Ну, вот мы и встретились опять, мой дорогой читатель, и ты знаешь, почему...

Да, ты, безусловно, прав! Познакомившись однажды с Филином, у тебя закономерно должен был бы возникнуть вопрос: «А что же остальные? Неужели этот, в то время желторотый лейтенантик, пацан, смог пройти все и совершить все то, что было совершено, сам?! Ведь не супермен же он, в конце концов!!!» Нет, конечно же! Ты абсолютно прав! И именно потому, что ты прав, я хочу наконец-то отдать должное всем тем, кто был ему и учителями, и друзьями! Всем тем, кто стал нашему капитану братьями по оружию и братьями по крови!.. Я хочу рассказать тебе о тех парнях, которых много лет спустя стали называть «юношами стального поколенья»! И это, наверное, самое правильное определение! Самое правильное еще и потому, что придумал его человек, который и сам сложил голову в далеком Афганистане, – поэт и настоящий русский офицер, лейтенант Александр Иванович Стовба, или просто «Аист»...

Каждый, повторяю, каждый из этих парней достоин много большего, чем получил за свой ратный труд, и уж, конечно же, достоин отдельной книги!..

Прошло уже двадцать лет с момента их первой встречи с Филином... Бог ты мой, как быстро летит время! Прошла ровно половина жизни!.. А эти мужики уже тогда были ВОИНАМИ!.. Для Андрея они являлись и строгими, а иногда и жестокими учителями, но!.. И братьями! И уж, конечно же, без них, умудренных житейским, но больше военным опытом, готовых всегда подставить свое плечо, а если нужно, то и свою голову, не задумываясь, без этих отчаянных парней никогда, я в этом уверен, Андрей не стал бы тем легендарным Филином, о котором уже тогда ходили легенды. Да и не о нем, в общем-то, были те солдатские легенды, а о его группе!..

Разведдиверсионной группе специального назначения, РДГСН (или просто РДГ) капитана Андрея Проценко, «Филина»...

Я расскажу тебе, дорогой мой читатель, о каждом из них! И о тех нелегких военных дорогах, которые привели их в конце концов в эту РДГ...

Я расскажу тебе об их честности, бескомпромиссности, верности и преданности своей Отчизне, долгу и солдатскому братству! И об их ежесекундной готовности пожертвовать собой ради других!

Потому, что они были и остались навсегда настоящими русскими солдатами! Они – ВОИНЫ!!! И их девиз был: «ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО?»

Низкий вам поклон, БРАТЬЯ мои!

Книга – это то самое малое, что я должен и могу сделать для каждого из вас...

...Артур Сабиров... «Индеец»...

Когда самый первый замкомвзвода Филина, сержант Ошека, знакомил молодого офицера с бойцами взвода, который уже тогда фактически был отдельной разведдиверсионной группой, об Артуре он сказал совсем немного:

«...У него глаза узкие и смуглость, как и фамилия, от деда киргиза... А так... Индеец – по матери потомственный донской казак из Воронежа... Специализация – разведка... Холодное оружие, рукопашка... К нам он попал из ВДВ... Полтора года Афгана... Представлен к МЗО[1], ждем...»

Вот и все... Коротко и очень лаконично.

Только вот... Сколько всего стояло за этой лаконичностью!..

Артур действительно типичный донской казачина! Русый, коротко стриженный, но была в его облике одна особенность – челка! С одной прядью седых волос!.. Узкие монголоидные глаза, небольшая смуглость кожи. А в остальном типичный русак!..

И характер!..

Этот характер достался ему от деда и прадеда – есаулов знаменитого Войска Донского...

Артур... Он был настоящим наследником казачьих традиций... Он так же, как и его предки, до самозабвения любил свою Родину и не представлял себе иной жизни, кроме как на воинской службе...

И он до конца выполнил завет своих, таких заслуженных предков...

Лето 1989 г. Москва.

«На службе Государевой!..»

...Старший лейтенант Андрей Проценко, или попросту Филин, сидел на скамеечке возле казармы, где располагалась его РДГ, и наслаждался пришедшим наконец-то теплым, бархатным летом...

Но наслаждение это было не праздным времяпрепровождением – даже на отдыхе старлей оставался командиром: всегда рядом с ним на этой скамеечке был кто-то из его РДГ и с ними долгие, задушевные разговоры... Они частенько беседовали вот так, в конце дня, когда позволяла их нелегкая служба...

Филин, командир разведдиверсионной группы, только пару-тройку месяцев назад вернулся в Отряд после тяжелейшего ранения...

После той боевой операции, которую провела его группа прошлой осенью в Афганистане, он не только получил свое внеочередное звание и орден Красной Звезды, хотя был представлен командиром к Золотой Звезде Героя, но и стал живой легендой всего Отряда...

Возвращение в строй уже легендарного Филина было тяжелым – сказывались полученные ранения, – и слава богу, что все это лето группа провела не на боевых заданиях, а в учебе и тренировках. Так было хоть немного полегче...

А вот по вечерам Андрей усаживался на деревянную лавочку перед входом в казарму под раскидистой плакучей ивой, закуривал сигаретку, и... наслаждался тишиной... Вокруг пели свои песни сверчки и цикады, теплый легкий ветерок едва-едва теребил длинные тонкие листочки ивы, и в его душе наступало неимоверное, неземное умиротворение...

Но...

Рядом с Андреем, как это было заведено по негласному «штатному расписанию», обязательно находился кто-то из бойцов его группы... И это уже было просто на уровне рефлекса...

Командир – это всегда мозг всей группы! Он знает до самого конца все цели и задачи боевых операций, и только он всегда принимает окончательное решение... Поэтому командира всегда берегут и охраняют, порой даже ценой собственной жизни.

И хотя Филин и сам был парень не промах, но... Ломать заложенные в головы бойцов годами тренировок рефлексы было бы глупо и неразумно...

Да и не любил Андрей положа руку на сердце абсолютное одиночество. Ему всегда было намного приятнее, интереснее и полезнее как командиру, под все эти трели цикад, легкие ветерочки и большие звезды, побеседовать о жизни со своими такими многоопытными сослуживцами... Именно так, в таких долгих порой разговорах «по душам», Филин и узнавал о своих бойцах то, что невозможно было узнать из сухих строчек «Личного дела»...

Все, буквально все его бойцы сиживали рядом с ним на скамейке под раскидистой ивой, на этом «посту номер Один», и делились с Андреем теми душевными секретами, которыми не делились порой даже с самими собой...

...Ох, сколько же секретов могли рассказать и эта деревянная лавочка, и эта ива, если бы умели говорить!..

Сиживал не единожды на этой лавочке и Индеец...

– Слушай, Артур... Ты же ведь из казаков?

– Донское казачество... – подтвердил Индеец.

– А как же так получилось, что у тебя фамилия киргизская?

– Ну... Так уж... Получилось... Дед у меня, мамкин отец... Сидел долго...

Андрею показалось тогда, что Артур застеснялся как-то, но... Ошибся!..

– Подожди! Как сидел?! Расскажи!

– Двадцать два года сидел... С 20-го года по 42-й... Пока не дали возможность «искупить кровью»... А мамка моя как раз в 43-м и родилась... Деда, как отпустили из лагеря, так он сразу себе жену и нашел, тоже из наших, из казачек... А вот мать моя уже за киргиза замуж вышла, за отца, в 63-м... Это мы уже потом в Воронеж вернулись, когда я родился... А до этого... В Киргизии – там лагерей много было...

– Каких лагерей? – не понял Филин.

– А тех, в которых политических зэков сажали, командир... У меня же дед «политический» был... Вот ему «четвертак» и впаяли в 1920-м «ревтрибуналом»... Деникинский казачий есаул как-никак...