«В бомжи? Куда ж еще? Скорее сдохнуть! Но нет! Они тому лишь радоваться станут. Вот, мол, без нас пропал! Ну а куда? И кто возьмет? Таких теперь — море! Даже дядьки грамотные, семейные в бомжи сваливают. Их с работы выкидывают! А без денег кому нужны? Даже в своей семье лишними становятся!»
— Эй, малец! Чего плачешь? — спросил шофер.
И Сережка рассказал все.
— Да, пацан! Не повезло тебе! Время нынче крутое! Кто везуч, тот выживает! Однако послушай! У меня в райцентре сеструха живет! Вместе с матерью! Обе вкалывают. Мать — на бензоколонке, а сестра — коммерцией занялась. Еще позавчера у них был. Верка говорила, что ей человек нужен. В помощники! А и у матери, прямо рядом с бензоколонкой, нужно людей на мойку машин. Один — не успевает. Место бойкое. Если хочешь, можешь с ними поговорить. Не знаю, как понравитесь друг другу. Но другого выбора у тебя покуда нет. Авось на первое время сгодится! Ну что, завернем? — предложил улыбчиво.
Сережка долго не раздумывал.
Вместе с шофером заехал на бензозаправочную. Из будки к водителю вышла невысокая женщина. И, поцеловав в щеку, спросила о детях. Тот указал на Сергея:
— С ним поговори. У меня порядок! А пацана жаль! Кажись, надули его повсюду, если не брешет!
Фаина Ивановна недолго поговорила с Сергеем. И привела на моечную площадку. Окликнула хмурого мужика. Указала на Сергея. Сказала, чтоб взял в напарники. Тот подозвал мальчишку, дал ведро, тряпки, указал шланг, подвел к легковушке, забрызганной до ушей.
— Вымой ее! До блеска! Понял! Когда закончишь, меня позовешь! — ушел к «Волге», которую заканчивал мыть сам.
Сергей взялся за дело, с каким еще не сталкивался. Он мыл машину так старательно, что человек, глядя со стороны, удивился:
— Словно свою отдраивает! Во малец! — И оглянувшись через десяток минут, не выдержал: — На кой хрен колеса моешь? Кузов нужно. А колеса тут же вымажет! Ну, диски, куда ни шло! Вот так! Молодчага! Давай вторую.
— Э-э, нет! А башли? Где деньги за эту? — спросил Сергей.
— Верно! Возьми! Законный заработок! Теперь вот эту!
До конца дня Сергей вымыл пять машин. На кармане зашуршала неплохая сумма.
Мальчишка огляделся, где бы перекусить? Но тут его окликнула Фаина Ивановна:
— Сергей! Зайди ко мне! — Мальчишка послушно свернул на зов.
— Сядь поешь! Вот тут горячая картошка, грибы, селедка и хлеб. Чай в термосе. Ешь!
— А вы? — спросил, краснея.
— Я поела! Давай лопай, чтоб в банках пусто было!
— Вообще, у меня деньги есть! Я заработал!
— Тебе есть где ночевать? — перебила не дослушав.
— Да где-нибудь в подвале!
— Зачем? Сейчас придет сменщица. И домой. Только хлеба купим. Подожди десяток минут. И мы свободны…
Сережка жадно ел. Едва успел вылизать банку из-под варенья, в будку вошла сменщица. И Фаина Ивановна позвала Сергея:
— Пошли домой!
В маленьком, приземистом домике, любопытно глазевшем на улицу двумя забрызганными грязью окнами, ждали хозяев толстенный серый кот и лохматая, маленькая, как клубок шерсти, дворняжка Оба обнюхали Сергея. Не поцарапав и не покусав, пропустили на кухню, куда позвала за собою мальчишку Фаина Ивановна.
Пока готовила ужин, все расспрашивала Сергея, как, где, с кем жил, чем занимался, почему ушел? Мальчишка рассказывал как на духу, все без лжи.
Женщина слушала не перебивая.
— Если б не бабка Валя, все было б нормально. Но она меня терпеть не может. Я там совсем чужой. Всем!
— Она там сама чужая! Если я все верно поняла! Ну, да ничего! Коли ты им нужен, разыщут!
— Я не хочу к ним, пока там эта бабка живет! Она все равно меня прогонит! Я ненавижу ее! — нахмурился Сергей.
— Да стоит ли она ненависти? Такую только пожалеть можно. Сама как плевок в луже! Мотается по верху, а все без берега! Хотя уже старая! Не злись на нее! Не за что! От страха, от растерянности ляпнула бабка глупое. Поди, теперь сама кается! Ты вот лучше ложись поспи. Согрейся здесь, на диване. Продрог сегодня. А Вера придет, я подниму тебя попить чайку…
Фаина Ивановна не сказала Сережке, что попросила своего сына съездить к Варваре и сказать ей, где искать Сергея, если они захотят вернуть его домой.
Водитель вернулся в Дубровинку поздним вечером и не захотел поехать к Варваре в такое время, отложил эту встречу на утро.
А в доме Варвары между тем кипела своя жизнь. Участковый, приехавший по просьбе Александра, лишь бегло оглядев разгромленную теплицу, понял, чьих рук дело. Да и задумываться особо было не над чем.
Известная в Дубровинке троица алкашей уже не раз отличалась подобными подвигами. Воровала сало, а порою и целую тушу свиньи либо теленка. Случалось, тащили белье с веревок. Но пропить не удалось ни разу. Хозяева быстро спохватывались и, настигнув воров, отвешивали хороших оплеух, забирали свое и уходили восвояси, не подавая заявления. Все сходило с рук относительно гладко. Синяки и шишки у воришек быстро заживали, а с ними и воспоминания о трепке улетучивались. Постоянным и непроходящим было одно — желание выпить. Но где и за что? Даром их никто не угощал. Даже жены. Разве что коромыслом похмеляли. Взаймы никто не давал уж много лет. Ну, хоть волком вой, как охота выпить! Вот и соображали, где и как можно схимичить? Они не уважали никого! Да и за что? В последние пять лет ни одной пустой бутылки не нашли по всей деревне, какую можно было б сдать и купить пива — кружку на троих. Но и тут пацаны опередили. Стеклотару собирают с раннего утра. И приходилось мужикам изощряться. Но Дубровинка — деревня небольшая. Вот и снова участковый заявился. Алкаши вытянулись в струнку. Боятся глазом моргнуть лишний раз, чтоб ничего не заподозрил.
— Ну что? Опять за прежнее взялись? Мало было пятнадцать суток? Теперь уж на уголовщину потянули?
— Ни сном ни духом ничего!
— Ни в одном глазу!
— Тверезые, как святая слеза!
— А Варварину теплицу кто обчистил? — сдвинул брови участковый.
— Не мы! Без понятия!
— Ни в зуб ногой!
— А что там у вас под сеном? — заинтересовался участковый, сдернув немного одного из алкашей в сторону. Разгреб сено, увидел картины. — Искусством стали интересоваться? С кальсонов и простыней на картины перешли?
— Клянусь, не знаю, как они тут оказались.
— А может, твоя баба их купила в магазине? — валяли дурака.
— Где помидоры, огурцы? — повысил голос участковый.
Один из алкашей ответил, погладив себя по животу:
— Ну чего ты взъелся! Всего-то на «Чебурашку» толкнули! Не облезла эта Варька!
— Вот что! Всем встать! И марш в милицию! Живо! — скомандовал участковый. И, заперев всех троих на замок, вызвал их жен, Варвару, Александра.
— Починят вам теплицу! Наши родственники в три дня все наладят. Даже лучше, чем было, сделают. Рассаду любую дадим. Заплатим, что пожрали наши обормоты! Только не сажайте их, не доводите до суда, не пишите заявление! — голосили жены алкашей.
— Таких мужуков взашей гнать впору! А вы за их держитесь! — серчала Варвара, загружая в телегу корзины с огурцами, помидорами, бережно укладывая холсты с работами зятя.
Александр радовался, что забулдыги не успели пропить картины. Все остальное его мало беспокоило. Зато Варвара разошлась не на шутку:
— Теплицу споганили, зверюги!
— Наладим! Завтра родственники придут.
— Всю зелень погубили, ироды!
— Новую дадим!
— Мальчонка со страху из дому сбег!
— Разыщем! С-под земли достанем! — уговаривали бабу, умоляли не губить души и семьи.
— Ну что, Варвара? Напиши заявление! — протянул лист бумаги участковый и предложил бабе присесть.
— Скажи-ка, Данил, как ты смекнул, что эти аспиды у меня разбой учинили? — не торопилась писать заявление Варвара.
— Кроме них некому. Уж если из их домов брани не слыхать, знай, что-то замышляют. Или уже успели где-то отличиться. Устал я с ними. Пора проучить всерьез. Пиши!
— Послушай, Данил! Мы друг друга много лет знаем. Поверь мне, раз бабы за них вступились, значит, не вовсе пропащие. И еще! Лучше хоть какой-нибудь мужичонка, нехай завалящий, чем навовсе никакого! Это я тебе правду говорю. Зачем же я стану враз трех баб сиротить? Нехай они сами со своими мужуками разберутся! Мне их слез не надо. И писать не стану.
