«Геббельс, как и Гитлер, сознавал, что никаких военных действий со стороны Советского Союза не ожидалось. Сталин страшится войны, не раз записывал Геббельс, у него не хватит мужества воспользоваться даже возникшей в какой-то момент выгодной ситуацией, чтобы нанести превентивно удар по германским силам, максимально эффективный. Донесения германского посла Шуленбурга из Москвы… подтверждали, что Советский Союз не ввяжется в войну ни при каких обстоятельствах, лишь только защищаясь от нападения».

«Все его помыслы и действия, – пишет маршал Г.К. Жуков о Сталине тех предвоенных дней, когда Жуков был начальником Генштаба, – были пронизаны одним желанием – избежать войны и уверенностью, что ему это удастся». «Сталин не хотел воевать. Мы были не готовы…»[15]

«Во время похода на Запад[16] и отвечая на провокации на Дальнем Востоке и в Финляндии, Красная Армия получила большой боевой опыт современной войны. В боях на карело-финском театре войны впервые в истории войн на Красную Армию выпала задача рвать долговременную укрепленную железобетонную полосу обороны…Ряды героев Красной Армии пополнились молодыми талантливыми командирами, умеющими вести войска в бой и добиваться победы.

Наряду с успешным выполнением задачи в целом, в этой войне выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-технических и дисциплины»[17].

Для преодоления недочетов, на которых мы не будем останавливаться подробно, был издан приказ наркома обороны Тимошенко № 120, проведены осенние смотровые учения. Что же они показали?

«В результате осенних смотровых учений… установлено, что высший командный состав, увлеченный решениями текущих вопросов, забыл задачи боевого порядка – повседневную работу дивизий, корпусов и армий сочетать с боевой подготовкой соединений, взводов…В боевой подготовке взводы, роты и батальоны отличались разнобоем. При проверке штабов как главный недостаток было установлено плохое освоение взаимодействий их между собой. Особенно слабо проводят штабы расчеты сопровождения прорыва танка.

Директива Народного комиссара требовала в короткий срок пересмотреть боевую оборону. Основным недочетом построения обороны надо отметить линейность положения огневых средств.

В первый период смотра наши командиры считали, что заграждения успешно могут строиться только в лесу, и в связи с этим народный комиссар обороны вынужден был провести учения на разнообразной местности»[18].

Далее следует разбор ошибок. Все, о чем говорит Мерецков, было в полной мере продемонстрировано нашими войсками во время войны, так что его последующие утверждения о том, что «войска получили большую практику» и исправили положение, – скорее попытка выдать желаемое за действительное.

«Обычно общие воинские начальники… не имеют общего решения на организацию боя и устройство заграждения. Устройство заграждения целиком передается саперным начальникам, а последние, не зная тактических решений, строят заграждения самостоятельно и тактически неправильно, в связи с чем заграждения теряют свой смысл, легко обходятся и быстро преодолеваются.

Войска, огораживающие заграждение[19], страдают двумя крайностями: или отходят при первом нажиме со стороны наступающих, не используя все средства сопротивления, или делятся на маленькие группы вплоть до полного окружения. Управление обычно поддерживается с места позиции и всегда нарушается в промежутках между позициями.

Войска, преодолевающие предполье[20], не всегда ясно представляют себе, что надо делать для того, чтобы быстро проникнуть через заграждение и достигнуть переднего края. Это потому, что учения по преодолению предполья никогда почти не проводились, а если проводились, то само предполье имело лишь условное заграждение и потому не защищало от огня. Вот почему на учениях, как только войска сталкивались с действительным заграждением, оказывалось, что они не имеют практики и сноровки при преодолении его.

При преодолении предполья можно отметить две крайности: или движение атаки в разворот боевому порядку через всю полосу – вплоть до переднего края, или стремление уничтожить оборону предполья.

Выявилось неумение применяться к местности и правильно использовать местные предметы для укрытия бойцов. Боец бежит не столько, сколько нужно, а до тех пор, пока не почувствует усталость, и он иногда вынужден останавливаться на открытой местности под огнем противника.

Неверные действия в горных условиях, в лесу, слабая ориентировка – все это приводит к тому, что быстро часть теряется и выходит из своих границ. Самым главным недостатком является то, что командиры подразделений в ходе боя не оценивают обстановку, не отдают себе отчета в том, что представляет собой противник, какова система его заграждений, не определяют, где находится передовая позиция промежуточных рубежей и какими силами он обороняется. Все это происходит потому, что командиры, выслав разведку, забывают о ней, вследствие чего сами находятся в неясной обстановке…

На войне наши войска не любили и не умели готовить исходное положение для наступления, а потому несли потери»[21].

Сам Мерецков о своем выступлении вспоминал впоследствии так: «Прежде всего, я отметил, что в нашей армии устарели уставы. Они уже не отвечали требованиям современной войны. Так, боевые порядки в наступлении предлагались такие, при которых, как правило, только третья часть войск входила в ударную группу, а две трети попадали в сковывающую. Подобные недостатки были характерны и для боевых порядков при организации обороны, когда на основные направления выделялось недостаточное количество сил и средств за счет вторых эшелонов и маневра с не атакованных участков. Слабо обстояло дело с разработкой вопросов обороны. Было время, когда вообще (цитирую доклад) «боялись говорить, что можно обороняться»[22].

Именно такую тактику ввели в войсках герои Гражданской войны – Тухачевский, Блюхер и другие. Конечно, после XX съезда они стали все «жертвами сталинских репрессий». Но нельзя же закрывать глаза на этом основании на их недостатки, на военную доктрину, созданную ими, на армию, четко идущую по неверному пути благодаря руководству. Четыре месяца работы начальником Генштаба – опыт Мерецкова, совсем недавно назначен наркомом обороны Тимошенко. Много ли можно успеть сделать?

Мерецков пишет: «Современный читатель может задать вопрос: чем объяснить, что в деятельности командного состава Красной Армии было много недостатков?

Во-первых, к концу 1940 года наши командные кадры в большинстве своем были очень молодыми. Некоторые командиры в течение предыдущих двух-трех лет прошли несколько служебных инстанций и командовали округами, соединениями, руководили штабами по нескольку месяцев. Они заменяли военачальников, выбывших из строя в 1937–1938 годах. Вновь назначенные командующие, командиры и начальники штабов в своем абсолютном большинстве обладали высокими качествами; многие из них приобрели опыт в боевых действиях в Испании, на Халхин-Голе и в Финской кампании. Однако они только осваивали свои новые обязанности, что, естественно, порою вело к упущениям.

Во-вторых, дело подготовки войск, крупных военачальников и штабов усложнялось в тот период бурным развитием новой техники, главным образом авиации и танков, и в результате боевых действий, как у нас, так и на Западе, быстрым совершенствованием теории их боевого применения. Поэтому приходилось решать многие вопросы заново. Быстро устаревали ранее изданные уставы и инструкции»[23].