– Он у вас? – ошарашено откликнулся Билли.

– Угу.

Она протянула трубку Рафферти.

– Оставлю вас наедине с вашим «клиентом», – съязвила Хелен, поднимаясь и направляясь в ванную.

Низкий гул голосов последовал за ней.

«На самом-то деле именно я нуждаюсь в уединении». Хелен закрыла за собой дверь огромной роскошно оформленной ванной комнаты, отрезая звуки разговора, и повернулась, чтобы взглянуть на себя в позолоченное, с тройной рамкой зеркало, которое обожала Кристал.

Хелен с трудом узнала себя. Ничего удивительного… пережила падение на асфальт в обнимку со лживым властным субъектом, сейчас развалившимся на ее диване. Красновато-каштановые волосы сбились в дикий клубок, щеки побледнели, в расширенных глазах застыло потрясение. Она сняла очки, плеснула водой на лицо и покачала головой, пытаясь вернуть обычное здравомыслие и привести в порядок хаотичные мысли. Надо изгнать коварного незнакомца и из своей квартиры, и из своей жизни. Слишком поздно предпринимать что-либо в отношении Билли Моретти, но если она в нем ошиблась, то очень скоро их пути снова пересекутся.

Проблема состояла в том, что она вовсе не жаждала избавиться от Рафферти. Хотелось слушать его резкий голос, наслаждаться его спокойствием, смотреть на отчужденные красивые черты. Господи, хотелось сделать с ним гораздо большее. Хотелось прикоснуться к нему.

Хелен яростно похлопала себя по щекам. Шлепки не принесли никакой пользы, тем не менее взгляд стал уверенным.

– Держи себя в руках, Эмерсон, – пробормотала она, пытаясь расчесать спутанную шевелюру. – Ты же профессионал.

Потом принялась закручивать волосы в аккуратный небольшой пучок, но руки почему-то не слушались, поэтому забросила попытки и оставила пряди свободно струиться по плечам. Хорошо хоть есть очки – они помогут восстановить душевное равновесие. Хелен использовала их только для чтения, однако цепляла на нос и в других случаях в тщетной надежде, что оправа придаст хладнокровный властный вид. Увы…

Рядом с раковиной находился целый ящик с косметикой, хотя Хелен редко утруждала себя нанесением макияжа. Взглянув на свое отражение, решила, что следует скрыть последствия происшествия. Потребуются румяна, чтобы замаскировать бледность кожи. И еще тушь, чтобы глаза не выглядели такими потерянными. И помаду, чтобы оживить лицо.

Не удалось придумать предлога для использования духов, она просто прыснула на себя из флакончика, открыла дверь ванной и заметила, что в квартире воцарилась тишина.

Может, он ушел. Может, она никогда его больше не увидит. Самый лучший вариант. Однако в низу живота скрутился узел страха, когда Хелен заставила себя направиться в гостиную.

И не сдержала сияющей улыбки, увидев Рафферти, который по-прежнему восседал на диване и как зачарованный пожирал глазами телевизор.

– Станет гораздо интереснее, если включить, – съехидничала Хелен.

Рафферти взглянул на насмешницу, собираясь что-то сказать, но тут же прищурился, застыл и, казалось, на миг потерял дар речи.

– Очень мило, – заявил он, изучая ее.

На щеках проступил натуральный розовый цвет, когда Хелен поняла, что он ее раскусил. «И зачем мне румяна?». Конечно, следовало проигнорировать лестный комментарий, но она не смогла промолчать.

– Я была похожа на привидение, – выпалила Хелен придуманное экспромтом объяснение.

Намек на кривую улыбку изогнул твердые губы:

– Ни на одно из тех, с кем я знаком.

Прежде чем она успела ответить, Рафферти поднялся и легкими упругими шагами пересек комнату.

– Нас позвали на ужин. Я принял приглашение за обоих.

– Простите? – оцепенела от изумления Хелен.

– Это вы простите. У вас другие планы?

– Да нет… я имела в виду…

– Понимаю, что вы имели в виду, Хелен, – беззаботно прервал Рафферти. – Возмущены, что я посмел за вас принять решение, ведь я здесь под ложным предлогом, обманул вас, и вы наверняка жалеете, что прямо сейчас я не провалился в преисподнюю.

– В преисподнюю? – на мгновение смутилась Хелен.

– К чертям.

– Не ругайтесь.

– Это географическое направление, а не проклятье. Билли хочет сегодня вечером угостить нас спагетти. Я пообещал, что мы придем. Мне кажется, вы не против лично убедиться в правильности своих действий и увидеть, что правонарушитель стал на правильный путь. Так?

Рафферти превосходно осознавал, что предоставил ей прекрасный повод согласиться. Скорее всего, умник догадался, как ей не хочется прогонять его, чтобы он навсегда исчез из ее жизни. Явно хорошо чувствует женщин и отлично понимает, какое впечатление на них производит. Однако ее-то он совсем не знает: Хелен никогда не нравились случайные связи и дружеский секс.

Или же знает?

– Вы правы, – сказала она.

– Значит, вместе пойдем на ужин?

– Во сколько вы за мной заедете?

– Неужели готовы снова пустить меня за руль? – насмешливо прищурился Рафферти.

– Я же выжила однажды… так что, думаю, переживу и еще одну поездку.

– Дело в том, Хелен, что у меня нет автомобиля. Но можно воспользоваться вашим.

– Тогда я заеду за вами. Где вы остановились?

Рафферти стоял почти вплотную. Не то чтобы его близость казалась угрожающей или невежливой. Просто… очень тревожила.

– Еще одна проблема, – ничуть не смутился Джеймс. – Я так и не добрался до отеля. Едва попав в город, я услышал о Билли и был слишком занят, спасая его от тюрьмы.

Он взглянул на часы, и Хелен рассеянно отметила, что это превосходное антикварное изделие… чем-то похожим владел ее ирландский дед.

– Сейчас около полудня, Билли с Мэри ждут нас в шесть. Почему бы мне не провести здесь несколько часов?

«Неужели я настолько прозрачна?». Хелен жаждала, чтобы он остался, видит Бог, жаждала, чтобы он остался навсегда.

Но гордость, хватаясь за соломинку, старалась придумать повод для отказа.

– У меня полно работы, – заявила прокурорша. – Я принесла документы домой…

– Не стану вам мешать. Буду тихонько сидеть и смотреть телевизор.

– В такое время показывают только мыльные оперы.

– Обожаю мыльные оперы.

– Мне нужно вздремнуть.

В тот же миг, как слова вылетели изо рта, ей захотелось запихнуть их обратно. Глаза Рафферти подозрительно блеснули, но он благоразумно промолчал, лишь слегка улыбнулся.

– Я убавлю звук.

С ним невозможно сражаться. «Я точно спятила, раз доверяю этому человеку, этому лжецу, который явился ко мне под надуманным предлогом и чей лучший друг – осужденный преступник». Здравый смысл нисколько не помогал. Хелен мечтала, чтобы Рафферти остался, пусть это и опасно, и глупо с ее стороны.

– Хорошо, – сдалась она, не в силах бороться с собой. – Можете включить видеомагнитофон, если предпочитаете кинофильмы.

– Вам придется меня научить, как им пользоваться. Никогда не имел дело с такой штуковиной.

– Рафферти, во всем Чикаго не найдется человека, который не умеет пользоваться видеомагнитофоном, – заявила она в полной уверенности, что он шутит.

Джеймс не отреагировал на выпад, и Хелен вдруг засомневалась.

– Ладно, ладно, – проворчала она и направилась к аппарату, аккуратно обходя Рафферти, чтобы не дотронуться до него.

Именно потому, что невыносимо хотелось это сделать.

– Что поставить? У меня есть дешевые фарсы, эксцентричные комедии, гангстерские фильмы, много Альфреда Хичкока и мюзиклов, как вы их называете.

– Что угодно, только не гангстерские истории.

– А вот мне почему-то кажется, что это как раз по вашей части, – криво усмехнулась Хелен.

– Я не в том настроении. Поставьте что-нибудь смешное.

– Как насчет братьев Маркс[8]?

– Неужели они все-таки снялись в кино?

– Не смешите, Рафферти, – отмахнулась Хелен, нашла кассету с «Утиным супом» и толкнула ее в видеомагнитофон.

– Не хотите посмотреть вместе со мной? – предложил Джеймс.