В тот день, уже после всех официальных и торжеств и неофициальных «обмываний» награды, когда все наконец-то успокоилось и улеглось, Филин и Индеец опять уселись на этой лавочке под ивой, и опять, как это было заведено, потек неспешный разговор:

– Слушай, Артур... А как же все-таки получилось, что об этом твоем ордене даже Батя ничего не знал до самого последнего момента?

– Ну... Вот так... Я, если честно, уже и не думал, что когда-нибудь их получу. А оно вон как вышло.

– Так за что Красная Звезда, Артур? То, что за Афган, так это уже генерал на вручении сказал, а вот за что конкретно, Индеец? Рассказывай, ведь знаешь же, что не слезу, пока не узнаю!

– Эт точно – «не слезешь»... – Артур ухмыльнулся и посмотрел на Филина: – Я тебе лучше не про себя, а про своего комбата расскажу. Про Полуянова... Без него не было бы у меня этого орденочка!

– Он же, кажется, стал Героем Союза?

Филин не стал настаивать, зная скромный характер Индейца и понимая, что ему так будет легче рассказать эту свою историю.

– Есть такое дело... – улыбнулся Артур. – В 84-м ему Золотую Звездочку повесили...

– Вот и расскажи про него... Да и про себя! Ты же в его батальоне служил!

– Не просто в его батальоне, командир! Так уж получилось со временем, что я вошел в его группу «караванщиков»!

– Подожди! Что-то я не совсем понял... Что, командир батальона лично ходил на караваны?

– Именно! Была создана специальная группа. Практически МОГ. Двадцать человек, из которых девять офицеров и прапорщиков, а остальные сержанты-срочники. Этой группой командовал сам Полуян. А я был при нем что-то вроде личной охраны...

– Вот так ни хрена себе!

– И куда только эту нашу группу не заносило, Андрюха! И в Панджшер, и в Пагман, и в Кунарское ущелье! Даже в Герате один раз операцию проводили! В общем... Поносило нас по Афгану, будь здоров!

– Не зря, видать, ему Героя дали...

– С третьего раза!

– Не понял?

– Его трижды к Герою представляли, Андрюха!..

– И что?

– А суровый дядька был наш комбат... Зад никому из генералов не лизал, а мог даже и по морде надавать... Вот и пролетали представления мимо него... Отделывались то Красной Звездой, то Красным Знаменем...

– Знакомая история...

– Да, конечно, достойных комбатов у нас немало, Андрюха, но все-таки легенды ходят о единицах... О том, как комбат Полуянов в мае 82-го выбил Ахмад-Шаха Масуда из Алмазных копей в Панджшере, я тебе рассказывал...

– Помню-помню... Ты, кстати, «За отвагу» за ту операцию получил?

– За нее... – ответил Артур и продолжил: – А у Полуяна, кстати, это было первое представление на Звезду Героя... А про то, как он в 83-м с двадцатью бойцами, ну со своей группой «караванщиков», десантировался прямо на командный пункт «духов» в горах, так про эту операцию в полку до сих пор помнят!

– И ты был этой группе?

– А куда бы я от комбата делся?! – усмехнулся Артур. – Атака была настолько стремительной, что в несколько раз превосходящий нас по численности отряд «духов» просто бросился наутек! В этом бою было уничтожено около полусотни «духов», а пятнадцать морд мы в плен прихватили...

– А что же ты раньше об этом не рассказывал, Артур?

– Ну вот, рассказываю... – Артур закурил сигарету. – Да мало ли их было, таких операций?.. А Звезду Героя Советского Союза он получил после успешной «зачистки» Алихейля. «За наивысшую результативность при минимальных потерях». Вот как! Правда, я в той операции уже не участвовал – на «дембель» в Союз уехал, но ребята рассказывали... За два с половиной года командования батальоном в Афгане потери среди подчиненных Полуянова составили единицы! Это, выражаясь спортивным языком, Андрюха, абсолютный рекорд во всех локальных войнах и конфликтах, которые вела за последние годы наша страна!

– Это уж точно, рекорд! – согласился Андрей. – Ну, а сам он? Доставалось твоему комбату?

– Доставалось, конечно, он же не железный... И ранен был... Только возвращался в строй очень быстро – не любил на койке валяться... Знаешь, он сам говорил, что быстрее всего реабилитируется после ранений не в санаториях, а в настоящем бою!

Индеец подумал немного и заговорил вновь:

– Ладно... Расскажу я тебе, командир, одну историю... За которую его второй раз к Герою представили...

– А тебя к Красной Звезде?

– Ага... Только комбат тогда генерала при народе на фуй послал, когда тот его в госпиталь в Кабуле пришел проведать, вот он и обиделся... И «зарезал» его Золотую Звезду...

– А ты, я так понимаю, просто под горячую руку попал?

– Под горячую или под холодную... Я через пару месяцев после того боя в Союз на «дембель» уехал. Так все и заглохло на семь лет.

– Ну, ничего... Комбат свою получил, ты вон тоже... Жаль только, что не сразу, но... Лучше поздно, чем никогда!.. Ну так что? Рассказывай!

– Ладно... В общем... В Кунарском ущелье дело было... Летом 83-го... Тогда ни в Асадабаде, ни в Джелалабаде отрядов спецназа еще не было, вот нас и бросали на такие операции. Отряд «духов», около восьмидесяти человек, шел на перехват большого афганского каравана с хлебом и медикаментами, который шел из Кабула сначала в Джелалабад, а потом дальше на север вдоль Кунара в Асадабад... «Бородатые» перешли через пакистанскую границу примерно неделю назад и охотились именно за этим караваном. В общем... Нам была поставлена задача уничтожить этот отряд и предотвратить нападение на «колбасу». Прилетели мы туда из Кабула на «вертушке», высадились и пошли в поиск.

– Двадцать против восьмидесяти? – спросил пораженный Филин.

– Ну... То, что их столько, мы узнали только потом. А тогда... Тогда оказалось, что «духи» шли тем же путем, что и наша группа в двадцать человек... В общем... Нас они засекли раньше, чем мы их.

– Прихватили вас?

– Да уж, прихватили... Спасибо комбату – если бы не он, то, может, и не выскочили бы никогда. Он всегда умел найти выход, даже тогда, когда положение, казалось бы, вообще безвыходное.

Артур долго курил сигарету, а потом сказал, наконец:

– Знаешь, Андрюха... Мне всегда казалось, что каждый раз перед началом боя комбат настраивал себя на то, что из боя живым, возможно, и не вернется... Нет, он об этом не говорил, но чуйка у меня такая была... Не то чтобы он безрассудно искал смерти – так поступать может только сумасшедший. Просто Полуян был готов сражаться до последнего и, если надо, умереть... – он посмотрел на Андрея и усмехнулся невесело: – И ты, Филин, точно такой же!.. И знаешь... Солдаты чувствуют твое состояние души... Если ты сам за свою шкуру не трясешься, ровно и спокойно командуешь, себя особо не бережешь – они чувствуют твой настрой, и задача всегда будет выполнена. Но как только подумаешь о том, как бы им ее, эту задачу, выполнить, а тебе бы отсидеться где-нибудь, поверь – будет неудача!

– Знаю, Артур... Знаю!

– А мы знаем, что ты это знаешь и потому не прячешься!.. Потому и пойдут за тобой не только наши «аксакалы», но и весь молодняк! Я всегда считал, что надо быть готовым к тому, что случится самое худшее... И ты так считаешь, и Полуян считал! И так делали не только вы! Многие командиры тактического звена были настроены подобным образом, да хоть тот же Пионер или Топор! Если сам готов к худшему, то даже если что-то неприятное случается рядом, на все смотришь по-другому... Но беречь стараешься больше солдат, чем себя, потому что они твои подчиненные, ты за них отвечаешь, за каждого. Вот так же воевал и я, будучи простым «замком»...

...19 августа 1983, 12.20 РМ...

...Два часа назад группа «караванщиков», которой командовал майор Полуянов, высадилась из вертолета в «зеленке» неподалеку от кишлака Базарак. Потом десантники немного поднялись в горы, так, чтобы идти вдоль реки Кунар и, соответственно, вдоль дороги, но немного над ней, и двинулись на север, в глубь Кунарского ущелья...