— Вот дурочка! Зачем тебе умирать? Тебя и так все любят. А будешь глупое нести, уши надергаю! — пообещал Сергей.
— А я не хочу помирать! Я вот поженюсь с Сережкой! И тоже бабкой буду. Чтоб много-много детей было. И чтоб все меня любили. Я для них сказки запоминаю. Чтоб потом рассказывать детям. А ты будешь коров доить, — повернулась к Сережке.
— Во, хитрая, как городская бабка! Это ты у нее на печке этому научилась?
— Нет. Это я сама так придумала. А городской бабкой не хочу стать. У нее жизнь совсем тяжелой была.
— Сережка! А ты куда от нас уходил? Зачем? — все же не выдержала Ленка.
— Сам не знаю. Куда глаза глядят…
— Значит, не любишь нас! Если б любил, не убежал бы, не бросил…
— Вас люблю. Всех. А ее…
— Мы все плакали по тебе. Все-все! И звали! Просили Боженьку вернуть тебя! Ты слышал, да?
— Нет. Не слышал…
— Значит, сердце у тебя глухое! Иль замерзло от холода, что тепла нашего не вспомнил. На нее обиделся, а мы при чем? Все старухи вредные. Но и в них есть доброе — сказки. За то им все прощаем, что под их боком ночью тепло спится. И ты забудь.
— Ты знаешь, как она на меня кричала? — вспомнил Сергей.
— На тебя наорала и все. А меня бабка побила в сарае. И то стерпела! — похвалилась Любка.
— За что?
— А за то, что я бабку Валю передразнила. Схватилась одной рукой за голову, второй — за сердце и к печке захромала. Все засмеялись, даже бабка Валя, а наша меня поколотила. И сказала, если еще раз такое отмочу, никогда не будет сказки рассказывать и любить перестанет.
— Это она только грозит! — успокоил мальчишка. И вдруг услышал, как его позвали на кухню.
— Сереж, мне с тобой поговорить нужно, —
сказала Валентина Ивановна и позвала к себе на лежанку.
— Я не хочу на печку. Когда встанете, тогда поговорим, — отвернулся мальчишка. Страх за эту женщину уже прошел. И Сережка не хотел так быстро прощать ее. Заупрямился.
— Сережа, ты умный и добрый мальчуган. Должен понять меня. Этот разговор откладывать не стоит. А вставать теперь я еще боюсь. Нет уверенности в себе. Но только в этом! Если мы станем оттягивать этот разговор, от того не станет легче ни тебе, ни мне.
— О чем говорить? Вы сказали все!
— Ты стоишь, как неприятель, соблюдая дистанцию. Но кого ты опасаешься?
— Неприятель? Вот кем я был для вас! Сама созналась. И не боюсь никого. Я не воровал. Это вы меня так назвали! А теперь зовете? Но уже я не верю. И не хочу с вами говорить. Я не к вам вернулся. И не надо звать. Хватит меня считать за дурака!
— С дураками не говорят. Их не зовут. Я считала тебя умнее и сердечнее!
Внезапный стук в окно прервал их спор. Сережка выглянул в окно. И онемел от удивления. Он не поверил своим глазам. Во дворе увидел свою мать.
Мальчишка сжался в комок от дурного предчувствия. Ледяной холод побежал по спине: «Что ей надо? Зачем она объявилась здесь?»
Он кинулся в сарай. Но Варвара, Стеша и Александр были за домом — в теплице. А мать уже вошла в дом. Сергей взобрался на чердак, решив ни за что не появляться в избе, покуда ее не покинет родительница. Отсюда он решил услышать, зачем она здесь объявилась?
Поначалу до него доносились лишь глухие голоса. Слов не мог разобрать. Но вот кто-то вошел в дом.
Мальчишка понял, Стешку и Александра позвали девчонки.
Парнишка прильнул ухом к полу, затаил дыхание. До его слуха донеслось:
— …Навестить Сережу? С чего бы это? Он — мой сын! Ты официально отказалась от него! И никаких прав на него не имеешь! — Услышал голос Александра.
— Я погорячилась! Мне было обидно, что он ушел из дома к бродягам! Не к друзьям, ровесникам, одноклассникам, а именно к бомжам. Я решила, что это ты его научил. Довел меня до зла. И отказалась, зная, что тебе с ним будет невыносимо тяжело.
— Отнюдь! Мы прекрасно ладим!
— Я была уверена, что, пожив с тобой немного, он все поймет и вернется домой. Но уже иным. Станет послушным сыном.
— Зачем тебе понадобился Сергей? Сознайся честно! В материнский инстинкт не верю. Слишком запоздало он проснулся у тебя!
— В конце концов — это мой сын! Я его родила!
— Тебе показать твое заявление! О чем после этого говорить? Ты не растила его, а потому не имеешь на Сергея никаких прав. Он — мой сын! И дергать его из одной семьи в другую не позволю. Он не игрушка!
— А кто он здесь? Да и тебе? Чужой всем! Работник! Дармовой! Холуя из него сделали!
— Ну, тебе не в первый раз закатывать истерики, провоцировать скандалы, оскорблять и унижать! Не ново! Одно скажу, результата не добьешься!
— Ты сам кто в этом доме и семье?
— Муж, отец, хозяин!
— Ты? Не смеши! В няньки еще годишься, но в хозяина — это нелепо! Ты — сама никчемность! — рассмеялась скрипуче.
— Мой сын — никчемность? И кто бы такое говорил? Да если б не он, ты бы обовшивела, утонула в грязи и умерла бы с голоду! Мой сын своим именем прикрыл твою подмоченную репутацию. Кем ты была до него? Шлюхой! — послышался голос Валентины Ивановны.
— Вот так и узнаем биографию родителей! — подумал Серега, улегшись на пол чердака поудобнее.
— Это я шлюха? Я родила сына в законном браке. Меня весь город уважает!
— Ну да! И я о том! Все мужское население! И черт побери! Ребенок от тебя сбежал не случайно. От стыда за тебя! Ему проходу не было. А он — не ты! Умеет думать и делать выводы! Он сделал свой выбор! Почему же не захотел с тобой остаться? — входила в раж Валентина Ивановна.
— Он испугался отчима. Не знал его! Потому ушел!
— Он, этот отчим, какой по счету у тебя?
— А ваше какое дело? Мы с ним прекрасно живем. Ладим меж собой. Не то что вы со своим мужем! Видитесь раз в месяц! И мы решили забрать Сергея домой, в свою семью. Исправить ошибку. Да и что вы сможете ему дать здесь — на отшибе, в захолустье? Ни воспитания, ни образования не получит. Вырастет пастухом или в лучшем случае — трактористом станет. Загубите ребенка в своей глуши. Да разве ваши души о нем болят? Ведь он чужой вам!
— Хватит кривляться, изображать из себя несчастную, прозревшую! Я тебя знаю много лет! Уверен, не материнское взыграло в тебе! Ты лишена этого чувства! Только выгода могла заставить тебя вспомнить о Сергее! Иначе не появилась бы здесь никогда!
— Какая выгода? Ты что? Хочу забрать сына!
— Не верю! Ни одному слову. И не отдам его!
— Да кто позволит забрать Сергея? Учиться он будет, живя с нами в Смоленске! Мы с Иваном Степановичем уже комнату для него обставили. Отдельную. Никто-не станет мешать ему. А и воспитание получит соответственное! — подала голос Валентина Ивановна.
— Зачем ему ваша камора? У него своя теперь имеется! Трехкомнатная! Отдельная. В центре города! По улице Гагарина!
— Откуда она взялась? Уж не завещал ли ее очередной сожитель? — усмехнулся Александр.
— При чем тут это? Какой сожитель? Просто умер его родной отец! А Сергей — единственный наследник! Мы можем перейти в ту квартиру, а свою продать. Сережа будет жить в прекрасных условиях.
— Вот теперь понятно, почему ты появилась здесь! Конечно, все логично. Получить квартиру в центре города, якобы для Сергея. Свою продать, получить деньги, а потом снова выкинуть мальчишку на улицу, когда свои дела уладите! Я же знал! Ты без выгоды шагу не сделаешь.
— Врешь! Я, когда жила с тобой, кто кормил семью? Какая от тебя была выгода? Ты только на диване валялся да свои картинки малевал. Их никто не покупал. Ты жил на мои деньги! Чего ж запамятовал?
— Не во всем права! Да, я чаще тебя бывал дома. Это так! Но я зарабатывал. Если твои шли на питание, на мои одевались и обувались все.
— Ой, не смеши! Только-то и одежды — халаты да тапки!
— А телевизор, а моющий пылесос, а паласы, морозильник — все это я купил, за свои!
— Это когда было? Пора забыть. Давай поговорим по существу. Отдай мне Сергея!
— Нет! Ты его не получишь! — повысил голос Александр.
— Ну и родители! О ребенке как о вещи говорите. Дай — не дам. А ведь он уже большой. Сам за себя сказать сможет. У него свое мнение есть. Согласен он или нет? Силой не заставишь. Не тот человек! Умом не обделен. И настырства хватает. Зачем вы его делите? Спросите самого! Насильно его никто из вас не заберет и не удержит.
