– Опять напился и свалился невесть где? – укоризненно покачала головой Людочка. – Смотри, не приведет тебя к добру эта привычка!

– Ладно, ладно, поуказывайте еще мне, где спать! – и Добродей, ворча себе под нос, уселся на скамейку.

– Садитесь! – радушно предложила Маришке Галя место рядом с собой.

Мариша с облегчением опустилась на диван. Эрик же предпочел удалиться в другой конец клуба и поиграть сам с собой в шахматы. Добродей тут же поплелся за ним, твердя о том, как он благодарен Эрику за газ.

– Ну-с! О чем сегодня пойдет разговор? – Изольда обвела всех внимательным взглядом. – Опять легенды или что-то более приземленное?

– Бабушка, а можно, я пойду? – заныл Ваня, понявший, что ничего интересного его сегодня не ждет.

Лидия Семеновна строго посмотрела на внука:

– Нет, ты провинился.

– Ну, я же не специально…

– Меня это мало волнует! – отрезала бабка.

– Ну, пожалуйста! Меня Жорка ждет!

– Ваня, сядь! – строго отрезала Изольда Сергеевна. – И изволь слушаться старших! Вот если бы ты пришел на обед вовремя, то и пошел бы сейчас гулять. А теперь сядь рядом с бабушкой и не ной!

Ванюшка тяжело вздохнул и опустился на стул.

– Какая она строгая, – прошептала Мариша Гале на ухо.

– Еще какая! Она была учительницей младших классов. Я сама у нее училась! Боялись мы ее – сил нет! За километр обходили, если видели ее в другом конце деревни. А сейчас нормально общаемся. Она ничего тетка-то. Не постоянно сердится, еще и чувство юмора имеет!

– Я вам расскажу еще одну историю, в которой были замешаны темные силы, – откашлялась Изольда. – Кстати, наша Женечка стала их жертвой!

– Какая Женечка? – спросила Люда.

– Темникова.

– А разве с ней что-то случилось?

– Случилось. Правда, давно.

– А почему я не знаю?

– Младшее поколение вряд ли в курсе Женечкиной истории. Она ее не афишировала, а вы, молодежь, не интересовались. После того случая Женя уехала из деревни и долгое время жила в городе. А вернулась лет пять тому назад, наверное.

– Так что же за история такая, Изольда Сергеевна, рассказывайте скорее, – простонала Елена.

Мариша скосила глаза. Лена смотрела на рассказчицу горящими глазами. Рядом с ней в расслабленной позе сидел Платон. Парень уже переоделся, привел себя в человеческий вид. Даня крутился у отца на коленях, убегать на улицу не спешил.

– Слушайте! – торжественно провозгласила Изольда и зачем-то вытаращила глаза. – Это произошло почти четверть века тому назад. Женя тогда только окончила школу и готовилась отпраздновать свой первый выпускной бал. В тот год у нас выпускалось восемнадцать человек, шесть девочек и двенадцать мальчиков.

К балу стали готовиться задолго до начала. Разрабатывали программу концерта, придумывали наряды, сочиняли стихи. Решили провести этот праздник так, чтобы он запомнился на всю жизнь! Сначала мы планировали торжественную часть – с речами, поздравлениями, потом бал и выбор самой красивой пары вечера, а в самом конце – маскарад. Решено было нарядиться героями разных сказок и попробовать угадать, кто есть кто.

Подготовка шла полным ходом, когда накануне праздника ко мне вдруг прибежала одна из местных жительниц и потребовала отменить концерт. Я осторожно поинтересовалась, почему мы должны это сделать, и узнала такую вещь. Якобы эта посетительница видела знак: на концерте, мол, произойдет что-то нехорошее. Я потребовала объясниться конкретнее, но она категорически отказалась. Я решила, что бабка выжила из ума – а ей было уже под девяносто, – как вдруг она заявляет: «Хорошо, я скажу, но вы об этом никому не говорите, зверь не любит, когда о нем судачат». Сначала я даже не поняла, о чем она лепечет, но бабка начала рассказывать, и у меня мурашки побежали по коже!

Надо сказать, что бабка эта присутствовала при смерти Антонины, знахарки, предсказавшей появление зверя в новом облике. И время от времени выдавала некоторую информацию, касавшуюся последних слов Тони. Она уже стала путаться в своих словах, на ее рассказы перестали обращать внимание. Но меня эта старуха напугала. Она рассказала, что нынешней ночью увидела сон…

«Как будто все небо среди ночи осветилось ярким заревом, стало светло, как днем. Все птицы выстроились в небе в одну линию, ветер стих, ни один листик не трепыхался на деревьях. И вот из-за облака показалось страшное лицо со светящимися глазами и длинными клыками и посмотрело на меня жутким взглядом! Я буквально приросла к месту. Лицо продолжало буравить меня глазами, а потом… вдруг громко захохотало. И таким жутким был этот хохот, что я оцепенела от ужаса!

Внезапно откуда ни возьмись у меня появились силы, я дернулась и… проснулась. Смотрю – вокруг темно. Лишь из-за туч выглядывает луна, тишина стоит прямо-таки звенящая. Я подошла к окну и чуть не закричала. За забором около калитки стояла прозрачная фигура. Я присмотрелась, смотрю – Антонина! Глядит на меня так строго и качает головой. Я закрыла на мгновение глаза, а когда открыла – она уже сгинула. И так меня все это потрясло, что я до утра не смогла заснуть. Все сидела и думала, что бы это могло значить…»

Старуха замолчала, а я некоторое время даже сказать ничего не могла. Дар речи потеряла, – продолжила Изольда. – А старуха смотрит на меня – так проницательно – и молчит.

– Зачем вы мне это рассказали? – наконец выговорила я.

– Отмените бал! – прошамкала она. – Это было предупреждение. Отмените бал, пока не поздно.

– Кого предупреждают? – нахмурилась я. – И почему вы решили, что это именно предупреждение? Может, вам просто приснился кошмар?

– Точно такой же сон приснился мне много лет назад, когда я была еще маленькой девочкой и служила при Антонине помощницей. Тогда в деревне появились эти странные следы и пропал первый ребенок! – торжественно сообщила бабка.

– Но почему вы решили, что и сейчас произойдет нечто подобное? – попробовала я воззвать ее к разуму.

– Потому что знаю! – отрезала та. – Зверь ждет своего часа. Я вас предупредила! – и она, ни слова не говоря, вышла из моего кабинета.

Признаюсь, ее рассказ выбил меня из колеи. Я находилась под таким впечатлением, что и в самом деле решила отменить концерт. Но когда я спустилась в актовый зал и увидела, как дети заканчивают последние приготовления, эти чары словно бы развеялась. Я выкинула из головы рассказ сумасшедшей старухи и вместе с ребятами стала украшать зал.

Эта бабка больше ко мне не приходила, а через два дня наступил выпускной вечер. Праздник прошел замечательно. Мы от души повеселились, выбрали лучшую пару. Кстати, ею стали Евгения и Коля Селиванов, сын учителя математики. А потом начался маскарад.

Веселье было в самом разгаре, как вдруг погас свет и из-за кулис появилась темная тень. Мы захлопали в ладоши, думая, что это чей-то оригинальный розыгрыш, как вдруг фигура сделала шаг вперед. Мы увидели широкий оскал и светящиеся глаза – во все лицо! Все это продолжалось несколько секунд, а потом фигура исчезла. Девчонки завизжали, парни бестолково забегали туда-сюда… я сидела на стуле и не могла пошевелиться. Лишь через пару минут я поняла, что кто-то жестоко подшутил над нами, – и очень разозлилась.

В это время вспыхнул свет, и мы бросились за кулисы, чтобы найти шутника. Но там никого не было. Мало того: мимо сторожа тоже никто не пробегал. А он весь вечер сидел около входа и никуда не отлучался.

Поломав головы – кто это был, – мы вернулись в зал. И тут нас ожидал сюрприз. Евгения лежала на полу, прямо посреди зала, и не подавала признаков жизни. Мы страшно испугались, вызвали «Скорую помощь» и принялись делать девушке искусственное дыхание. «Скорая» приехала быстро, забрала ее в больницу, а мы, пребывая в растрепанных чувствах, принялись убирать беспорядок, который сами же и устроили.

Я чувствовала себя смертельно уставшей и жутко виноватой. Я считала, что Женечкин приступ – это только моя вина. Если бы я послушала старуху и отменила бал, ничего бы не произошло. Вечером, когда я возвращалась домой, около крыльца меня ждала эта старуха. Она проводила меня суровым взглядом, но ничего не сказала.