О некоторых деталях путешествия богатырь предпочел не упоминать.
— Как, князь, супруга твоя, дети? — спросил Илья.
— Спасибо, живы-здоровы.
— Сегодня с утра на ярмарке княжна Ольга прослышала, что завезли из Парижа толченые молодильные яблоки в тюбиках. Я ей говорю: возьми нашей малины, да грушу-дичку, да птичьего молока — лучше всяких иноземных средств. А она мне в ответ: «Ты — мужик, ничего не понимаешь! От моды отставать нельзя. Я испанские молодильные яблоки пробовала, а французские, говорят, лучше!» Так я дальше спорить не стал — пусть идет, все развлечение. Да заодно наказал лезвий брадобрейных купить, самых острых, с чудным названием… «камзол», что ли?
— «Жилет», — подсказал Илья, — у нас в деревне такие тоже продают.
Подали холодный медовый квас. Илья, зажмурившись от удовольствия, сделал несколько больших глотков ароматного напитка.
— А у тебя, Илья, все живы-здоровы? Как жена, Елена Прекрасная? Сынок Руслан?
— Слава Богу, все в порядке. Елена — прекраснеет день ото дня, сынок уже до школы дорос — буквы, числа зубрит.
— Ух ты, время летит! А вроде еще вчера на твоей свадьбе гуляли! Ну, пусть Руслан таким же непобедимым и смышленым будет, как и его отец!
Илья Муромец поблагодарил князя за добрые пожелания, но тут же перехватил инициативу разговора.
— Андрей Федорович, я же по опыту знаю: если расхваливаешь меня, значит, поручение будет тяжелое и опасное. Давай о деле…
Князь посерьезнел, выпрямился и, то глядя прямо перед собой, то бросая взор на богатыря, заговорил о деле, ради которого послал к Муромцу самого шустрого голубя.
— Три дня назад срочным рейсом ковра-самолета от моего посла в Париже пришло большое письмо. Я эту грамоту три раза перечитывал… В Европе, Илья, сейчас такой переполох творится! А началось все с того, что в далекой Латыньской земле случилась большая война…
Илья слушал внимательно рассказ князя, изредка кивая головой, очевидно, заочно оценивая силу и опасность потенциального противника. Князь продолжал рассказ:
— Текила хоть и выскочил из пещеры, но тут же осторожно вернулся и заглянул внутрь. Он видел, как Термидадор убил последнего жреца и сжег колдовскую книгу. Был совсем рядом и ничего не мог сделать. Но он мог предупредить жителей портового города Карта-Рико, в сторону которого направился железный воин. Поверят Текиле или нет: сейчас это неважно.
Андрей Федорович помолчал маленько, будто ожидая вопроса, потом продолжил:
— У Термидадора в голове была географическая карта, на которой нанесены контуры материка, крупные реки, города и крепости. Деталей местности Термидадор не знал, поэтому просто двинулся напрямик через лес, сминая высокую траву, сокрушая кустарник, ломая малые деревья, обходя большие. А вождь племени Пернатого Змея знал все тропинки и дороги, ведущие через густой лес к побережью. Ему много раз приходилось водить торговые караваны под охраной своих отрядов. И теперь он бросился бежать самой короткой дорогой и вскоре обогнал Термидадора… Но железный воин мог идти без сна и отдыха, днем и ночью. А до побережья было более трехсот миль. Вождю приходилось иногда останавливаться на короткий отдых и сон. И как ни старался и ни спешил Текила, Термидадор достиг Карта-Рико раньше…
Князь печально склонил голову.
— Когда Текила вошел в город, едва держась на ногах, Карта-Рико стоял на ушах — воин в черном, перебив команду торгового парусника, отплыл на нем в неизвестном направлении, — продолжил он через минуту свой рассказ. — А вскоре все от Текилы узнали, кто такой Термидадор и для чего ему корабль.
— А каким образом узнали об этом в Европе? Ведь, как я понял, эта клоунада случилась десять дней назад, — поинтересовался Илья Муромец.
— Одиннадцать, если точнее. И сейчас корабль с Термидадором плывет в сторону Европы, и плыть ему еще больше месяца. А узнали благодаря посланцу сплетной грамоты «Их уха в ухо».
— Это еще что? — удивился Илья Муромец.
— О, эта забава сейчас очень популярна в Европе. Вот у нас что в грамотах пишут? Княжеские послания иноземным королям, указы, письма друзьям-родственникам. А в Европе, кроме этого, еще стали собирать всякие слухи, сплетни, рассказы путешественников, очевидцев происшествий, заносят все это красивыми буквами на пергамент или ткань, сворачивают в трубочку и продают. И называются такие грамоты «сплетными». Завелись даже сплетные конторы. «Из уха в ухо» — самая первая и самая богатая. Только в этой конторе работает полсотни писарей, каждый из них в день по десять копий снимает. Каждую неделю — новая грамота. Стоят они дорого, поэтому часто покупают их в складчину и читают потом по очереди или вслух. У самых крупных контор есть свои посланцы в других странах — собиратели рассказов, сплетен, новостей. У меня одна такая грамота есть, мне толмачи перевели и дословно переписали, — рассказывал князь, все дальше удаляясь от главной темы.
Муромец, однако, не перебивал, а лишь задумался: «Чуть больше года в стольном граде Владимире не был, а в мире новая забава, да еще какая!»
Князь, увлекшись, взял грамоту со стола и пробежал глазами:
— Вот, например, в далекой, жаркой Индии живет такой народ — йоды. Чего они только не вытворяют! На дне реки часами сидят, на голове стоят, огнем плюются, даже спят, сидя задом на колу. Эта поза у них называется Свеча Мудрости Башгарамдур.
— Надо же! — воскликнул Илья. — А я думал, только у нас все мысли и решения через это место приходят.
— Ну, зачем ты так, — обиделся князь, — я считаю, что очень даже мудрые указы составляю. Налоги снизил, ремесла развиваю, образование…
— Не обижайся, ну пошутил я, — примирительно похлопал богатырской рукой Илья по плечу князя.
Андрей Федорович крякнул:
— Ну и лапища!
И, успокоившись, продолжал:
— В эти грамоты состоятельные люди за деньги стали свои сообщения давать. Если кому что купить надо, обменять, продать. Так вот, к чему я это говорю… Ты знаешь, что ковры-самолеты очень дорогие, раньше их могли позволить себе только богатые короли, ростовщики, олигархи и почтовые компании. А теперь еще и магнаты сплетных контор. Есть ковер-самолет и у посланника «Из уха в ухо» в Латыньской земле. Мотается тот посланник по всему континенту, сплетни собирает о войне, о вождях и их женах, о животных чудных и раз в месяц доставляет все это в Европу. Чаще ему летать в Европу не разрешается — от полетов над океаном, сырости и влажного ветра срок годности ковра-самолета сокращается.
Илья кивком подтвердил — самому приходилось летать не единожды, так что капризы этого чуда техники знакомы ему не понаслышке, а князь тем временем, продолжал:
— И случилось так, что оказался посланник в порту Карта-Рико в один день с Термидадором. Выспросил он все подробно у Текилы и Родригеса и записал. А когда летел над океаном, видел корабль и человека в черном за штурвалом. В Европе сразу поднялся переполох. Мой посол в Париже, Митрофан, составил депешу и со скорым почтовым рейсом ковра-самолета переслал. Я его грамоту прочел, велел тебя вызвать и приготовить лучшую летательную ладью. К завтрашнему дню должны топливо подвезти.
— Что, опять с топливом проблемы? — спросил f Илья.
— Сам знаешь, в каких малых количествах оно добывается, с перегонного завода — прямо на ладьи. Никак не получается запасов сделать, — вздохнул, оправдываясь, князь. — Я бы тебе свой ковер-самолет отдал, да только в прошлом месяце отправил в далекую Кенгурию послов с договором о дружбе и торговле. А потом, если ты еще и своего коня с собой берешь, то ковер-самолет вас двоих не поднимет. А если и поднимет, то будете долго у самой земли ползти. А время не терпит.
— Значит, как я понял, хочешь, князь, чтобы я этого самого Термидадора остановил? В подкову согнул, на металлолом раскатал, в иголки переплавил… Сильный противник, однако…
Илья Муромец задумался. Впервые его просили сразиться с врагом не на родной земле, а в далеком зарубежье.
— А что же, Андрей Федорович, думаешь, без меня там не справятся? Чай, в Европе свои богатыри имеются. Рыцари славные, легионеры могучие, наемники жадные, каскадеры рисковые, фанаты пьяные, красные бригады, крутые рокеры — вон бойцов-то сколько!
