгу Уорда Филипса симптоматичен по двум причинам: он начал подозревать, что его рукой водит кто-то другой, и в нем начала нарастать борьба против некоего подспудного принуждения. Нападение на Друвена и его смерть стали для Биллингтона началом конца. Он расстается с Квамисом и, пользуясь своими знаниями, запечатывает «проход», который сам же и открыл, точно так же, как ранее он запечатал проход, открытый Бишопом; после этого он уезжает в Англию, чтобы охранить себя от дальнейшего воздействия зловещих сил Биллингтонского леса.